Перемещенное лицо. 3. Не Квадра

Умом Квадры, разве что Силой, он не задумывался над вопросами мироздания и межрасовых отношений, не питал особой приязни ни к людям, ни к эльфам, зато верил на слово тем, кто говорил, что худой мир лучше доброй ссоры. Дан был когда-то точно таким же. Просто славным парнем.

Было вампиру вообще-то столько же лет, сколько Дану, он был взрослым, полностью сформировавшимся, но, конечно, молодым. Дан пересел поближе к эльфам.

– Ну что? Так и будете молчать всю дорогу? Или не поверили?

– Мы поверили Алиру, – без смущения признал старший. – Верить людям привычки нет.

– Мне можно, – хмыкнул Дан, – я пришелец. Перемещенное лицо. Так что мои предки не участвовали в резне, потому что у нас не было резни, потому что и не было эльфов. Монорасовый мир. Не мог я оставить вас у Фрики.

– Нас было шестеро, – сказал молодой. – А выжили только мы. Так что… я не верю и никогда не поверю людям, но за тебя отдам жизнь.

Он произнес это так буднично, как говорят «молока вечером выпью», и Дан безоговорочно поверил и кивнул.

– Понятно. Только постарайся жизнь сохранить, ладно? Я хочу, чтоб ты нормально пожил. В замке нашего властителя эльфами никого не удивишь, вампирами никого не испугаешь. Вот только Люм там… Вы Люма помните?

– Лучший фехтовальщик Фрики? – равнодушно спросил младший. – Помню. Герцогиня иногда давала меня ему. Ты смущен? Тебе симпатичен Люм? Не волнуйся, я на него зла держу не больше, чем на любого человека в империи. Он… он был никакой. Ну, потратит десять минут, удовлетворится – и все, больше я его не интересую. Даже ударил, по-моему, всего пару раз. Совершенно пустой человек. Так… оболочка.

– Мне не симпатичен Люм, – заверил Дан, – и если ты его поколотишь, не расстроюсь. И властитель не рассердится.

– Зачем? – еще равнодушнее удивился старший. – Люм и правда не из худших ее шавок. Вот Ирис был… Когда она его повесила, для эльфов был праздник.

– По моему совету, – фыркнул Дан. – Правда, я не думал, что она ему последует…

Он рассказал эльфам о своих встречах с герцогиней, вызвав слабые улыбки на их почти безжизненных лицах. Вернуться и пожечь весь дворец нафиг, и никого оттуда не выпустить, даже прислугу, потому что кому служить, тоже выбирать надо. Под корень и до пятого колена…

Бессмысленно. Это все равно не уберет из их памяти годы боли и унижений. Десятилетия. Дан вспомнил, как не особенно давно они с Алем встретили одного юношу-эльфа, которого когда-то видели у одного благородного. Тот, получив свободу, не ушел, хотя соплеменники клеймили его за это презрением. Благородный обращался с парнем хорошо. Ну, спал с ним, так, оказалось, что не просто, а потому что любил. И до парня это дошло, когда хозяин его отпускал, и он остался, потому что, опять же как оказалось, тоже – любил. Вот такая злая любовь. И человек был немолод и болен, и эльф не захотел его оставлять умирать одного. Аль был потрясен, и Дан, в общем, тоже. А еще больше были потрясены жена и дочь этого самого человека и приняли эльфа как члена семьи – после двенадцати лет заложничества. В общем, это был тот редкий-редкий в реальной жизни хеппи-энд. Может, и у этих будет нечто вроде хеппи-энда. Может, снова научатся радоваться. А может, нет.

– Ну хотите, я просто убью герцогиню?

Язык бы откусить, да поздно уже, сказано.

– Нет, – удивился старший. – Это ничего не изменит. Алир рассказал… как ты ее напугал. Знаешь, это радует. Она ведь, в общем, бесстрашная, надо признать. Ей просто некого бояться, у нее абсолютная власть во внутреннем городе, а в других местах она бывала так редко… Я у нее пробыл почти шестьдесят лет, так уезжала она всего пять или шесть раз.

– Погоди, – перебил Дан, – а сколько же ей?

– За восемьдесят, я думаю. Тогда она была совсем девочка. Ей нравится именно абсолютность своей власти. Она играет в императрицу. В богиню. Во властительницу. И император и властители ей не мешали, потому что она ограничивалась даже не провинцией, а только внутренним городом. А у нее хватало ума не высовываться. Она даже в столице бывать не любила, потому что там все равно была одна из многих, а здесь она – всё.

