– А как же?... – парень не знал, что и сказать. – Вы же обещали, что меня... ну... это... не посадят.
– Я тебе это обещал? – вопросительно наклонил голову отец Василий.
– Ну-у... вы... это... – до парня только сейчас начало доходить, как он вляпался. Ментовской агент оказался обычным лохом! Нет, еще хуже – попом! Он побледнел, затем кровь бросилась ему в лицо, отчего кожа приобрела странный синеватый оттенок.
– Гни-ида! – прошипел он. – Сука позорная!
– Перестань, – умиротворяюще начал отец Василий. – Не кипятись.
– Сука! – заплакал Мамай и начал размеренно биться лбом о металлическую стойку джипа. – Козлина! Подставил меня, гад ползучий!
– Я тебя не подставлял! – попытался вразумить его отец Василий, но парень его не слушал.
– Быстро в машину! – зарычал он и схватил монтировку.
– Полегче на поворотах! – честно предупредил его отец Василий.
– В машину, я сказал! – Мамай кинулся с монтировкой наперевес, но сразу попался на самую банальную «мельницу» и через доли секунды шмякнулся лопатками об асфальт. Отец Василий осторожно пережал горло неудавшегося бандита коленом и мягко отобрал монтировку.
– Куда тебя понесло, сынок? – ласково спросил он. – Я из таких, как ты, пельмени делал.
Мамай с изумлением взирал на него снизу, он ни хрена не мог понять!
«Черт! – ругнулся отец Василий и тут же испуганно перекрестил рот. – Господи! Чего это со мной?! Спаси и сохрани! Спаси и сохрани! Спаси и сохрани!» Давно уже прежний, дерзкий и неукротимый Мишаня Шатунов не был так близко к нему, нормальному православному священнослужителю. Это его расстроило.
– Поднимайся, – мрачно распорядился он. – Сядешь на пассажирское сиденье и будешь молчать в тряпочку. Ты все понял? Не слышу!
Мамай дернул кадыком и испуганно моргнул.
Отец Василий обогнул машину, швырнул монтировку рядом с сиденьем и, дождавшись, когда перетрусивший Мамай рухнет на свое место, сел за руль. Мягко приняло его грамотно устроенное кресло, плавно завелся мотор, а необычно высокое расположение относительно дороги давало совершенно изумительный обзор! Давно он не ездил на таких машинах!
Отец Василий орлиным взором окинул бескрайние кукурузные поля и вдруг замер – далеко, среди буйной зеленой массы стлалось легкое, еле приметное облачко пыли... А буквально через минуту он понял, что это пылит тот самый «Опель»!
– Сел? – повернулся он к Мамаю.
Тот обреченно кивнул.
– Пристегнись.
Мамай покорно щелкнул замком ремня. Отец Василий нажал на газ и рванул с места.
Машина шла хорошо, ходко, но вскоре священник заметил, что их нагоняют. Он попытался оторваться, но понял, что проигрывает. На джипах он давно уже не ездил и просто не мог выдержать нужную скорость. Чуть «прижмешь», и эта махина начинает вести себя совсем не так, как его маленький, верткий «жигуль». Время от времени отец Василий посматривал на своего попутчика. Тот напряженно думал. Он все глубже осознавал, насколько влип.
– Не кисни, – кинул он Мамаю.
– Тебя все равно поймают, – мрачно пообещал ему парень.
– Что предлагаешь? Остановиться?
– Нет.
Мамай прекрасно понимал, что обречен, и его секундная слабость ни за что не будет прощена подельниками. Но то, что отец Василий оказался не работающим под прикрытием агентом, а нормальным православным священником, совершенно уничтожило все его расчеты. Ни о какой поблажке со стороны ментов теперь не могло быть и речи.
– Нельзя нам в город, – внезапно нарушил тишину Мамай. – Надо уходить по проселкам.
– Почему?
– В городе нас возьмут.
– С какой это стати? – хмыкнул отец Василий. – Мы сразу в милицию пойдем, и никто нас не возьмет.
– Я – не лох, к ментам не пойду, – скривился Мамай. – У Тихона все схвачено.
– Это старшего, что ли, Тихоном кличут?
– Да...
– Что, и у ментов тоже схвачено?
Мамай кивнул и сглотнул слюну.
«Опель» подошел к ним почти вплотную, но обогнать джип не мог. При каждой попытке сделать это отец Василий плавно сдавал вправо и перекрывал «Опелю» путь. Бандиты не кричали, не сигналили, не стреляли и вообще ничего, кроме периодических попыток обогнать джип, не предпринимали. Это было похоже на обычное сопровождение и вызывало тревогу.
«Может, и впрямь у них все схвачено? – подумал отец Василий. – И где-нибудь на въезде в Усть-Кудеяр нас давно ждут?»
– Есть у них сотовый телефон? – спросил он Мамая.
– А как же! – отозвался тот. – Говорю я тебе, надо по проселкам. Они там застрянут, а мы нормально пройдем.
Отец Василий напряженно оглянулся назад и согласился.
– Ладно, давай попробуем.
Он дождался первого поворота влево и, проскользнув под самым носом возмущенно просигналившего «КамАЗа», ухнул с трассы на уходящую в сторону далекого леска грунтовку. Слышно было, как заверещал тормозами «Опель», но отец Василий не оборачивался и выжимал из джипа, сколько мог. Они и на трассе не были защищены, а здесь и вовсе остались один на один с преследователями. Слабенькая надежда на вмешательство каких-нибудь людей в погонах кончилась, едва он свернул в поле.
– Жми, поп, жми! – нетерпеливо ерзал Мамай. – Они отстают!
Отец Василий старался, как мог, но выручала его не скорость, а плохая дорога. Там, где джип скакал горным козлом, «Опель» был вынужден тормозить. Правда, каждая кочка и каждый прыжок автомашины отзывались в груди отца Василия резкой болью, но эта же боль давала надежду на спасение тела от незапланированной гибели.
– Жми, поп, в бога душу мать! – исходил слюной Мамай, только теперь поверивший, что они все-таки могут оторваться и его не накажут за нечаянное предательство.
– Рот закрой! – жестко предупредил отец Василий. – Еще раз услышу что против бога, пополам порву! «Все в руках Твоих, – думал он. – Спаси нас, если будет на то воля Твоя!»
Отец Василий стремительно приближался к лесочку, и чем ближе было спасение, тем острее глодала его совесть. Там, в Усть-Кудеяре, на весь храм остался только диакон Алексий, а как он один? Молодой совсем. Наверное, давно разошлись по домам и юные мамаши со своими чадами, и хорошо еще, если без обиды в сердце.
«Брошу машину в лесу, – решил он. – А сам пешочком и на трассу! Бог даст, люди добрые подвезут».
Они ворвались в темную лесную лощину, и отец Василий стремительно вел машину, прыгая вместе с джипом через покрывающие дорогу мощные узловатые коренья. В открытое окно пахнуло прохладой и духом сырой земли и прелых листьев.
«Господи! А если что случится?! Как же Олюшка будет без меня?! – тоскливо думал отец Василий. – Только ведь жить начали!»
– Сто-ой! – заорал Мамай, и священник ударил по тормозам. Прямо перед радиатором джипа простиралась через дорогу широкая промоина.
Отец Василий выскочил из машины и осмотрелся. Объехать наискосок перерезавшую дорогу ямину было невозможно.
«Как некстати!» – вздохнул он. «Опель» вряд ли отстал от них больше, чем на три-четыре минуты езды. Он припомнил, как шла дорога, и понял, что ситуация неважная. Ответвлений от дороги не было, а это
