Игры богов

***

К концу пятого дня пути отношения в их маленькой группе не изменились, Берт все отмалчивался, Лумис все так же сидел полупустым мешком, но Март уже привык, даже смешно не было. Впрочем, над таким смеяться грешно. Он не знал порой самых элементарных вещей, зато уверенно судил о таких, которые даже для Ли были загадкой. Он напевал странные песенки, несколько строк по всякому поводу, а пел он еще хуже Марта, который трезвым рисковал только строевые в общем хоре горланить. Для устрашения врага. Однажды они ночевали в палатке из-за дождя, не сильного, но что за удовольствие спать мокрому и в луже, так когда утром Март сворачивал палатку, Лумис пропел «Крылья сложили палатки, их кончен полет, крылья расправил искатель разлук самолет». Март поинтересовался, в каких краях водятся такие птицы, и Лумис пропел еще менее мелодично и более непонятно: «Там, где пехота не пройдет и бронепоезд не промчится, тяжелый танк не проползет, там пролетит стальная птица» – и объяснил, что самолет птица не совсем стальная, скорее дюралевая, а дюраль – это сплав такой. Март покачал головой. Очередная шутка богов – стальные птицы. Такая клюнет, наверное, о встрече с ящером возмечтаешь. Вот ящера Март видал. И даже описать мог. Частично. Все прочие, которые тоже видали, уже не могли, а он ухитрился вбить тело под уступ скалы, так что зубастый клюв не доставал до него всего-то на ладонь. Изобретательная оказалась «птичка», целый час пыталась до Марта дотянуться, даже умудрилась лечь на пузо и башку попробовала в ту щель просунуть. Глаза у нее были алые и светящиеся, а зубы в палец длиной. Когда ящеры все-таки убрались, Март чуть не полдня потратил, чтоб выбраться – застрял, тесновата щель была, а с перепугу куда хочешь втиснешься…

Спрашивать, что такое бронепоезд или танк, Март и не стал. На заре Лумис мог пропеть «Утро красит нежным светом стены древнего кремля», озирая окрестности – «Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек, я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек», или вдруг начинал с хитрой улыбкой мурлыкать: «В поход на чужую страну собирался король, ему королева мешок сухарей насушила и старую мантию так аккуратно зашила…» Говорил он тоже не всегда понятно, и ладно бы только Марту, даже Ли иногда удивленно приподнимал бровь, но, как правило, держал на лице маску скучающего эльфа. И Март подумал, что Лумис просто малость не в себе. Или не малость. А его намерение проехать сквозь дубовые рощи только подтверждало, что он чокнутый. Кому потребовалось посылать сумасшедшего на поиски принцессы, как он сумел заставить хартингов себе помогать – неясно. Сам он был явно не хартинг, среди них Март ни разу не видел таких белобрысых и светлоглазых. Рожа у него была самая заурядная, тело и того хуже – рассмотрел, когда в маленьком городке они в баню все вместе пошли. Не было у него тела. То есть было, конечно, но вялое, без мускулов. На черта, спрашивается, он за собой меч таскал, поднять-то поднимет, но вот махать им даже полчаса кряду не сможет. Ведь он даже не худой был и не толстый – никакой. А Берт ничего оказался, крепкий, мускулистый, чувствовалось, что он и больше, чем полчаса, промашет.

Март и Ли, кстати сказать, на привалах упражнялись помаленьку, особенно Март, и мускулы вспоминали привычные движения, руки слушались, ноги сами вставали в нужные позиции. Лумис за ними наблюдал с восторгом, но присоединяться не спешил.

В этом городке Лумис решил провести оставшиеся полдня и ночь. Он хотел было снять в гостинице две комнаты, но Ли воспротивился: одной хватит, хотя бы полночи и они должны поспать. Лумис очень удивился: а что, даже в городе они будут дежурить по очереди? Март тоже очень удивился: да скорее в городе ограбят, чем в чистом поле. Лумис почесал в затылке, взлохматив свои соломенные патлы и покивал.

