пальцы глубоко между ног Любимовой так, что она затрепыхалась и вскрикнула от боли, – правильно на стене написано: Ленка – драная бля...
Влад не успел договорить: на его голову обрушился сильный удар. Он почувствовал, как перед глазами багрово нарастает, сминаясь и засасывая его в пустоту, непроницаемый занавес. И упал лицом вперед, накрыв Ленку собой.
Над бесчувственным телом мужа, лежавшего на подруге, стояла Наташа и держала в руках тот самый упомянутый Свиридовым канделябр. Один из подсвечников его был окровавлен.
Наташа, тяжело дыша, медленно осела на ковер и пробормотала:
– Ну нельзя же так... Он был так мерзок... Ну нельзя же так... Он убийца.
Вероятно, в тот момент, когда Свиридов совершенно по-отмороженному вел себя с Ленкой, мозги Наташи, и так много перештормившие в последнее время, просто-напросто переклинило. Вид мужа, запустившего руку между ног лучшей подруги, говорящего омерзительные слова и вполне способного – после Рублева-то! – выполнить угрозу, Наташу доконал. Она вспомнила, что он говорил вчера ночью, вспомнила его прошлое и то, как этот убийца, взращенный кровавой федеральной спецслужбой, рассуждает о заказном убийстве человека.
И она ударила Влада.
Но уже в следующую секунду испугалась содеянной глупости. Несообразности, которая могла поставить крест на ней самой. Она вытащила из-за пояса Влада пистолет и, дико глядя на вылезающую из-под вырубившегося Свиридова голую Ленку, вскинула на нее пистолет и пробормотала первое, что пришло ей в голову:
– Не подходи... сука.
– Дура ты, – отозвалась Ленка, пуча на нее круглые глаза, в которых плавали испуг и ошеломленность. – Вы все с ума посходили. Этот твой Свиридов... Он же – отморозок, его лечить надо...
– Зато ты... Зато ты всегда в твердом уме и здравой памяти. Ты...
Что хотела сказать Наташа, осталось неизвестным. В этот момент прозвучал звонок в дверь, и девушка испуганно осеклась, дернувшись так, словно ее шарахнуло током.
– Кто... это?
– Наверно, сосед, – выбивая зубами дробь, выговорила Любимова. – Я же воду-то не выключила. Я его уже два раза заливала.
– Не открывай!
– А он дверь сломает. У него плитка вся может поотваливаться. – Ленка говорила быстро, сглатывая окончания слов и словно боясь, что не успеет договорить и прервется на полуфразе.
Она накинула на себя рваный халат, путаясь и не попадая в рукава, пошла к двери. Звонок прозвучал еще раз, самый долгий и настойчивый.
– Кто? – выдохнула Любимова.
– Да что ж ты, дура, опять не следишь за водой? Залила меня к ебеням! – раскатился за дверью ядреный мужской голос. – Третий раз за год, твою мать! Я что, деньги на ремонт печатаю, что ли?!
– Сосед... – пролепетала Наташа, а Ленка, с белыми губами и дрожащими плечами, щелкнула замком и потянула на себя дверь.
Вероятно, сосед был очень злобен, потому что дверь вдруг распахнулась, будто по ней приложили кувалдой, а Ленка отлетела к зеркалу в прихожей. В прихожую ворвались несколько парней в черных масках и легком камуфляже.
С автоматами наперевес.
...Они ворвались в комнату, где находились Наташа и Владимир. Уложили молодую женщину лицом на пол, выбив из руки пистолет. А Свиридова, который уже очухался и пытался приподняться с ковра, напутствовали таким ударом ноги в голову, что он едва снова не вырубился.
И вырубился бы, не успей прикрыться чисто инстинктивно выставленным блоком.
Вслед за парнями в масках вошел высокий человек с бесстрастным лицом и холодными серыми глазами. А за ним, отчаянно хромая и прикладывая к разбитой ноге какую-то тряпку – Ленка.
– Что же вы так долго? – сказала она. – Меня тут чуть не угрохали. Этот Свиридов как с цепи сорвался.
– Посадим на цепь обратно. – Человек с холодными глазами сел в кресло. – Хотя он у нас цепей не любит. Поднимите женщину, олухи. А Свиридов пусть полежит. Что это у тебя с головой, а, Свиридов? Никак – разбили? Твоя работа, Ленка?
– Это его жена постаралась.
Наташа, которую только что довольно аккуратно подняли с ковра и усадили в кресло, ощутила на себе пронизывающий взгляд человека напротив. Он смотрел на нее с плохо скрываемым интересом.
– Значит, вот она какая – эта Наташа Свиридова, из-за которой заварилась такая каша? Красивая. Но красивых много, и получше есть, а тут такая свистопляска из-за кусочка п. ды, как говаривал мой покойный начальник, полковник Чернов. Разрешите представиться, – не без иронии обратился он к Наташе, – капитан Курганов, Управление по борьбе с организованной преступностью.
При этих словах в глазах Наташи потемнело: вот и все! Вот и не надо собирать никаких двадцати пяти тысяч долларов!
– Что, Курганов, ты окончательно скурвился? – прохрипел с пола Свиридов. – На чьих теперь посылках бегаешь? Это там случайно не ваш синемор-осведомитель сидел у подъезда, что вы так быстро приехали?
– Наш, – ответил рубоповец. – Догадливый. Только не к месту ты догадливый, Свиридов.
– На каком основании я арестован?
– А я тебе и не говорил, что ты арестован. А если и скажу, то вовсе не на том основании, о каком ты думаешь. Поднимите его, – кивнул капитан своим людям. – Я так думаю, он буянить не будет. Потому что, если будет, нам тут всем мало не покажется. Придержите его.
Свиридова швырнули к стенке, и он сел, ощупывая руками пробитый затылок. Потом поднял голову и посмотрел на Любимову, которая села прямо на пол и перетягивала ободранную коленку. Бойцы с интересом уставились на нее, потому что халат задрался, а под ним, как известно, ничего не было.
– Значит, все рассчитано? – прохрипел Влад. – Нас тут поджидали и поймали, как младенцев? А почему надо было устраивать такой спектакль?
– А это не твоего ума дело, – холодно сказал Курганов и повернулся к Ленке: – Что он у тебя спрашивал?
– Про Краснова.
– Что и требовалось доказать, – резюмировал капитан Курганов. – Ладно. Ты арестован, Свиридов.
– На каком основании?
– По обвинению в убийстве, – ответил тот.
Наташа откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Значит, Краснов все-таки передал материалы на Влада куда следует. Возможно, он узнал, что Наташа сказала Свиридову про вымогательство у нее крупной суммы и решил не рисковать.
То, что произошло дальше, опрокинуло все ее предположения.
Свиридов зашевелился и, поморщившись от боли, спросил:
– Убийстве? Убийстве кого, капитан?
– А ты как будто сам не знаешь? – ухмыльнулся Курганов. – Ну-ка, дай мне его пистолет, – кивнул он держащему свиридовский «ТТ» омоновцу. – Давай сюда.
Он покрутил пистолет в руках и повторил:
– А ты как будто сам не знаешь?
Свиридов мотнул головой, снова сморщился от боли и с усилием выдавил:
– Скажи мне, ты же грамотный... при исполнении.
Капитан Курганов добродушно улыбнулся и сказал:
– Ну как же так – не знаешь? Такой большой, заслуженный, говорят, а такой недогадливый? – А потом, сменив мину доброжелательности на непроницаемую маску холодного презрения, проговорил:
