направление подскажите, милые дамы.
Ариана показала на восток.
– Видите ту гору? Держите чуть левее и не промахнетесь. Уже совсем недалеко.
Мужчины опять раскланялись.
– Благодарим, – и пошли к заводи. Лена и Ариана углубились в лес.
– Не нравятся мне они.
– Обычные искатели приключений.
– Может быть. Все равно не нравятся. А раньше них мы в лагерь не попадем.
– Серьезно? – засмеялась Ариана и, что-то пробормотав, с усилием раздвинула проход. – Я не умею это делать так красиво, как Владыка, но хоть в портальных камнях не нуждаюсь. В другой мир никогда не пройду, а здесь – не так и трудно.
– Ой, – сказал Кайл, поднимая голову. – Вы меня испугали. Аиллена, как ты вовремя. Я тебе амулет сделал. Возьми, пожалуйста. Окажи мне честь.
Амулет был листочком, который Лена даже приняла за настоящий, и только взяв его в руку, поняла, что это камень. Что-то вроде нефрита или сам нефрит.
– А от чего он?
– Так, – смутился Кайл. – Если тебе станет очень грустно, ты его погладь, подержи в руках. Он немножко улучшит настроение.
– Придумал? – улыбнулась Ариана и взъерошила светлые волосы Кайла. – Он с детства все мечтал придумать улучшитель настроения. Где Владыка, малыш?
– На стройке. Отец там что-то интересное придумал, показывает.
Лиасса они перехватили на обратном пути, и Лена сразу выдала ему про не понравившуюся шестерку. Ей уже было стыдно: шесть человек против десятков тысяч эльфов… Но Лиасс кивнул, бросил что-то своим бодигардам, один тут же свернул в сторону.
– Твоим чувствам стоит доверять. Все будут предупреждены, вот и все. Вряд ли им продадут оружие. У нас нет лишнего. Оружейники больше на стройках работают да в поле.
Взгляд Милита натирал затылок. Леня оглянулась и помахала ему рукой – не бросила я тебя, не бойся… Даже издалека было видно, как он просиял. Ариана подтолкнула ее. Ну и ладно, подумала Лена, все знают. Доставлю эльфам радость. Ну как же – Светлая своего выбрала, предыдущий-то был свой только наполовину, да еще имел глупость строить из себя человека. Воспитан он, видите ли, по-человечески. Ну и дурак. Ох, господи, где ж он, дурак этот мой получеловеческий… Сам велел одной не оставаться. Ваше приказание, сэр шут, выполнено. Любое выполнила бы. Только возвращайся…
Лена умышленно неторопливо направилась к стройке. Никто на нее вроде и не смотрел. Эльфы старательно мазали раствор, клали камни, переговаривались между собой – ну очень заняты были. Чтоб длинные волосы не мешали, эльфы завязывали самые заурядные хвосты, но, надо сказать, только чтобы не заляпать шевелюры цементом. Как они умудрялись ходить патлатыми и не жевать постоянно свои волосы, Лена не понимала. Ей свои мешали, даже убранные назад с помощью цепочки-резинки. Эльфы в лучшем случае перевязывали лоб кожаными ремешками или надевали металлические обручи – вот уж неудобно, так неудобно… Лена примеряла такой у Арианы. К тому же ей не шло.
Милит не выдержал, зашагал ей навстречу, улыбаясь во весь рот.
– Я уж думал…
– Я вот тоже… думала. А ты мне мешаешь думать.
– И буду мешать, – пообещал Милит. – Например, сегодня. Можно?
– Можно, – вздохнула Лена. Милит засмеялся.
– Удивительно. Вот хоть бы еще одна женщина отвечала так просто! Вечно ведь «там посмотрим», «приходи – увидишь»… Ты совершенно не умеешь кокетничать.
– А раньше ты не замечал? Не умею. И учиться уже поздновато.
– Не учись, – серьезно попросил Милит. – Оставайся одна такая, которая не умеет. Я пойду работать, ладно? Такие олухи собрались, по сто раз повторять приходится.
