– Объясните, пожалуйста, Петр Геннадьевич, что это такое. – Пожилой худощавый мужчина выложил на стол стопку бумаг, испещренных цифрами. Грушицын быстро просмотрел их, перекладывая с места на место, и пожал плечами.
– Судя по всему, это отчеты, господин Яковлев. И, насколько я понимаю, ко мне не имеют никакого отношения.
– А вот в этом вы глубоко заблуждаетесь, господин Грушицын, – покачал головой председатель комиссии. – Все эти отчеты непосредственно касаются вас. Боюсь, вам придется очень многое объяснить.
– Что-то я не пойму, о чем вы, – усмехнулся Грушицын. – Объясните, будьте любезны.
– Конечно, объясню. Но сначала потрудитесь отойти от компьютера, – кивнул Яковлев и, обернувшись к дверям, приказал: – Входите. Можете начинать.
В кабинет вошли двое. Один оттеснил начальника налоговой инспекции к окну, а другой тут же занял его кресло и стал работать на компьютере. Грушицын возмутился было, но Яковлев заставил его замолчать. Сотрудник провозился не слишком долго и, откинувшись на спинку кресла, кивнул.
– Все верно, Глеб Станиславович, – проговорил он. – Все изменения в базу данных были внесены именно из этой машины.
– Да что тут, черт возьми, происходит? – возмутился Грушицын. – Глеб Станиславович, я требую объяснений.
– Боюсь, объяснения требовать будем мы, а не вы, Петр Геннадьевич, – покачал головой председатель комиссии и, попросив своего сотрудника освободить кресло, обратился к Грушицыну: – Присаживайтесь. Нам придется кое-что обсудить.
Едва Грушицын опустился в кресло, Яковлев заговорил. Начальник налоговой полиции слушал, и лицо его все больше и больше вытягивалось.
Председатель комиссии сообщил Грушицыну, что ночью кто-то подчистил данные некоторых фирм в базе данных налоговой инспекции так, что претензии, существовавшие к ним у налоговиков, полностью исчезли. То есть все цифры в отчетах идеально сходились, а информация об уже выявленных у них нарушениях попросту исчезла.
Более того, в системе оказался вирус, уничтоживший абсолютно всю информацию, касающуюся лично Грушицына и его отдела. Он активизировался, едва сотрудники комиссии приступили к работе над документами налоговой полиции, и, с огромной скоростью уничтожив все файлы, самоликвидировался, оставив после себя лишь тревожный сигнал на экране монитора: «Внимание! В системе обнаружен вирус!»
– Этот компьютерный вирус совершенно новый, – пояснил сотрудник Яковлева. – И хотя действует по принципу уже известного всему миру «I Love You», во многом от него отличается. Его изобрел настоящий гений!
– Именно поэтому мы и не рассчитывали найти какие-либо следы входа в систему, – жестом остановив своего сотрудника, сказал председатель комиссии. – Но, к счастью, следы все же остались. Вирус придумал профессионал, но в систему его загонял дилетант. И этот дилетант не смог обойти простенькую программу, фиксирующую, с какого компьютера входили в базу данных. Более того, этот дилетант, внеся изменения, даже не потрудился вычистить меню «Документы» с панели управления «Windows» и оставил там отчетливые следы!
– Да вы с ума сошли! – закричал, багровея, Грушицын. – Что вы себе позволяете? Я не забирался ни в какую базу данных и ничего там не изменял.
– Может быть, Петр Геннадьевич, – усмехнулся Яковлев. – Но в таком случае вы кому-то дали код для входа в ваш компьютер и базу данных налоговой инспекции. А это не менее серьезное должностное преступление. Поэтому служебного расследования вам не избежать!
Грушицын махнул рукой и откинулся в кресле.
Екатерина Белкина не смогла придумать ничего более оригинального, чем отвести Миронова в ресторан «Оливер». Конечно, это заведение было одним из лучших в городе, и там собиралась вся городская элита, но Дмитрий предпочел бы более спокойное место. Однако выбранный им самим имидж не позволял пригласить девушку в какое-нибудь дешевое кафе.