– И вы даже не хотите мести? Она убила четверых ваших.

– Замучила, – поправил младший. – Я бы с удовольствием ответил ей тем же. Но не ты же. Не ты же должен мстить за нас. Или мы… или никто.

Они замолчали, а Дан не осмелился навязываться. Он человек, и хорошо к нему относиться эльфы не могут. Эти – особенно. За свою расу было мучительно стыдно. Никаких оправданий этому нет. Еще можно найти логические причины для резни, но вот для того, что творили фрики и кондраты…

Молодой эльф склонил набок голову и внимательно посмотрел на Дана. Ох и красив он был, почти как демон. Волосы, нежные, как морская пена, даже цвет какой-то зеленоватый, глаза синющие… В заложники непременно брали самых красивых. Чтоб позабавиться. Или Люму дать на полчасика… Люм точно в морду получит, была бы морда, а повод мы найдем…

Встрепенулся Шарик, тут же напрягся Аль, вскочил с места вампир. Дан прислушался. Гай, это твой слух? Я вряд ли смог бы уловить хруст сломавшейся ветки.

Они мигом похватали вещи, порадовавшись, что не ставили палатку, хозяйственный Аль даже остатки кабанчика сунул в мешок, и ровной рысью помчались за вампиром, знавшим эти края. Легкие шорохи леса сменились явным шумом погони. Ого, да их немало. И не удрать, придется драться, только место не особенно подходящее. Мчась по лесу, Дан не смотрел под ноги, но ни разу не запнулся. Тренировка или внезапно появившееся ночное зрение? Шарик заботливо топотал рядом, помнит, подлец, как однажды в такой ситуации Дан выстелился во весь рост, а дракон его, аки младенца, зубами за куртку поднял и на карачки установил. И ведь первые несколько шагов Дан сделал именно что на карачках, освещая себе путь сыпавшимися из глаз искрами.

Мчавшийся впереди вампир остановился. Да, место для драчки хорошее! Просто отличное. И драчка отличная.

Мозги, как водится, отключились почти мгновенно, оставив только решение самых обыденных задач: как побыстрее двигаться и колоть, рубить, резать, в одной руке катана, в другой дага, нравилось Дану последние годы пользоваться двумя клинками, так это было завлекательно, так красиво, когда руки действуют вроде и сами по себе – и очень слаженно. Он не видел Аля, но знал, что от того летят в нападающих не только магические, но разные метательные штучки, что рвет зубами и когтями, не заботясь об обороне, практически неуязвимый Шарик, знал, что дерутся неведомо откуда взявшимися кинжалами эльфы, что мечется в темноте вооруженный только собственными когтями вампир, потерявший шляпу и порвавший перчатки, но уже темно, не страшно, а видит он в темноте… вот как и я вижу, не то чтоб отчетливо, не то чтоб ярко, но вижу, и даже цвета одежды различаю, спасибо тебе, Гай, спасибо…

Много их было. Слишком много. И организованы они были грамотно, не путались друг у друга под ногами, накатывали волнами – и откатывали тоже волнами, хотя и существенно поредевшими. Дан не осознавал, как уворачивается и как делает выпады, чувствовал, что быстр, как никогда, и это – тоже Гай. На Алире сосредоточился один враг – маг: воздух вокруг эльфа словно кипел, и он уже не махал руками, а стоял неподвижно, как памятник самому себе, только шевелились в этом кипении серебряные волосы, а лицо белело все больше. Он был уже на пределе. Надо отступать.

И при этой разумной мысли Дану оторвали ногу. То есть не оторвали, ощущения были сходные, а на самом деле здоровенный латник приложил ему своим молотом, тоже мне, бог Тор, во-первых, и от молота можно увернуться, пусть и не до конца, и железки твои невеликая проблема, потому что цельнолитых доспехов здесь еще не придумали, а катана легко входит вот в такие щелочки. Прощай, молотобоец.

Наступать на ногу было… в общем, Дан старался на этом не фиксироваться. Больно, но можно. Значит, кости целы, какие бы гены, какая бы регенерация, на сломанной ноге скакать бы он не мог. А скакал. Поближе к темнеющему зеву пещеры. Краем уха видя, как молодой эльф зашвыривает в эту пещеру пленника и проскальзывает сам, как следом мчится туда же второй, как, отчаянно свиристя, складывает крылья Шарик и одним прыжком влетает внутрь. Повинуясь невысказанному приказу Аля, Дан рванулся туда же, и вампир с ним, и тут Аль обрушил на врагов… Дан не стал всматриваться, что именно, но вопль был такой, что он временно оглох.