Соколова, напрягая всю свою волю, закусив губу, шатаясь, как пьяная, добралась до двери и открыла ее. Захлопнула за собой номер. Чувство смертельной опасности придало сил.
Первым стремлением было постучаться в номер Половецкого. Она тотчас отвергла эту мысль. Развернувшись, она направилась к лестнице. Почти поднялась на третий этаж и замерла на лестнице, прислонившись спиной к стене. Сердце билось в бешеном ритме.
Вскоре она услышала торопливые шаги и голос администраторши: «Все тихо! Они спят!» Затем отчетливый стук в дверь.
Она оттолкнулась от стены, собрав всю свою волю в кулак. Осторожно заглянула за угол – коридорной не видно.
«Понятно, отослали от греха подальше или тоже накачали снотворным».
Соколова понимала, что главная ее задача – незаметно выбраться из гостиницы.
Ей это удалось.
Уже на улице, босиком, в платье на голое тело, Татьяна, шатаясь как пьяная, брела по улице прочь от «Тропика». В чужом городе, без документов – все осталось в том месте, где они остановились с водителем.
Увидев сквер, девушка на заплетающихся ногах направилась туда. Опустившись на лавочку, Соколова поняла, что уже не в силах будет подняться с нее.
– О, смотри, какая цыпа! – неожиданно послышался пьяный, слегка гнусавый голос.
– Да она готовая! – с радостным возбуждением констатировал второй голос.
Соколова попыталась привстать, разлепляя непослушные веки. Затуманенное сознание успело запечатлеть две мужские фигуры. Потом глаза вновь застлал сон.
Она только почувствовала, как ее поднимают с лавки и берут под руки.
– О! Да дама у нас голенькая! – противно хихикнул гнусавый, рука его нырнула под подол платья.
«Пусть тащат куда угодно, только подальше от гостиницы!» – угасающей мыслью пронеслось в голове. Больше бороться со снотворным у Татьяны не было сил...
Все это происходило в те времена, когда нерушимый некогда Союз уже начал вовсю трещать по швам. Влияние могучего аппарата госбезопасности на жизнь страны ослабло. Этот самый аппарат раздирали собственные противоречия. Грызня внутри и межведомственная борьба чиновников. Как позже думала Соколова, она чуть не стала жертвой именно таких разборок.
Чудом выжив, по возвращении в Тарасов девушка узнала, что Хомякова отстранили от занимаемой должности. По-тихому отправили на заслуженную пенсию.
Из воспоминаний Кадетку вернул к действительности двойной гудок и звук притормаживающего автомобиля.
– Эй, девушка! Подвезти?
Татьяна окинула взглядом иномарку. Работать ей сегодня уже не хотелось, но и пешком тащиться желания не было.
Водитель, молодой мужчина, уверенным взглядом пробежался по ладной фигуре идущей к его машине женщины.
– Садись, – коротко бросил он. – Куда едем?
Татьяна назвала перекресток около своего дома. Мужчина подумал и объявил, что может подбросить ее только до Сенного рынка.
Машина полетела по ночной дороге. Водитель молчал. Притормозив около светофора, он распрощался с пассажиркой. Денег с Татьяны он не взял.
Уже дома, лежа в постели, Соколова вернулась в мыслях к разговору с Павлом.
«Чудесный просто маньяк», – эта фраза не вылетала у нее из головы.
Татьяна была уверена, что с поимкой предполагаемого убийцы вся эта история не закончилась. Подкреплял эту мысль факт последующего убийства Мандарина.
«Ладно, бог с ними со всеми, лишь бы меня оставили в покое», – наконец сказала она сама себе и, повернувшись на бок, уснула.
Рано утром ее разбудил звонок. Татьяна живо накинула халат и пошла открывать дверь.
– Кто?
– Майор Сиделин, уголовный розыск, – буркнули за дверью.
«Принесла нелегкая спозаранку!»
Она открыла дверь и впустила нежданного визитера. Действительно, Анатолий Андреевич собственной персоной.
– Чему обязана? – поинтересовалась Татьяна, закрывая за ним дверь.
– Поговорить нужно, – просто ответил тот, бегло осматривая прихожую.
– Пойдемте на кухню, – предложила Соколова. – Кофе?
– Нет, спасибо, – покачал тот головой, присаживаясь на предложенный табурет. Татьяна уселась напротив.
– Вчера еще одну девушку убили, – объявил Сиделин.
Соколова изобразила удивление на своем милом личике.
– «Ночная фея», блондинка, Саренок Ольга, – оперативный работник выжидающе посмотрел на женщину.
Татьяна пожала плечами.
– Ясно, – уставившись тяжелым взглядом в стол, констатировал майор. Немного подумав, он задал следующий вопрос: – Ты вообще кого-нибудь из этой проклятой «Феи» знаешь?
– Нет, я же вам еще в прошлый раз говорила, что мы в разных весовых категориях числимся. Мои клиенты гораздо поскромнее будут.
– Слушай! Ну хоть вообще что-нибудь говорят в ваших кругах? – не выдержав, почти крикнул Сиделин и полез в карман за сигаретами.
– Конечно, говорят, – не стала скрывать от него Татьяна. – Говорят, маньяк объявился, режет блондинок. Так что нужно срочно перекрашиваться в черный цвет, – мрачно пошутила она.
– Можешь не стараться. Он, как видишь, предпочитает девушек более молодых. Причем прицепился именно к этой треклятой «Ночной фее»!
– Анатолий Андреевич, а у первой жертвы были визитки в сумочке?
– Да, я же говорил!
– Да, – подтвердила Татьяна, – но вот что странно: сумочка, насколько я помню, лежала под убитой. Как вы сказали, не похоже, чтобы убийца в ней копался. Значит, он получил визитку заранее или просто знал убитую – такая мысль вам не приходила? Или даже был связан раньше с этой самой «Феей». Ведь откуда-то он должен был знать телефон, по которому вызвал свою вторую жертву?
– Я тоже так думаю, – согласился с ней оперуполномоченный.
– А вы не беседовали с... ну...
– С сутенером? – догадался Сиделин.
– Да.
– Беседовал, пока он еще был жив, – вздохнул опер.
– Что?! И его убили?!! – Татьяна изобразила самое искреннее удивление.
– Вот потому-то я притопал с утра.
– Как это произошло? – поинтересовалась Татьяна.
– Ночью Мандаринов собрался куда-то ехать и не доехал!
– Мандаринов?
– Сутенер девушек. Олег Сергеевич Мандаринов по кличке Мандарин.
– И?..
– Не доехал. Застрелили в подъезде. Кроме него – еще и водителя. Все.
– Думаете, тот же?
– Да я не знаю уже, что и думать! – воскликнул опер. – Предполагаемого маньяка ведь мы к тому времени уже изловили!
