узнаете, звоните Хохлову. Мне сразу же передадут».
«Ну держись, Парфен! – прошептал отец Василий. – Скоро ты забудешь про все, кроме спасения своей шкуры!»
– Сергей Сергеевич? – спросил священник, когда в ФСБ подняли трубку.
– Да, это я.
– Отец Василий вас беспокоит.
– Слушаю вас, – голос Хохлова был холоден и равнодушен. Чувствовалось, как великолепно умеет этот старый служака держать людей на дистанции.
– Я знаю, где у Парфена перевалочная база, – отец Василий сделал паузу и услышал, как Сергей Сергеевич поперхнулся.
– Ну и... – откликнулся тут же чекист. – Говорите, я слушаю. – Теперь он даже и не пытался скрыть свой интерес.
– На новой заправке у строящейся стоянки возле поворота на Дубки.
– Это точно? – голос Хохлова задрожал от напряжения.
«На пенсию тебе пора, Сергей Сергеевич! – подумал отец Василий. – Отбегал свое!»
– Да, это совершенно точно. Контейнеры сбрасывают в топливный бак. В какой именно, я не знаю. Точно это знала та девушка, о которой я вам говорил.
Хохлов молчал.
– Ну вы, наверное, помните, – беспощадно напомнил священник. – Вы еще не захотели проявлять к ней интерес.
– Я помню, – тихо сказал Хохлов.
– Мои переговоры могут прослушивать, поэтому поторопитесь, – сказал напоследок отец Василий и отключил телефон.
«Ну вот, теперь начнется самое интересное! – усмехнулся он. – Посмотрим, у кого из нас шея крепче, господин Парфенов!» Отец Василий нахально подъехал к санэпидстанции, зашел в высокие рассохшиеся двери, а когда минут через сорок вышел, ни «Опеля», ни старого, потрепанного «Фольксвагена» уже не увидел.
«Уже подействовало? – удивился он. – Надо же, как быстро!» Теперь следовало проверить, как дела у Ольги. Отец Василий несколько раз перезвонил домой из санэпидстанции, но трубку никто не брал. Это было хорошо.
В считанные минуты он домчался до автостоянки и на медленной скорости проехал мимо шашлычной. Анзор стоял у ларька, но мангал был затушен. Именно это и было пусть примитивным, но понятным знаком – все в порядке, Ольга уехала.
Отец Василий подъехал к своему дому, демонстративно развернулся во дворе и направил машину к храму – его ждала вечерняя служба. Он ехал и смеялся непрерывным нервическим смехом, его буквально трясло от пронизывающего все внутренности хохота. Потому что сам он не мог спрятаться ни на сутки. Храм не должен оставаться без священника, а значит, лично он будет мишенью, причем самой легкой мишенью, до самого конца.
Когда отец Василий добрался до храма, передал машину под надзор сторожа и прошел в комнатенку бухгалтера, бедную женщину было не узнать.
«Вот оно, – догадался священник. – Началось!»
– Что случилось, Тамара Николаевна?
– От-тец Ник-кодим! – еле выдавила она из себя.
– Что отец Никодим? – растерялся он.
– Отца Никодима забрали...
В его голове промчалась длинная череда сложных, противоречивых образов: чекисты в черных кожаных почему-то турецких куртках с красными повязками на рукавах, «тройка» образца 1937 года, длинный эшелон...
– Кто его забрал?! Куда забрал?!
– Н-не знаю. П-пришли страшные т-такие, оз-зверелые... И сразу бить его н-начали!
На женщину было страшно смотреть.
– Он и с-сказать ничего не успел... а потом забрали.
– Куда они поехали, видели?
– Н-нет! – затрясла головой бухгалтерша.
– В милицию звонили?
– Н-нет! Я т-так испугалась!
Отец Василий тут же набрал номер телефона Сергея Сергеевича, но трубку никто не брал. «Так, – подумал он. – Закрутилась машина! И что делать?» Тогда он позвонил на «09», узнал номер дежурной части и тут же перезвонил.
«Дежурка» тоже откликнулась не сразу, но, когда он все-таки дозвонился, к сообщению отнеслись очень серьезно.
– Вы знаете, батюшка, – сказал немолодой, с «трещинкой» голос. – Хохлов сейчас на срочном выезде, но мы ему обязательно сообщим.
– И сами займитесь! – попросил священник. – Дело жизни и смерти!
– Это мы понимаем, – серьезно заверил дежурный. – Я пришлю к вам человека.
– Вы не ко мне человека пришлите! – заорал священник. – Вы к Парфенову своих людей пришлите!
– Наши люди уже там, – после некоторого колебания открыл служебную тайну офицер. – Так что вы не беспокойтесь, мы делаем все возможное.
«Наконец-то!» – горько подумал отец Василий.
Некоторое время отец Василий метался по двору храма, шепча отчаянные молитвы, но ничего не помогало. Он не понимал, зачем Парфену отец Никодим. В заложники взял? Для шантажа? Или, может быть, решил, что тот что-то знает? И тут его «пробило».
Это было очень неприятное объяснение, но оно было абсолютно логично, а главное, вполне вписывалось в тот сумасшедший дом, который творился вокруг отца Василия в последнее время. Отца Никодима «забрали» по ошибке.
Видимо, Парфен не хотел светить своих местных людей, он вообще все основные операции предпочтитал проводить чужими руками. Так и появлялись в Усть-Кудеяре жуткие слухи про «чеченский», «азербайджанский» след и прочая, и прочая... А чужаки в лицо отца Василия могли и не знать. В рясе? С бородой? Значит, наш! Бери его, пацаны!
Священник ходил вдоль изгороди еще минут пятнадцать и уже почти успокоился, когда под рясой зазвонил мобильник.
– Отец Василий? – вкрадчиво поинтересовался неведомый собеседник.
– Да, слушаю! Это я! – заорал священник.
– Слушай меня внимательно, поп, – жестко распорядился звонивший. – Хочешь, чтобы он жил, придешь. Запоминай, куда.
Встреча была назначена в том самом месте, куда священника привозили еще тогда, в первый раз, – в будке из силикатного кирпича, одиноко стоящей среди обширных кукурузных полей.
Отца Василия специально предупредили, чтобы он не дергался, и священник долго метался, не в силах сделать правильный выбор. С одной стороны, он, как никто другой, знал – лучше всего, когда освобождением заложника занимаются профессионалы. Но так же хорошо он понимал и другое – в Усть- Кудеяре профессионалов необходимого уровня просто нет. И самым ярким тому подтверждением была эта дурацкая слежка за ним. Лейтенанта Кулика священник вычислил буквально с первых минут наружнего наблюдения. Это говорило о многом, но прежде всего означало, что либо освобождением отца Никодима займутся «специалисты», подобные тому же лейтенанту Кулику, либо придется ждать подкрепления из области. Оба варианта принять было никак нельзя.
В конце концов отец Василий глянул на часы и понял, что отпущенные ему минуты на размышление вышли и теперь придется выполнять требования Парфена. Он вздохнул и направился к своей машине.
Как приказал звонивший, он проехал по поселку так, чтобы миновать злосчастный поворот на Дубки
