– А что ты дальше делать думаешь, Колян? – спросил Череп, когда его самокрутка догорела. – Ну, когда этот узкоглазый нам ксивы и лавэ достанет.
– Череп, – голос Колымы звучал довольно жестко, – хозяина этого дома зовут Нэхату. Он якут, а не узкоглазый. И он нам помогает. Не уважать такого человека – не по понятиям.
«Охренеть не встать, – подумал Череп. – Бабу не тронь, чурку этого узкоглазым не назови. Что-то Колян понятия слишком буквально понимает!»
Однако вслух говорить этого Череп не стал – он уже успел понять, что спорить с Колымой о понятиях бессмысленно.
– Я же ему не в обиду. Просто не разбираюсь я в этих чурках – мне что якут, что чукча, что китаец – все едино. Ты лучше скажи, куда мы дальше-то подадимся?
– Я еще не решил. Но сам думаю в Хабаровск двинуть. Если хочешь – давай со мной.
– Давай. Я и сам думал туда рвануть. Только бы этот... как его... Нэхату сумел все нужное достать.
– Сумеет. Он человек уважаемый, со связями. Но и я хочу ему помочь, так что, может, придется здесь задержаться.
– Зачем?
– Я же обещал Нэхату, что помогу ему с «дикими» старателями разобраться.
– Ты что, серьезно?! – Брови Черепа поползли вверх. – Коля, тебе это надо? – В голосе Черепа звучало неподдельное удивление. Он, конечно, слышал: Колыма обещал старейшине помощь, но был уверен, что кореш просто пудрит чурке мозги, чтобы тот не отказался достать им деньги и ксивы.
Но сейчас-то старика с ними не было! Значит, раз Колыма упоминает про свое обещание, то действительно собирается разруливать этот косяк.
– А как иначе, Череп? – Колыма поднял голову и посмотрел корешу в глаза. – Нэхату же нам помогает. Нехорошо его не отблагодарить.
– Этого нам еще не хватало! Колян, но ты же умный человек, понимать должен – нельзя нам сейчас с этим связываться! Запалимся к хренам собачьим!
– Я уже обещал Нэхату помощь. И обещания своего не нарушу. Но ты – как хочешь. Можешь без меня в Хабаровск ехать.
Череп тяжело вздохнул. Он и рад был бы уехать один, оставив Колыму самого разбираться со старателями и якутами, но не знал этих мест. В отличие от Колымы, местного уроженца, Череп попал на колымскую зону с материка, из европейской части России, и ориентировался на Севере очень плохо. Тот же Хабаровск взять – у него там никаких корешей нет. Что он там один делать будет? В гостиницу даже с чистым паспортом особенно не сунешься – в любой из них у ментов наверняка стукачи есть, а он сейчас в розыске числится. На материк так легко тоже не прорваться – в аэропортах и на вокзалах контроль нехилый. Есть шансы, если внешность изменить, но чтобы это сделать, нужны знающие люди, а на них без Колымы не выйдешь. Выходит, придется пока с ним здесь оставаться.
– Эх, фортуна, мать ее за ногу! Ладно, Колян, останусь с тобой. Скажи только, как ты этим якутам помогать-то собираешься?! Что тут вообще сделать можно?
– Увидишь, – зловеще обронил Колыма.
16
По неширокой таежной просеке катил вездеход. Вид транспорта на Севере самый популярный, но этот вездеход все же отличался от большинства себе подобных, разъезжающих по тайге – на его борту белой краской был написан номер. Это значило, что вездеход не гражданский и не списанный, а числящийся за какой-то из силовых структур. Но что делать вездеходу силовиков в глухой тайге, в добрых двухстах километрах от Магадана? Беглых зэков так не ловят.
Этот вопрос мог бы поставить в тупик кого угодно, но не местного жителя. Любой житель Колымского края сразу же все понял бы – не иначе господа силовики собрались на охоту. Делом это было совершенно обычным – в эти места частенько наведывались и военные, и менты, и прокурорские работники, и эмчеэсники – в общем, все, кому не лень, вплоть до пожарных. А почему бы и нет? Дичи много, охотинспекторов мало, да и не станут они к господам силовикам приставать, они люди деликатные, разницу между браконьером и решившим немножко отдохнуть от трудов праведных офицером понимают. Машина казенная, горючка тоже, шофер – непосредственный подчиненный. Начальство ничего не узнает, а если и узнает, сильно не вздрючит – такого рода поездки уже давно стали традицией.
