Чек, я сам был обыкновенным клерком. А теперь, как видишь, достиг желанных высот. Давай, Чек, дерзай: слово за тобой.
Я и раньше догадался, что несколько этажей находятся под землей. Однако лифт стал опускаться ниже; я понял, что Карл нажал черную кнопку с надписью «1-й этаж», и мы попадем сейчас в самое глубокое подземное помещение.
Лифт как будто не хотел останавливаться. Карл устало прислонился к стенке и, скрестив руки на груди, молча изучал меня. Иногда губы его вздрагивали — похоже, Карл усмехался. Мне было не по себе, я с трудом выносил эту пытку, уставившись в угол.
— Я понял, — вдруг сказал Карл, — почему о моем фильме ты не отозвался положительно. Ты шокирован подробностями.
Я согласно кивнул, и Карл, довольный, улыбнулся.
— Такова, Чек, правда жизни, от нее не скроешься. Зритель должен видеть всю подноготную, иначе не поверит в игру, не скажет: да, так было на самом деле. Тонкая штука, Чек!
Остановка. Мы вышли в широкий ярко освещенный коридор. Высота над головой приличная — потолок еле угадывается.
— Не правда ли, грандиозно? — спросил Карл. — В этом коридоре и самолет пролетит. Заодно уж похвастаюсь… — Он поманил меня ленивым жестом руки и показал на железные ворота. — Открой!
Я пожал плечами — под силу ли?
— Дави на рычаг и толкай.
Ворота открылись легко, обнажив металлические стеллажи с ящиками и мешками.
— Обрати внимание, — засветился Карл, — как ровно, аккуратно уложено продовольствие. Ты правильно догадался — это склад. Но склад не простой, автоматический. Если нужно, соответствующий механизм доставит продукты на мою кухню, а если нужно — на улицу.
— ?!
— Да, на улицу, в кузова машин. Кормить солдат, или на случай перебазировки. Видишь щитки? За щитками кнопки. Стоит их коснуться — за считанные минуты поступят наверх тонны продовольствия!
Карл приблизился к ближайшему щитку, осторожно потрогал и с гордостью произнес:
— Сработает безотказно! Скажу не хвастаясь, кое-что в этой системе изобрел я. Мне даже присудили премию, разумеется, секретную, поскольку объект имеет оборонное значение… Ну все. Закрывай ворота, а то за целый день до музея не дойдем!
Я соединил створки и щелкнул затвором.
— Теперь ты много знаешь, — усмехнулся Карл, — и стал опасным… Смотри у меня! — он шутливо погрозил пальцем. — Все, что ты видел, не должно тебя волновать. Предназначение твое другое.
Позади осталось несколько железных ворот, прежде чем я увидел дверцу с крупной надписью: «Административно-бюрократический музей».
— Мое детище и моя слабость, Чек, — оживился Карл, увидев, с каким вниманием я прочитал надпись. — Кто-то собирает марки, кто-то отжившие автомобили, кто-то — паровозы, а мое хобби — старая канцелярия. Когда я, бывший клерк, соприкасаюсь с ней, душа моя как бы очищается, я по-настоящему волнуюсь, взлетаю на небеса… Но не только для меня польза! Каждый служащий должен знать историю делопроизводства, иначе какой же ты клерк!.. Ну, ну, вперед, нас ждут интересные экспонаты!
Дверца легко открылась, и мы очутились в небольшом помещении. Лозунг под потолком приглашал: «Добро пожаловать! Твой путь в Иносферу прекрасен!»
Иносфера — и музей? Никак не вяжется… Видно, я что-то серьезно недопонимаю…
А музей действительно необычный. Каждый канцелярский предмет был во много раз увеличен и как бы утверждал свою исключительность, неповторимость, взывал к особому вниманию и любви.
Сразу у входа, на полированной подставке, красовалась двухметровая скрепка. Выполненная из нержавеющей стали, она матово светилась изящными изгибами и гладкой поверхностью.
Обыкновенная канцелярская кнопка выглядела «летающей тарелкой». Конусообразное жало, идеально заточенное, — ни дать ни взять космическая антенна. Подсветка снизу усиливала впечатление «иноземности»: сильный свет тонким лучом пробивался ввысь, и казалось — гигантская кнопка висит на этом луче.
