колышущиеся деревья, темно-фиолетовое, почти черное чужое небо над головой. Зона.
В этот раз его привела сюда не обычная сталкерская тяга, а чисто меркантильные соображения, и не свои. В Фонде кончались деньги, а после недавнего Всплеска в Зону никто не ходил – боялись. Тогда не вернулись шестеро, и это была самая крупная потеря за последнее столетие. Еще пятеро крепко покалечились, одного Маркиз на своем горбу тащил до машины. Сам потом еле ползал, но на службу ходил: врачи не дают больничных за травмы, полученные в Зоне. А Зона бесновалась. Ветер был сильный, а ветер в Зоне – самое страшное. Сам по себе он страшен, да ведь еще за шумом ничего не слышно.
Всплеск исчерпал Фонд сталкеров. Нужно было лечить пострадавших, помогать семьям погибших, содержать Дом. Сталкеры, особенно профессионалы, не были самыми бедными людьми в стране, но провели уже два дополнительных сбора пожертвований, а это для любого кошелька тяжело.
Количество сталкеров стабильным никогда не было, не меньше двухсот, не больше пятисот, включая отошедших от дел, инвалидов, детей и обитателей Дома.
Маркиз был первым, кто рискнул. Собственно, он и не подумал, что рискует. Фонд – святое дело. Никто не гарантирован от того, что не попадет в Дом. Тем более дети, а их у Маркиза было трое. Пока с ними все было нормально, но тревожился Маркиз не на шутку. Как он уговаривал жену сделать аборт! Он просил, требовал, водил ее в дом – чтоб посмотрела и испугалась. Она уже было согласилась, да запротестовали врачи. Вик родился семимесячным, а через два года – близнецы, тоже семимесячными. Врач, всерьез занимавшийся детьми сталкеров, уверял Маркиза, что это хорошо, потому что его недоношенные дети были развиты так, как доношенные. В общем, подтвердилась его теория, что сталкерские дети развиваются за семь месяцев, остальное – от Зоны. Их спасло то, что Джемма не могла выносить беременность.
Очень хотелось в это поверить, но фактический материал был так мал, что даже фантазер Маркиз не мог поверить до конца. Дети-то свои…
Внешне Зона была спокойна. Он двинулся вперед, кое-где наклоняясь, а полянку метров в триста и вовсе по-пластунски переполз: здесь открытые места хорошо просматривались, а значит, и простреливались. Комбинезон, конечно, лучше любого бронежилета, но ведь и синяки совершенно не нужны.
Еще через час он углубился в Зону настолько, что перестал смотреть на часы. Времени уже не существовало. Где-то в районе старого дуба он видел целую россыпь браслетов, только подобраться к ней было трудно, вся трава вокруг была затянута белесым ковром. Однажды сталкер Луи зазевался и наступил на такой ковер, а теперь весь зарос шерстью, на лице остались одни глаза, настолько огромные, что почти соединяются на переносице, голос стал абсолютно ровным, но очень мелодичным, и говорить ему все труднее и труднее. Скоро он перестанет говорить вовсе, потом понимать. Так сталкеры перестают быть людьми.
Маркиз достал тонкую альпинистскую веревку и захлестнул ее вокруг ствола дуба, подергал, чтобы крюк поглубже вошел в кору, а другой конец обмотал вокруг сосны неподалеку. Все время он был настороже, готов в любую минуту упасть, или убежать, или, наверное, даже улететь.
Подпрыгнув, он вцепился в трос и, перебирая руками, стал приближаться к дубу. Спасибо Зоне – он мог держаться только кончиками пальцев, мог полчаса удерживать свой вес на согнутом мизинце. Спасибо Зоне, она и хорошее делает. Одно дело, когда монетки на сувениры приятелям в трубочки скручиваешь, и совсем другое, когда вот так, цирковым гимнастом ползешь по канату, а под ногами белесый ковер, и по сторонам смотреть надо, и богу молиться, чтобы трос выдержал. В Зоне иногда сверхпрочные железяки ломаются, а бечевка центнер выдерживает. Это уж как Зоне захочется.
Корни дуба выступали из земли, мощные, узловатые. Между ними тоже росла трава, затянутая белесым, а в полуметре, на голой земле, лежали пять тысяч, то есть десяток «браслетов».
Балансируя на корнях, Маркиз подобрался ближе, встал поудобнее и специально придуманным для этой цели длинным проволочным крючком начал выуживать «браслеты».
Закончив, он вернулся к стволу, подпрыгнул. Если б не дар Зоны, сорвался бы, потому что зацепился только двумя пальцами. Но он не сорвался, а благополучно вернулся к сосне. Сматывать веревку он не стал. Не захотелось. А если в Зоне чего-то делать не хочется, так и не делай. Нутро, оно лучше разума знает, что ей надо.