Но что бог не делает, все к лучшему! Дмитрий остался доволен выбором Екатерины. Здесь, в отдельном кабинете, они действительно могли спокойно поговорить. Да и кухня в «Оливере» оказалась просто превосходной.
Сначала Дмитрий и Екатерина говорили о пустяках. Миронов рассказывал о жизни столичного бомонда и гонорарах, которые получают финалисты конкурса «Золотой гребень». Екатерина слушала с открытым ртом, и Дмитрий с удовлетворением заметил алчный блеск в ее глазах.
Белкина действительно больше всего на свете хотела славы и богатства. А кто этого не хочет? Другое дело, каким путем идти к осуществлению мечты! Но для Екатерины, насколько мог понять Миронов, это не имело никакого значения. Впрочем, Дмитрий не был уверен, что Екатерина ради достижения цели готова пожертвовать своими отношениями с Грушицыным.
Жесткий с подчиненными и безжалостный к противникам начальник налоговой полиции оказался, как ни удивительно, сентиментальным однолюбом.
Катя Белкина, одноклассница Грушицына, еще в школьные годы покорила его сердце, и с тех пор он не мог ее забыть. В школе невзрачный зубрила Грушицын ничем не мог привлечь к себе внимание блестящей Белкиной. И даже не пытался. Просто горестно вздыхал, видя, как Катя уходит гулять с другими мальчишками, и по ночам часами глядел на фотографию своей принцессы, вытащенную из школьного альбома.
Несмотря на то, что Белкина почти сразу после окончания школы вышла замуж, Грушицын не переставал вздыхать о ней и совсем не обращал внимания на других девчонок. И он дождался своего часа. Когда Екатерина развелась, а Грушицын после института попал на службу в налоговую полицию, он все же решился наконец начать ухаживать за своей давней любовью.
Поначалу неуклюжий худощавый паренек ничем не мог быть интересен Белкиной. И она если и принимала его знаки внимания, то только для того, чтобы поиздеваться над сумасшедшим поклонником. Катю всегда интересовали только толстые кошельки и влиятельные люди.
Но затем Грушицын пошел в гору и очень быстро стал в городе одним из самых влиятельных людей. Это заставило Белкину призадуматься. Их все чаще видели вместе. Причем счастливым выглядел не только Грушицын, но и его спутница.
Грушицын и Екатерина уже назначили день свадьбы. И никто с уверенностью не мог сказать, играет ли она на публику, изображая счастливую невесту, или действительно влюбилась, наконец, в Грушицына. Именно поэтому Дмитрий и опасался услышать от Белкиной отказ.
– Ну что, Катя? Пора переходить к делу, – проговорил Миронов.
– Как скажете, Дмитрий Васильевич. – Миронов оставил на поддельных документах свое настоящее имя, изменив лишь фамилию.
– Слушай, давай перейдем на «ты». Так проще общаться, – предложил Дмитрий, и девушка согласилась. – Должен признаться, я не тот, за кого себя выдаю.
– Что это значит? – гневно спросила Екатерина, изменившись в лице.
– Только то, что я не член оргкомитета «Золотого гребня». – Пораженная, Белкина открыла от удивления рот и попыталась встать, но Дмитрий удержал ее за руку. – Не спеши. У меня к тебе есть куда более интересное предложение. Мне нужно, чтобы ты уехала из города по крайней мере на несколько недель и порвала отношения с Грушицыным.
– А хлебальничек тебе вареньем не помазать? – возмутилась Екатерина. – Не многого ли хочешь, чувак? Да кто ты вообще такой?!
– Кто я такой, значения не имеет. А мое предложение советую выслушать, – усмехнулся Миронов. – Начну с того, что в ближайшие несколько дней твоего хахаля ждет полный крах. Он будет растоптан и окажется в тюрьме.
– Вот как?! – агрессивно воскликнула Белкина.
– Не перебивай! – рявкнул Дмитрий. – Я знаю, что говорю. И поверь, хочу спасти тебя.
