Аль склонил голову и неохотно произнес:
– Нет, ваша милость. Я понял.
– Гай, тебе покажут твою комнату в любое время. Ну что, пойдете на галерею?
Дану не понравилась ирония в командном голосе хозяина, и он нахально сказал:
– Я не думаю, что вам интересны будут наши бессвязные возгласы или мои расспросы…
– Насчет чего? – перебил Нирут.
– Насчет властителей, в частности. Я ведь вообще ничего не понимаю, а от ваших «в свой срок поймешь» я уже озверел. Я не знаю, кто я, что должен делать, чего мне ждать от вас, чего ждать от жизни…
– А прежде ты знал, чего ждать от жизни?
Невоспитанный он был. Все время перебивал.
– Представьте себе. Если вы имеете в виду мою прежнюю жизнь, то да, более-менее знал. С нынешним моим положением не сравнить.
– Твое нынешнее положение существенно лучше любого из прежних. Но твои друзья не скажут, чего ждать от меня и чего ждать от жизни. Они и сами не знают. Знают только, что находиться рядом с властителем… впрочем, пусть они сами тебе расскажут, что это такое. Что они думают по этому поводу. Я даю разрешение, эльф и вампир.
– Но ведь точно мы ничего не знаем, – возразил Гай. – Кормить его слухами?
– И сплетнями. Включая самые дурацкие. Я полагаю, Алир наслушался этих сплетен за свою жизнь немало. Где вы будете? Куда прислать напитки и фрукты?
– У меня, – сказал Алир, – если никто не возражает. Я все-таки уже успел… немного обжиться.
* * *
Комната Аля была зеленой в той же степени, что комната Дана – серой. Интересно, какой цвет достался Гаю. Поначалу действительно были бессвязные возгласы и пристальное разглядывание друг друга: ты? правда? живой? тебя не убили? Но рассудительный Гай навел порядок.
– Я не знаю, но возможно, нам стоит говорить по очереди. Кто начнет?
– А хоть и я, – заявил Дан, – как самый дикий и непонятливый.
Его рассказ занял довольно много времени, потому что он решил придерживаться принятого по наитию решения об откровенности. Даже о гнусных намерениях Люма он говорил подробно, хотя и подсевшим голосом. Даже дорогу описал, даже беседы с хозяином, даже тренировки. А потом, спохватившись, закатал рукав и протянул Гаю руку. Вместо вина. Гай благодарно улыбнулся и ненадолго припал к запястью Дана. На лице эльфа ничего особенного не отразилось. И видел уже, и вообще его это не смущало. А что-нибудь его смущало?
– У людей куда более болезненное отношение к связям между мужчинами, – равнодушно сообщил он. – У эльфов и, между прочим, вампиров с этим гораздо проще. Никого не должно интересовать, что происходит за дверями спальни.
– Разницы не видишь? – спросил Гай, облизываясь. – Спасибо, Дан. Мне не хватало
– Вижу, – отозвался Аль. – Насилие всегда насилие. Что над женщиной, что над мужчиной. Мне бы это тоже не понравилось, несмотря на то что я… в общем, случались в моей жизни связи и с мужчинами. А ты, Гай?
– Я предпочитаю девушек, – пожал плечами Гай, расстегивая куртку. В комнате было тепло. – Но я, сам понимаешь, еще молод.
– Молод, – усмехнулся эльф, – да ты мальчик еще. Не надо сверкать на меня глазами. Я ж не умственное развитие имею в виду. И именно сверкание глазами только доказывает, что ты совсем мальчик. Ты даже не сформировался еще… Странно, что родители позволили тебе самому выбирать.
– Они догадывались, что я выберу, – усмехнулся в ответ Гай. – Они меня насквозь видят.
– Ладно, я рассказал, – примирительно сказал Дан. – А вы? Гай?
– Со мной все просто. Он пришел к нам накануне вашего отъезда и предложил родителям отдать меня ему. А родители сказали, что доверят выбор мне.
– Похоже, тебя не только родители насквозь видят, но и властитель, – засмеялся Аль. Гай улыбнулся в ответ.
– А кого властитель не видит насквозь? Ну вот, а дальше мне осталось только долечить ожоги, закончить свои дела и последовать сюда. Я, конечно, мог и верхом… но лететь быстрее.
– Устал-то вон как, – упрекнул Дан. – И сам говорил, что трансформация – это больно.
– Не больнее костра, – пошутил Гай. Он мог над этим шутить. – Аль, а ты?
– Меня он нагнал на следующий день после того, как мы с вами расстались. И предложил браслет. Потом он поехал в ваш город, а я сюда. Вот и все.
– Теперь объясните! – потребовал Дан. – Ладно, я, никто, пустое место, даже не подданный империи, а перемещенное лицо, чужак, меня можно забрать в собственность, и хоть ты что. Но вы-то оба!
– Слово пугает, – объяснил эльф вампиру. – Старые привычки, похоже.
– Ага, – согласился вампир. – Сам подумай, Дан, если я, Лит, иду на это с легкой душой, и родители не только не возражают, но даже одобряют, может ли это быть так уж плохо? Положим, для Аля это просто выход: ни крестьяне за ним гоняться не станут, ни люди впредь не обидят, путешествовать можно, оружие любое носит, хоть бы и магическое, и никто не отважится не только в лицо плюнуть, но и даже косо посмотреть. А у меня это все и так было.
– Вот поэтому мне тоже интересно, зачем ты так поспешно прилетел, – неприязненно сказал Аль. – У тебя и так перспективы не чета многим… благородным. Даже герцогиня не рискнет тебя убить.
– Боюсь, основного моего мотива тебе не понять.
– Собачиться будете? – спросил Дан. – А мне понять твой основной мотив, Гай?
Вампир поизучал сок в своем стакане и вскинул глаза.
– Ты – мой основной мотив. У меня не было друзей, Дан. Я… я мало гожусь для этого.
– Да, мне действительно не понять, – согласился Аль. – Хотя это очень трогательно. Если б такой мотив был у Дана, я бы не удивился ничуть, но вот чтоб вампир оказался столь сентиментален, мне в голову не приходило. Подожди кидаться на меня, Гай. Это как раз изменило мои представления о вампирах. Хотя и это подтверждает, что ты еще мальчик. Прости за прямоту… Но мне кажется, что нам троим стоит быть откровенными друг с другом, даже если это неприятная откровенность. Я стал лучше думать о вампирах.
Промолчав довольно долго, Гай негромко произнес:
– Я стал лучше думать об эльфах.
– Это все замечательно, но зачем все-таки вам, свободным…
– Эльфы не свободны, – прервал Алир. – Особенно в твоем понимании. Но дело не в этом. Мне кажется, что быть в собственности властителя вовсе не означает быть у него в рабстве.
– Не означает, – кивнул Гай. – Скорее, это означает, что он может располагать нами… как ему будет необходимо. А мы обязаны повиноваться. Но разве не обязаны мы были повиноваться глупым капризам герцогини и благородных? Прости, но Дана не захотела – и чем это кончилось для нее?
– Откуда нам знать, какие у него цели?
– У властителей… – начал было Аль, но остановился. – Нет. Я не хочу пересказывать слухи и сплетни. Прости, Дан. Я надеюсь…
– Но я не знаю ни слухов, ни сплетен. Я вообще ничего не знаю об этом мире. Кроме того, что требуется повседневно, да и то не очень.
– Тебя устройство интересует? – усмехнулся Аль. – Политическая система?