Пять штук – мизер. Такой ас, как Маркиз, да в такой ситуации в десять раз больше принести должен. Надо пошарить вслепую. А на худой конец сходить к «сундуку», вечная заначка. Помногу брать нельзя – товар обесценится, а десятка два-три можно. Как раз моднице на ожерелье. Ей-то оно тысяч в двести станет, а добытчику – в двадцать. Законы рынка, чтоб их!
Сейчас и вовсе все может быть. Скупщики знают, что Зона шалит, что сталкерам нужны деньги, а идти боязно. Могут, гады, и цены снизить. Эти сволочи все могут. А что делать? В профсоюз жаловаться?
Скупщики большей частью имеют еще одну профессию – основную. Ресторанчик держат или парикмахерскую. А почти все сталкеры живут только с Зоны. И без нее тоже никак не могут. Конечно, у сталкеров организация какая-никакая есть, да ведь и у скупщиков тоже. И обманывают, и бьют, и убивают порой. А что делать? Сталкер в полицию не обратится, а скупщик может. Так, мол, и так, нелюди эти обидели. И конечно, тут же волна ненависти в прессе. В общем, бей их, иродово племя. Изощряются газетчики почем зря, а ведь потому в основном, что подружки сталкеров в ушках «черные брызги» носят да браслеты меняют, а у газетчиков на это бабок нет. Каждый живет, чем может. И как хочет.
А Зона шалила. Уже трижды Маркизу приходилось шмякаться носом в землю. Жар прошел поверху, правда, и несильный, но щеку опалило, «колючий дождь» прошел… Если б не комбинезон, была бы новая иллюстрация к книжке «Почему в Зону ходить не надо», называлась бы «Сталкер жареный».
Сколько ж народу с Зоны кормится: и скупщики, и газетчики, и патрульные, и, само собой, сами сталкеры, а вот всерьез ей почему-то никто не занимается. Проку от этих исследователей куда меньше, чем вреда, вот разве что врачи… Болезнь сталкера они, конечно, не лечат, от уродства не избавляют, но кое- какие закономерности обнаруживают. Да и есть куда обратиться в случае чего. Помощь окажут. И бешеные деньги сдерут. Каждый живет, чем может.
Всякий сталкер читал книжку про пикник на обочине. Собственно, и названия многие оттуда взяли. Но там Зона явно другая. Стабильная, большая, даже карты чертят… То ли есть где-то еще одна, то ли писатель историй сталкерских наслушался, то ли просто воображение богатое – сам придумал.
Ой-ой. Такого моря «ведьмина студня» Маркиз еще не видел. И тропочка посередке, узенькая, высоко поднятая. Если вестибулярный аппарат в норме и есть опыт ходьбы по канату, то все просто. Только оступаться не надо. Ведь все равно, целиком завалишься или кончиком пальца заденешь. Дело только в скорости. От мизинчика пока еще по всему телу расползется, как раз успеешь до врача добежать, чтоб было кому смерть констатировать…
Все умирали. До тех пор, пока юнцу Маркизу не пришла в голову дурацкая мысль. Сталкер Крест, ветеран, патриарх, вляпался по щиколотку. Маркиз тогда у Креста в щенках ходил, учился. Взвалил учителя на закорки и поволок, а у того нога как резиновая дубинка. Подумал тогда Маркиз, подумал – и изо всех сил рубанул ниже колена альпинистским топориком. Крест и ахнуть не успел. Маркиз жгут наложил и так дотащил. Вот скачет теперь бывший сталкер Крест на протезе и своего щенка благословляет в утренних молитвах. Без ноги, но живой.
Он ступил на тропинку и со второго шага понял, в чем хитрость Зоны. Над полоской голой земли заструилось розоватое пламя. Оно не обжигало, но каждый сталкер знал, что почувствует через час. Маркиз стиснул зубы. Ладно, стерпим и это. Не впервой.
Когда было впервой, он отлеживался в своей пещере больше суток, а когда вернулся домой, его с трудом узнавали. У него и самого было впечатление, что в зеркале он видит не себя, а кого-то незнакомого, но только что восставшего из гроба. И сейчас его скрутило так крепко, что он чуть было не упал прямиком в «комариную плешь» (тоже из книжки термин, раньше-то эту штуку незатейливо прессом звали). Он кое-как дотянул до приличного на вид пригорочка и, кажется, даже потерял сознание.
Да, Зона шалила крепко, если даже везучего Маркиза довела до ручки. Его ломало, как наркомана без дозы, рвало, носом шла кровь. Словом, через несколько часов (или дней?), когда он, можно сказать, очухался, видок у него был тот еще…
В общем, прежде чем идти в Сказку, он основательно помылся из родника, которых в зоне было