Впрочем, ехавшим на вездеходе магаданским ментам гнева начальства можно было не опасаться даже без ссылок на традиции. Поездка эта начальством была санкционирована, и даже более того, рекомендована. Дело в том, что на этот раз магаданские менты собрались на охоту не столько ради собственного удовольствия, сколько для того, чтобы ублажить высокого московского гостя, Андрея Михайловича Захаровича, прозрачно намекнувшего в одном из высоких кабинетов, что засиделся он в городе и хочет маленько проветриться и поохотиться, а то стыдно прямо будет в Москву возвращаться – в таких местах был, а на охоту не съездил.
Магаданские шишки отреагировали оперативно – тем более что москвич мимоходом заметил, что собирается писать рапорт в столицу о том, что никаких серьезных нарушений в ходе проверки он не обнаружил. Как было после такого не организовать дорогому гостю культурный отдых? Начальство отдало распоряжение устроить Захаровичу недельный загул с охотой и пьянством и выделило необходимые средства – на такого рода мероприятия деньги всегда находились. А на то, что москвич, когда ему предложили выбирать место охоты, упорно настаивал на районе речки Ини, никто особого внимания не обратил. В самом деле – почему бы и нет? На Ине охота ничем не хуже, чем в других местах.
Вездеход подпрыгнул на каком-то пригорке. Захарович чуть поморщился. Да, лучше было бы, конечно, на вертолете долететь. И быстрее, и комфортнее. Но магаданские скупердяи гонять вертушку не захотели. Вот и сиди теперь среди этих придурков уже который час да слушай их дурацкие байки про егерей в медвежьих шкурах. Они думают, что его и правда охота интересует. Эх, недотепы... Самый интересный вид охоты – это охота на человека, а приз в ней – большие деньги. Именно такой охотой он сейчас и занимается, а они – просто один из этапов на пути к цели.
– А еще у нас тут такой случай был, – повествовал тем временем пожилой майор, энергично жестикулируя и поглядывая на столичного гостя. – Собрались мы как-то с друзьями на охоту... – майор сделал многозначительную паузу. – А водку забыли!
Раздался дружный хохот, даже Захарович выдавил из себя улыбку. Это, надо понимать, шутка такая. Ну ладно, посмеемся, раз шутят. Ему с этими дуболомами нужны хорошие отношения.
– Ну, нам это не грозит, – заявил, отсмеявшись, невысокий краснолицый мужик, относившийся, насколько Захарович помнил, к местному РУБОПу. – Мы этого добра с собой прихватили изрядно. – Рубоповец похлопал ладонью по стоявшей рядом со скамейкой канистре.
В пятнадцатилитровой канистре был чистый спирт – никаких других напитков местные с собой брать не стали. Захарович предложил было взять нормальной водки, но идея эта наткнулась на такое непонимание, что он махнул рукой. В конце концов, пусть пьют что хотят и что привыкли, он-то в тайгу не за этим едет.
– Бухло-бухлом, но поохотиться тоже надо, – вступил в разговор третий мент, тот самый, который больше всех надоел Захаровичу своими байками. – Выпить-то где угодно можно, а вот таких охотничьих угодий, как у нас, во всей России больше нигде не найдешь. Да что в России! Во всем мире! Нужно в этот раз обязательно медведя завалить!
– Ну, так тебе медведь и дастся! – скептически заметил краснолицый рубоповец. – Это надо зимой идти, когда он в берлоге спит. И проводника брать из местных, чтобы берлогу показал.
– Ничего! И сейчас можно, если хорошо постараться, – отозвался великий охотник. – Зимой-то каждый дурак сможет. Да к тому же зимой с нами уже Андрея Михайловича не будет!
– Почему это? Вы же вроде говорили, что остаться у нас собираетесь? – Рубоповец вопросительно посмотрел на Захаровича.
– Серьезно? – Любитель медвежьей охоты явно слышал об этом в первый раз.
– Да, собираюсь, – кивнул Захарович. – Я же родился-то здесь, в Колымском крае. Вот и потянуло на старости лет на родину. Мне до пенсии уже всего ничего осталось, вот как выйду, так и осяду здесь, на Колыме. Соскучился я по родным местам. Так что, может, и зимой еще с вами на охоту съездим.
– Это вы из Москвы-то к нам в Магадан переселяться собираетесь? – недоверчиво спросил охотник.