Лена милостиво его отпустила, а сама присела на ближайшее крыльцо. Эльфы работали удивительно ровно. Без перекуров, без спешки, без лени, точно, аккуратно. Эх, ну почему дома таких строителей днем с огнем… И в загулы не уходят, хотя, как все мужчины, не отказываются от выпить и закусить. Собственно, и люди в Сайбе, и крестьяне в деревнях работали так же. Ну и понятно, не за зарплату, которую задерживают, а если не задерживают, то никуда не денутся, выплатят, потому что нет дураков за такую работать – мотив всегда один. Нет, два, второй: да я не пил, начальник, ну подумаешь, пузырь с Васькой на пару раздавили…
Эльфам надо было выжить, устроиться на новом месте. Свою многотысячелетнюю историю они оставили в рушащемся Трехмирье. От нее уже мало что осталось, судя по рассказам Гарвина. Сожжен и разрушен Ларм, синий город эльфов, построенный из белого камня, который с возрастом начинает голубеть, и сразу видно, когда какой дом построен. Нет больше синего города. Нет огромной библиотеки эльфов. Нет стенных росписей, старинной резьбы, затейливого плетения решеток. Ушли эльфы – умер город.
Когда эльфы уходили, с собой они могли взять все, что хотели, – сколько могли унести в руках. В повозках были раненые и вещи, необходимые для всех: палатки, инструменты, раскладные кровати, одеяла, отборные семена, оборудование. Для спасения культуры не было возможностей. Конечно, Лиасс не бросил все: ровно две вместительные повозки были нагружены книгами и произведениями искусства, Лена не знала, куда их девали здесь. Книги – малая часть того, что было в библиотеке. Совсем недавно Лиасс показывал ей Ларм: эльфы иллюстрировали книги. Ей было жалко город. Очень жалко. И не она утешала Лиасса, а Лиасс ее: «Главное, мы живы, мы напишем новые книги и построим новый город. Наша история начинается заново».
Четвертая часть всех эльфов не увидит нового города. Людей погибло непропорционально больше, но и осталось тоже непропорционально больше. Сходить посмотреть, что там в Трехмирье? Вернуться через несколько месяцев и обнаружить вернувшегося шута. И свихнувшегося Милита…
– Красиво работают, верно?
Лена вздрогнула. Почему высокие (самый маленький эльф был выше Маркуса) мужчины передвигаются так легко? Ведь весят они сообразно росту. Самый здоровенный тут, конечно, Милит, и тянет он уж точно под сто килограммов, но и он ходит, словно по воздуху, а не по земле. Рядом с этими мужчинами Лена чувствовала себя неуклюжей коровой. Гарвин ростом поменьше, так, обычный, средний, метр восемьдесят пять, а тоже подошел неслышно, сел на крыльцо неслышно, и ведь, наверное, не только что сел.
– Красиво. Ты полюбоваться или хочешь со мной поговорить?
– Я тебе неприятен?
– Нет, – удивилась Лена, – явно наоборот. Ты людей не любишь, а я человек.
– Я не не люблю людей, – засмеялся Гарвин. – Я их ненавижу. Спокойно, глубоко и убежденно. Только какое отношение это имеет к тебе?
– Я человек, Гарвин.
– Конечно. И твой Проводник тоже. Считаешь, что я не способен выделить в толпе определенных людей? Я ненавижу людей как расу. Как разрушителей, убийц. Но не каждого человека в отдельности. Конечно, когда я обрушивал на деревню проклятие ворона, я не думал, что там есть хорошие добрые люди, которым эльфы не мешают. Но это война. А здесь войны нет…
– И это тебе мешает.
– Мешает, – кивнул он, помолчав. – Мне не стоило уходить из Трехмирья, Аиллена.
– Я тебя за шиворот не тащила.
– Я тебя и не упрекаю. Если бы не пошел я, не пошли бы и Паир с Вианой. Да и сам… я так хотел увидеть Владыку…
– Как видишь, он в полном порядке. Даже всю свою мощь обрел.
– Милит тебе сказал? Дурак.
– Может, и дурак. Но дурак честный.
Гарвин сосредоточенно посмотрел себе под ноги.