Им немного повезло. Они все четверо сидели в ресторане при гостинице, Март с тоской посматривал на симпатичную служаночку, Ли вообще-то тоже, сколько уже времени они обходились без женщин – и подумать страшно, редкий монах на такое способен. Пользоваться мужскими задницами оба брезговали, пусть даже о них самих шла слава как о любовниках, а удовлетворяться самостоятельно Март почему-то стеснялся, казалось, что Ли осудит. Вот и терпел. И тут к столу подошел высокий жилистый парень (Март и Ли уже автоматически подготовились: Ли к нападению, Март к защите), а Лумис вскочил радостно и кинулся к парню, как к старому другу. Так оно и оказалось – старый друг.

– Ты, Леха, когда скайп поставишь? Я до тебя достучаться сколько не мог, пришлось погружаться. Решил, значит, Серому нос натянуть?

– А пусть не устанавливает свои правила, – пожал плечами Лумис. – Считаешь, что я неправ?

– Ну почему. Я подумал, что тебе и мои захоронки пригодятся. Давай выйдем, покажу.

Март и Ли поднялись следом, но Лумис с неожиданной властностью приказал им не дергаться, он-де знает, когда опасность есть, а когда ее нет, и вообще до утра они все свободны, могут расслабиться и проспать всю ночь.

Проспать? Март и Ли переглянулись, и, едва только за Лумисом закрылась дверь, Ли подозвал к себе служаночку и невозможно светским тоном поинтересовался, имеется ли в этом славном городе главная достопримечательность в виде веселого дома или это очень уж глухая провинция?

Служанка явно обиделась, и Ли взялся ее утешить при условии, если у нее подружка найдется, и что смешно, девчонка тут же за подружкой побежала. Берт вдруг положил на стол несколько серебряных монет:

– Как бы там ни было, девушек лучше поблагодарить.

Ли не возразил, кивнул благодарно… Условившись с девушками о вечерней встрече, они провели остаток дня в прогулке по городу. Берт с ними не пошел, так что, пользуясь уединением, они наконец-то смогли поговорить и о миссии, и о спутниках. И к концу разговора до Марта вдруг дошло, что Ли нравится. Что ему безумно интересно попасть в дубовые рощи и даже на Ведьмины болота, хотя мошкару он ненавидел больше, чем даже хартингов… Впрочем, как ни странно, он вообще-то никого не ненавидел и Марта к этому приучил. Для мошкары делалось исключение. Март только головой покачал. Он, конечно, за Ли куда хочешь пойдет, хоть на стаю ящеров с голыми руками, но потому что за Ли, а не потому что хочется или интересно. Умирать – вовсе не интересно. Пробовал уже, не глянулось.

Выбора у них, конечно, не было. Ли рассказал, что это самое кольцо сдерживания, которое браслет, не позволит им отойти далеко от Лумиса, если сам Лумис этого не захочет. Вариант есть: убить Лумиса, и даже успеть можно… только ведь он, считай, их с каторги вытащил и убить в знак благодарности как-то невежливо получится.

– Март, – сказал Ли, – ну ты только представь себе, что мы сможем побывать там, куда доброй волей бы никогда не пошли.

И в его всегда ровном голосе Март услышал нечто новое – азарт. И глаза как-то прояснились, обычно в них словно утренний туман клубился, а тут вроде как сталь засверкала. Или серебро.

– Ли, я с тобой хоть Казнителю в пасть, – вырвалось у него. Ох, ну вот зачем… Они ж никогда не говорили ничего такого, сдерживались, и Ли знал о преданности Марта, а Март знал, что Ли его друг, ну чего лишние слова бросать, вот посмеется сейчас Ли…

Ли даже не улыбнулся, кивнул серьезно.

– Да и я без тебя, как видишь, даже из тюрьмы не ушел. Не обиделся, что я тебя мог на пытки обречь?

– Не успел, – признался Март.

– Не обрек бы, думаю. Я им очень остро понадобился, а когда так случается, можно и на своем настаивать. В самом худшем случае поколотили бы. Обоих скорее, чем тебя одного. Испытывать характер эльфа – занятие ненадежное.

– Ли, а правда, что ты вдвое ловчее, быстрее и так далее?

– Нет. – И не успел Март вздохнуть с облегчением, как Ли добавил: – Скорее уж втрое. Потому Лумису для похода через рощи понадобился именно я. Март, со мной есть шанс пройти. Рот закрой. Мы от вас не только ушами и вздорным нравом отличаемся.

Март закрыл рот и глубоко задумался, пропустив про вздорный нрав. Ничего такого в Ли не было,