спокойной ночи и ушёл. Я внимательно осмотрел всё, даже залез на сеновал (судя по нескольким утрамбованным ямкам, он пользовался популярностью у местных служанок и посетителей), подготовил себе удобную лёжку около слухового оконца и спустился вниз.
Местечко в общем-то, неплохое, вход один, дверь слегка поскрипывает, своеобразная сигнализация, так сказать. На самый крайний случай размер окошка вполне позволял (при моей-то сухощавости) выбраться на крышу. Конюшня пристроена к дому, так что добраться до своих не составит особых проблем.
На дворе было темно и тихо. Я постоял, посмотрел на звёзды, и пошёл к лошадям. Лакомка с удовольствием приняла мой подарок в виде ломтя хлеба с солью. Не знаю почему, но рядом с лошадьми я чувствовал себя в безопасности. Естественно, имея дело с длинноухими, нельзя было полагаться на чуткость животных. Но всё равно, в последнее время я не любил долго находиться один. Начинали лезть в голову всякие неприятности, произошедшие с нами в последнее время, одолевать сомнения в правильности своих действий и т.д.
Так, все спят, пора приниматься за дело. Моих запасов должно хватить на несколько не приятных сюрпризов незваным гостям. Пусть приходят, а там посмотрим.
Каэльри, глава отряда храмовников Эль, с вожделением смотрел на тихий человеческий постоялый двор. Его интерес к этому зданию был вызван не розовой мечтой стать трактирщиком, и не желанием приобрести столь сомнительную недвижимость, а тем, что там находилось его будущее. Его блистательное будущее. Предметом вожделения была не эльфийская дева, томящаяся в плену у грязных орков, а гадкий человеческий выкормыш, настолько скользкий, что мальчишку не смогли поймать предыдущие перед Каэльри охотники.
Их неудача - шанс для эльфа. Наконец-то у него появилась надежда восстановить своё положение в Доме и рассчитаться со всеми своими 'доброжелателями', которые и довели его положения изгоя. Наконец-то он получит возможность вернуть своё, уже почти позабытое имя - Элькари***.
Триста лет. Триста лет он вынужден общаться с людьми и орками ежедневно. Для приличного эльфа это слишком тягостное общество. Каэльри готов был умолять о вынесении ему смертного приговора, только бы избавиться от близкого знакомства с этими примитивными животными. Но тот, кто выбирал для провинившегося эльфа наказание, знал что делает. Что такое мгновенная смерть по сравнению с десятилетиями моральных страданий от недостойного его окружения. Первое время, чтобы вынести рядом находящихся людей и не дать им понять о своём отвращении к ним, эльфу приходилось принимать душ по несколько раз на день. А из-за специфического запаха человеческих городов и жилищ (временами от этого амбрэ с трудом удавалось удержать приступ рвоты), он старался говорить как можно меньше - поэтому за ним в отряде закрепилась кличка ' Чистенький Молчун'. Потом прозвище сократили до 'Молчуна', а теперь его отряд почтительно называл своего главу 'капитан Мол'.
Каэльри был доволен, что первым на поимку мальчишки отправили Шаса. Бывший глава отряда провёл для эльфа 'разведку боем' и теперь можно было примерно рассчитать возможности отряда орков. Жаль, конечно, что нашли и уничтожили 'жемчужный цветок' - жизнь девчушки Шаса могла стать достойным аргументом при переговорах, но и так всё получилось вполне удачно. Капитан знал количество орков и то, что шаман сильно ранен, так что сейчас было самое оптимальное время для захвата принца (смешно - эти животные ещё и кичатся своими придуманными титулами!).
К эльфу подбежал один из сержантов и доложил, что мальчишка отправился ночевать один на конюшню. Слишком хорошо, что бы быть случайным совпадением. Значит, или орки совершенно уверены в своей безопасности до утра, или готовят засаду для нападавших. Капитана совершенно не интересовали причины, вынудившие мальчишку покинуть дом и подставиться под удар. Судьба всех, и людей и орков, оказавшихся сегодня в этой деревеньке, около постоялого двора, уже была решена - никто из них не доживёт до утра. Кроме крысёныша - на него у эльфов были свои планы.
Каэльри не стал повторять ошибку Шаса и взял с собой весь отряд - пять пятёрок бойцов и четырёх сержантов. При объединении магических сил отряда эльф почти равнялся по возможностям магистру магии.
О, это сладкое чувство могущества! Возможность одним движением пальца отнять жизнь у кого угодно, вернуть и опять отнять. Только редкие случаи использования на боевых операциях магического объединения, удержали в своё время Каэльри от позорного самоубийства. Теперь, став старше, он стал намного выше ценить свою жизнь. Ещё не все обидчики наказаны, ещё не восстановлен его статус в Доме, так что сегодня придётся умирать другим. Пятёрки бойцов во главе с сержантами взяли в плотное кольцо всю человеческую деревушку. Двадцать девять ниточек силы связывали капитана с магическим запасом его людей, чужая энергия приятно двигалась по телу, давая ощущение могущества и безграничных возможностей. Сейчас отряд представлял из себя, фактически, одно существо, имеющее тридцать тел и один управляющий разум. Всё-таки люди зря считают себя в чём-то отличными от животных - руна контроля и подчинения была одинакова для всех (кроме эльфов, естественно). У бойцов отряда не осталось ни собственных мыслей, ни возможностей принятия решения, только эльф был здесь господин.
