- Инспектор, эта собака не знала врагов со дня рождения. Она родилась такой. За это ее должны были усыпить, но оставили.
- Как звать? - улыбнулся инспектор.
- Филипп Красивый.
- Красивый! - усомнился гость.
- Сокращенно Филька.
Пес посмотрел на меня и взглядом подтвердил истинность моих показаний.
- Раздевайтесь, инспектор,- сказал я,- снимите форму, выпейте чаю, согрейтесь.
- Некогда. Я вам машину вашу пригнал... Оштрафовать бы вас полагалось за ваши номера.
- Как пригнали?!
- А так! Добавляете работы ОРУДу...
- Но я же должен ему за ремонт?.. Я же был пьян?..
- Сколько вы выпили?
- Бокал шампанского... Закон на его стороне...
- Я его сразу не полюбил,- сказал инспектор, снимая шинель. - Так правые не кричат... Наслежу я вам здесь...
- Можете в сапогах, а если хотите - снимите сапоги, я дам вам тапочки. Это знаменитые тапочки, я встречал в них Новый год.
- В тапочках в гроб ложатся, а не Новый год встречают, - заметил инспектор. - Прямо не знаю, что мне с вами делать... По закону, конечно, вашей машины разве что хватит, чтобы с ним расплатиться... Машина, прямо скажу... Еле-еле скорость повтыкал... Он здорово побился... Он с вас шкуру снимет, а закон будет только присутствовать при этом.
Я взял у него шинель и пододвинул стул:
- Но я уже решил, инспектор, я устал... Он присел снимать мокрые сапоги:
- Устали... Устанешь! Что с того, что устанешь? Бороться надо... Он надел тапочки и пошел за мною на кухню, приглаживая волосы тяжелой рукой. Филька поплелся за нами.
- Инспектор, - сказал я, накрывая стол, - я устал от людей, для которых человек - мелочь. Я устал от нахального пугливого их крика, от их вымогательских душ...
- Устанешь, - повторил инспектор. - Хитрован он будь здоров... И фамилия у него чудная - Крот! Роман Романович Крот. Ну, ничего - пускай повозится, починит... Пугать меня начал, что я вас выпустил... Нашел себе дурачков... Пьяный! Я пьяного сквозь землю увижу... И хитрована увижу... А тут и причинной связи не было...
Я достал бутылку. Инспектор шмыгнул носом, ничего не сказав.
- Инспектор, - сказал я, - я устал от людей, которые залезают выше закона, выше правил и видят закон в одном ожесточении своем.
- Есть у нас еще такие, чего скрывать...
- Я устал от лицемеров, которые по всем правилам обгоняют слева, а обогнав, резко жмут на тормоза, чтобы ты вмазался в их бронированный зад... Вмазался насмерть, погибнув от радости быстрой езды...
Инспектор подумал, налил себе, выпил осторожно, взял срезок колбасы.
- Надо соблюдать дистанцию, чтоб не вмазать... А обгон слева - как его иначе? Движение у нас пока еще правое... Это где левое движение, там справа обгоняют...
Мы сидели долго, и беседовали, и пили светлую влагу, уравнивающую людей.
- Я вас узнал, инспектор, - сказал я. - Помните, год назад...
- Я не вас узнал, - ответил он, - я прокол свой узнал... Увидел - узнал... Что ж у вас, в самом деле не было денег?
. - Не было.
- Не верилось. Не люблю хитрованов.
Он ушел за полночь, крупный синий инспектор, не любящий хитрованов.
Я подошел к окну и увидел, как он шагал по мокрому снегу, оставляя четкие следы. Снег садился на его развитые плечи, снег кружился в лучах фонарей. Ночной гость направлялся к воротам и вдруг, резко повернувшись, подошел к моему автомобилю. Он постоял, посмотрел, провел рукою по вмятине, покачал головою и ушел. Трудно было влезать этому крупному парню в небольшую машину через все сиденье.
Снег повалил гуще, засыпая двор и легко громоздясь на помятой крыше машины. Снег застревал на покореженном боку автомобиля. К утру машина исчезнет в сугробе.
Я смотрю в окно и чувствую чей-то упругий взгляд на затылке.
Филька глядит на меня остро, и в коричневых глазах его поблескивают алмазные осколки оптимизма.
- Филька, - говорю я, - не ругай меня идеалистом... Надеюсь, ты и сам понимаешь, что, кроме нравственной поруки, другой нет...
Пес смотрит внимательными глазами. Осколки сливаются в крепкие бриллианты.
- Филька, - говорю я ,- Филька, скажи мне «добрый вечер», и я - миллионер!..