Неизгладимое впечатление производил дырокол. Вначале не поймешь, что за хитрое, сложное сооружение перед тобой, и только приглядевшись, вникнув в предназначение отдельных деталей, изумленно воскликнешь: «Да ведь это аппарат для производства дырок!»
А сколько всевозможных папок и скоросшивателей! С завязками и без завязок, с креплениями и без креплений, с приспособлениями и без приспособлений.
В прозрачном шкафу, для всеобщего обозрения, выставлен плод незаурядной выдумки: рабочий костюм бюрократа. Цвет — поразительно фиолетовый. Нарукавники с кружевами составляют одно целое с рукавами, вместо пуговиц — скрепки оригинальной конструкции. Сбоку, на пиджаке, на удобном месте, приторочена макательница для смачивания пальцев с целью быстрейшего переворачивания страниц.
— Самое интересное здесь, — Карл показал взглядом на небольшой металлический ящик. — Это мое детище. Явление изучаю, аппаратуру совершенствую. Для того, чтобы получить искомое сведение, необходимо информацию, нанесенную на эти карточки, — Карл извлек их откуда-то снизу, — поместить в отверстие. Включаем аппаратуру — раз! Нажимаем кнопку — два! И смотрим на экран. Сейчас мы синтезируем данные И. Кривая его способности оказать мне любую услугу чрезвычайно выразительна. Она напоминает крутой изгиб позвоночника, не правда ли?… Самое трудное — сбор информации. Но при наличии соответствующей техники поисковые усилия сводятся к нулю… Обрати внимание на боковое свечение. Это контрольная граница, а точнее — предел, с которого началось развитие И в нужную сторону… Кстати, с завтрашнего дня завожу карточку и на тебя. Ты мне представляешься крайне интересным типом. Предвижу: с тобой будет трудно, но увлекательно.
— Спасибо, — на всякий случай сказал я.
Карл выключил аппарат и с укоризной произнес:
— Ответ неполный и оскорбительный для моей особы.
— Спасибо, господин Карл.
— Возьми, Чек, на заметку. Хотя бы один раз в течение дня я должен слышать надлежащее обращение к себе. Ибо должен быть уверен в лояльности тех, с кем разделяю бремя службы. Но мы отвлеклись. Ты удивишься, Чек, если я скажу, что все служащие моего учреждения рвутся в музей, как звездолет в космос. Я понимаю их и по воскресеньям разрешаю экскурсии. Разумеется, небольшими группами, под надежным присмотром. И представь себе, в первую очередь их интересует… Нет, не ломай голову, все равно не догадаешься. Их интересует… чернильница!
Давно я заприметил огромный стеклянный куб с округлым фиолетовым затемнением внутри… Сверху, начищенный до рези в глазах, возвышался колпак. Однако ничего сверхъестественного в этом экспонате я не обнаружил. Чернильница как чернильница. Да и в современном делопроизводстве она, образно говоря, вымерла, как в доисторические времена вымер динозавр и ему подобные гигантские пресмыкающиеся. Здесь, в музее, потомкам чернильницы был посвящен особый раздел, представленный набором укрупненных автор учек — от устаревших до последних новейших систем.
Карл поскреб по монолитному стеклу пальцем и подтвердил:
— Да, да, из-за этой чернильницы!
Я стал сосредоточенно рассматривать колпак, острые края стеклянного куба — Карл, если соизволит, сам объяснит повышенный интерес учрежденцев к данному экспонату.
— Здесь, — продолжал Карл, — есть одна тайна. — Карл наклонился и еле слышно прошептал мне на ухо слова, которым я не поверил.
— Души?… Сотрудников?… Не может быть! — отпрянул я.
— Да. Это самая надежная плазма для Иносферы. И запомни, Чек. Я никогда не вру. Если сказал — души, значит — души. Их можно увидеть невооруженным глазом, когда происходит переселение. Зрелище необыкновенное!.. Вместе с видимой тенью переселяется и нечто невидимое. Нужны доказательства? Пожалуйста. Ну-ка, приложи ухо к чернильнице!
Ушная раковина ощутила прохладную поверхность стекла, и я услышал странную звуковую смесь — плач, смех, шепот, выкрики… В этом сплетении звуков было что-то необъяснимо жуткое.