Каэльри спокойно подошёл к дверям конюшни - при таком перевесе в силе можно было не скрываться. Тихонько постучав по двери, капитан с лёгкой издёвкой произнёс.
- Эй, крысёныш, выходи. Ты теперь мой. Давай, выползай из своей норки - пришла пора идти в клетку на казённые сухарики.
Из конюшни не донеслось ни звука. Каэльри добавил в свой голос 'эльфийский зов', сопротивляться которому не могло ни одно живое существо.
- Иди ко мне. Выходи гадёнышшш...
Лошади словно обезумели - стали ржать и бить копытами в стойла, пытаясь освободиться и выбежать к эльфу. На шум во двор выскочил трактирный вышибала и его буквально разодрали два дворовых волкодава, час назад с радостным визгом ластившиеся к бедняге. В дверях трактира появился его хозяин и с белым от ужаса лицом стал выходить на крыльцо.
К капитану подошёл один из сержантов и глухо произнёс.
- В деревне больше никого из живых нет, господин.
И тут сработал охранный орочий контур. На земле вокруг дома с конюшней проявилась бледно- голубая линия, становясь всё ярче. Стало слышно даже слабое гудение и потрескивание, как будто молнию положили и замкнули в кольцо.
- Ты кого-то ищешь, изгой?
Я стоял около Ласточки и поглаживал её по шее, когда вдруг наступившая, какая-то звенящая тишина заставила меня насторожиться. Затем я услышал чьи- то приближающиеся шаги.
- Эй, крысёныш...
Раздавшийся совсем рядом, прямо за дверью, чужой голос заставил меня пригнуться и затаить дыхание. Я попытался использовать уже один раз испытанный метод. 'Здесь никого нет. Никого. Никого...'. Старательно внушал я себе и окружающим. Может быть, мне повезёт ещё раз.
- Иди ко мне...
От голоса неизвестного веяло такой жутью, что я невольно бросился к лестнице на сеновал. Тут все лошади словно взбесились - стали громко ржать, бить копытами по стенкам. Они явно были не в себе. Даже Ласточка, только что спокойная, пыталась оборвать повод и броситься куда-то. Несколько животных жалобно кричали, сломав себе ноги в попытках выбраться из конюшни. Я испугался, что вырвавшись, лошади просто затопчут меня, и быстро поднялся на сеновал. Из окошка мне был хорошо виден весь трактирный двор.
Около конюшни стоял незнакомый боец Эль, похоже, что настоящий эльф, держал руки перед собой и делал кистями странные круговые движения. За его спиной видна была голубая полоса на земле, уходящая за угол дома. От полосы вверх поднималась странная тонюсенькая стеночка, похожая на мыльный пузырь. Эльф явно старался не прикасаться к этой радужной плёнке. Дальше от дома, за защитным контуром собралось довольно много бойцов Эль, похоже, полный отряд. Они пытались пробиться к своему капитану. При попытке прикосновения к плёнке, людей било маленькими молниями, на некоторых уже дымилась одежда, но это их не останавливало. Они с каким-то маниакальным упорством пытались прорваться внутрь контура.
Я, наконец, понял, что делал эльф - он, оказывается, держал защитный купол над собой. В него постоянно сверху попадали молнии, но, не дойдя до его тела совсем чуть-чуть, стекали по куполу и били в землю. Под ногами храмовника горели солома и какие-то щепки, казалось, ещё немного и начнёт тлеть земля. Постепенно купол эльфа перестал быть прозрачным и стал приобретать зелёный цвет.
Тут я заметил Оррина. Орк сидел на крылечке дома и внимательно смотрел на храмовника. Видно было, что магическая дуэль для него тяжела, вождь бледнел всё сильнее. Но и эльф с трудом удерживал защиту. Вдруг от купола в сторону бойцов Эль потянулись зелёные нити. Сначала тонкие, они быстро утолщались и крепли. Бойцы не прекращали своих попыток добраться до своего командира, обжигаясь об охранный контур орка. Но что показалось мне странным - чем толще были нити, соединяющие эльфа с бойцами, тем более вялыми становились люди. Храмовники стремительно бледнели, и даже, кажется, старели.
Да этот длинноухий тянет из них жизнь! Ради собственной защиты он убивает своих людей! Вот гад! Но почему они позволяют делать это с собой? У всех храмовников есть магический Дар и они вполне способны защитить себя. Но, ни один из них не отодвинулся от контура, отдавая эльфу все свои силы, они поодиночке
