Оставшиеся висельники кинулись в бой с удвоенной яростью; лишившийся руки подобрал меч сотоварища и рубился левой. Просмоленные тела упавших мертвецы подкатывали под ноги противникам, чтобы те спотыкались; Станко, потеряв равновесие, едва увернулся от смертоносного удара. Мышцы на спине Илияша ходили ходуном:
— На… ша… берет…
Рухнул еще один мертвец. Меч другого задел Станко по щеке; тот не почувствовал боли. Висельников осталось трое, но легче бой не стал — меч в руках Станко налился неподъемной тяжестью.
— Ну-у!
Удар. С треском рвется веревка. Падает еще один, теперь двое против двух…
Уцелевшие мертвецы, будто сговорившись, одновременно отступили. Руки с мечами безвольно упали; веревки, когда-то удавившие осмоленных, резко вздернулись вверх, ноги висельников оторвались от истоптанной травы, и вот уже оба как ни в чем не бывало покачиваются на ветке, а рядом — четыре обрывка, четыре срезанных веревочных хвоста…
Илияш и Станко прошли прямо под качающимися сапогами.
Ясным утром солнечного дня двое вышли на берег чистого, спокойного озера.
Озеро выгибалось подковой; на той стороне его вросла в землю тяжелая туша княжьего замка. Снизу разглядеть можно было только зубцы на массивной, кое-где подновленной стене.
Двое стояли молча; густые кроны прикрывали их от взглядов со стены.
— Вот и все, — нарушил молчание Илияш. — Сказал — приведу тебя, и привел… А когда Илияш хвалился попусту, а?
Голос проводника снова был весел и беззаботен — совсем как в начале пути.
Станко смотрел на замок — темный, зловещий, как спящее чудовище. Его путь не закончен, его путь только начинается. Там, за грузными стенами, в путанице муравьиных ходов притаился тот, кому суждено умереть от меча.
— Давай-ка, — радостно потребовал Илияш, — должок за тобой…
Станко не сразу понял:
— Что?
— Да десять монет! — проводник, кажется, даже возмутился. — Десять монет, как условились, а в замок я не пойду. Ни носом, ни пяткой, ни драной заплаткой, уговор есть уговор!
Станко вытащил потрепанный, заскорузлый от грязи кошелек и выкатил на ладонь все десять золотых. Они показались ему тусклыми бесполезными кругляшками.
— Возьми, — сказал он, глядя в сторону. — Уговор есть уговор…
Илияш, урча от радости, пересчитал деньги, вытер каждую монетку о штаны и спрятал где-то на груди:
— Ну вот… Ну вот, и у нас сдобный квас… Все, с промыслом покончено. Дом куплю, хозяйство заведу, работника найму…
Слова его лились и журчали, а Станко отчего-то становилось все горше и горше. Дались они ему, эти деньги…
Кошелек совсем опустел, превратился просто в грязную тряпку, и только одна серебряная монетка, монетка с профилем князя каталась из уголка его в уголок.
— Теперь мне надо в замок, — бросил Станко, прерывая Илияшевы восторги. — Как мне пройти в замок, Илияш?
Тот запустил пальцы в бороду:
— Не знаю… Тут я не советчик тебе… На воротах стража, по стене не влезть… А полезешь — так тут же на тебя смолы горячей, чтоб неповадно было…
Станко привычно сжал рукоятку меча:
— Мне надо пройти, и я пройду. Ты знаешь, я…
— Ты всегда делаешь, что решил, — продолжил Илияш насмешливо.
Над головами их радостно перекликались мирные, чуждые духу убийства птахи. Илияш уселся в траву, скрестил ноги, поднял лицо, подставляя его пробивающимся сквозь ветви лучам:
— Есть тут одно дело… Опять же, может быть, и слухи только. Стражники, знаешь ли, все подземный ход искали.
Станко вздрогнул:
— Что?
— Подземный ход, — Илияш прищурился, — говорят, он здесь с незапамятных времен, то ли враги его прорыли, чтобы внезапно напасть, то ли сами хозяева замка — чтобы сбежать вовремя… А может быть, и те и другие, враги ведь то и дело становились хозяевами… Только вот не нашли хода-то…
— А где искали? — спросил Станко отрывисто.
Илияш тихо засмеялся:
— Умный парень, соображаешь… Искали со стороны замка. А со стороны леса… Беззаконные земли рядом.
— Трусы, — уронил Станко. Илияш оживился:
— Еще какие! Так и не нашли хода, но говорят… — он загадочно улыбнулся, — говорят, что князь Лиго, негодяй, знает, где он… Знает, но молчит, для себя бережет, вдруг пригодится…
Он вдруг вытянул ноги и сообщил равнодушно:
— …А может, врут все, и нет никакого хода. Наверняка даже нет.
…Вход скрывался в зарослях на самом берегу и был ненамного больше лисьей норы.
— Ну вот, как просто! — радовался Илияш. — Везет тебе все-таки, парень… Илияша встретил, до замка добрался, а тут еще ход подземный проложили тебе… Чую — убьешь ты папу, как пить дать убьешь. Посчастливится и в этом…
Станко нагнулся и заглянул в нору. Узкий коридор казался нутром голодного зверя — почти круглый, темный, ребристые стенки пронизаны венами и сухожилиями корней.
Пусть так.
Станко выпрямился и посмотрел на замок, будто желая встретиться глазами с князем Лиго. Илияш хохотнул и довольно потер руки.
Со стены, едва слышный, донесся звук рога, и проводник вздрогнул:
— Вот я тут с тобой болтаю… А мне еще назад идти. Мимо кордонов… Время не ждет, давай прощаться, парень.
Станко опустил голову — что-то внутри у него болезненно сжалось.
— Ты… точно не пойдешь со мной?
Илияш расширил глаза в чуть преувеличенном ужасе:
— Да что ты! Разве князь — мой папа?
Станко молчал. Ему было ясно, что проводник не передумает.
Илияш стал проявлять признаки нетерпения:
— Парень, ну время же… Не тяни — прощаемся и расходимся.
Станко стало обидно чуть не до слез: он-то считал Илияша… Другом, что ли… А тот ничуть не огорчен прощанием, ничуть не беспокоится о судьбе товарища, ему бы свою шкуру спасти…
Исходила соком трава, бездумно истребляемая носком сапога. Столько пережить вместе, столько раз спасать друг другу жизнь… Неужели и впрямь проводник старался только из-за денег?
— Илияш, — Станко трудно было говорить, так перехватило горло, — тебе что же… все равно? Убью я князя или князь убьет меня?
Проводник, похоже, чуть устыдился:
— Нет, что ты… По мне, знаешь, пусть бы все жили, всем места хватит.
Станко стало еще горше. И это вместо того, чтобы подбодрить перед смертельным поединком…
— Ладно, — сказал он, давя в себе слезы, — прощай… Мы, похоже, никогда больше не встретимся?
Илияш неуверенно пожал плечами:
— Ну, это… Как уж рассудится…
