неприятный осадок вызывали еще два факта: переживание за отца Тимофея, с которым он на днях познакомился, и вероятность того, что теперь рядом с его домом вовсю будет копошиться милиция.
«Теперь начнут и меня таскать в отдел!» – вспомнив понимающий взгляд опера, которым тот смотрел на его синие перстни, раздраженно подумал Крытый. За себя он не боялся. Он переживал, что все это может коснуться Катерины. «Прямо хоть на край света беги!» – с раздражением подумал Рублев.
После ухода опера из своей комнаты вышла племянница.
– Ты какая-то хмурая с утра, Катюшка, – попытался улыбнуться ей Григорий, хотя после известия об ограблении церкви настроение у него сильно испортилось. – Не выспалась, что ли?
– Нет, все нормально, – вяло улыбнулась девушка. – Я слышала разговор, – неожиданно призналась она.
Крытый вздрогнул. Его опасения оправдывались, Катя теперь знала об ограблении церкви. Однако то, что сказала племянница в следующий момент, повергло Григория в настоящий шок.
– Дядя Гриша, а я ведь видела тех, кто это сделал, – тихо, почти шепотом, сказала девушка.
– Кого ты видела? – попытался уточнить Крытый.
– Видела тех людей, которые церковь ограбили, – еще тише произнесла Катя.
– Постой-ка, – Григорий подошел к племяннице, взял ее за руку и усадил на диван. – Давай ты расскажешь мне все по порядку и, если можешь, подробно опишешь этих негодяев.
– Они действительно негодяи, – призналась Катерина. – И ладно мужики бы были, а тут еще и баба!
– Какая баба? – насторожился Григорий.
– Да, которая с грабителями была, – неопределенно махнула вилкой девушка.
Катерина рассказала, что ночью она случайно проснулась оттого, что услышала какие-то странные хлопки. Сразу же вспомнились недавние события в Веселогорске, и девушка, накинув халат, вышла на балкончик.
Действительно, во дворе церкви находились какие-то люди с мешками – двое мужчин и одна женщина. Она-то как раз и командовала остальными. Двое грабителей были в масках, а вот женщина маску сняла.
– Я ее хорошо разглядела, – закончила свой рассказ Катюша. – Блондинка, волосы чуть ниже плеч, симпатичная.
– А они тебя не видели? – сразу насторожился дядя.
– Не-а, – отрицательно покачала головой племянница. – Они вверх и не смотрели, да и не видно меня было за зарослями на балконе.
– А потом куда они делись?
– Перелезли через ограду и в машину сели. Темную иномарку, – деловито ответила юная красотка.
Григорий, выслушав девушку, задумался. Молчал он минут пять, изредка барабаня при этом пальцами по столу. Затем встал, не говоря ни слова, вышел на балкончик, закурил сигарету и выпустил длинную струю густого табачного дыма прямо перед собой.
Рублев думал про отца Тимофея, с которым познакомился почти сразу после приезда в Ялту.
Хотя Григорий в свое время был пионером и воспитывался в советской школе, в бога, как и большинство людей сейчас, он верил. Нелегкая жизнь, многочисленные отсидки закалили душу вора, но не испоганили ее. Нельзя сказать, что он был добродетельным христианином, но когда мог, всегда старался что-то сделать для церкви.
Едва Рублев увидел храм рядом с домом, который они собирались снять, то сразу сделал себе заметку в памяти, что нужно обязательно посетить его.
Он встретился с настоятелем и предложил пожертвовать на церковные нужды тысячу долларов. Отец Тимофей ошалел от услышанной суммы. Приход его не был большим, хотя храм был известен не только в Ялте, но и по всему Крымскому полуострову.
Итак, поразмышляв над услышанным от Кати, «смотрящий» Веселогорска решил встретиться с батюшкой Тимофеем.
Докурив сигарету, он спустился вниз, в столовую. Катя уже убрала посуду и смотрела телевизор. Она вопросительно посмотрела на Григория, тот перехватил ее взгляд и улыбнулся.
– Ну что, пойдем в город? – бодро спросил он племянницу. – Погуляем, сходим на рынок и вернемся домой.
– А потом?... – поинтересовалась девушка.
– Потом у меня кое-какие дела будут, – загадочно ответил Крытый. – Да, вот еще что, – серьезно посмотрев в глаза девушке, вспомнил он. – О том, что видела ночью, смотри никому не говори!
– Что я, маленькая, что ли! – возмутилась Катя.
– Нет, конечно! – усмехнулся Крытый. – Вон какие женихи к тебе клеятся! Да еще и сразу с кольцом! – ехидно улыбнулся Григорий, намекая на того балбеса с пляжа с колечком в брови.
Катерина вспыхнула, но ничего не ответила.
– Ладно, пойдем, – примирительно проговорил Крытый.
Григорий подождал несколько минут, пока Катерина быстренько прихорашивалась перед зеркалом.
«Что же задержало Леву? – неожиданно вспомнил Рублев недавний телефонный разговор с приятелем. Судя по голосу, чувствовалось, что тот явно чем-то взволнован. – В принципе у бизнесменов его уровня всегда какие-то проблемы, – успокоил сам себя Григорий. – Сказал – приедет, значит, приедет!»
Катерина тем временем закончила вертеться перед зеркалом и объявила, что она готова идти. Через минуту они уже были на улице.
Отцу Тимофею года не хватало до пятидесяти. Это был высокий крепкий мужчина с окладистой русой бородкой и такими же русыми, слегка вьющимися волосами. Он обладал типичной славянской внешностью. Говорил, как и положено батюшке, степенно, слегка окая.
Прихожане уважали и любили своего батюшку. Отец Тимофей, как и положено церковному служителю, в миру был кротким и даже несколько боязливым человеком, несмотря на свою богатырскую стать.
Любили его за то, что по своей душевной доброте отец Тимофей никому никогда не давал отказа в насущных нуждах. Покойная теперь жена его даже выговаривала ему за это. «Ты смотри рясу-то невзначай не отдай! А то и служить не в чем будет!» – не раз в сердцах говорила она ему. Однако отец Тимофей неизменно спокойно отвечал: «Господь нам наказывал помогать ближнему!»
Около его церкви всегда сидели нищие и калеки. Горемыки знали, что даже если прихожане ничего не подадут, то голодными и без денег они не останутся, обязательно выручит отец Тимофей.
Приход не был богатым, но на жизнь хватало. Три года назад отец Тимофей овдовел. Старший сын с невесткой звали его к себе, но он и слушать не хотел о том, чтобы уехать и бросить свой приход. В результате священник так и остался жить в маленьком домике неподалеку от своего храма.
Сейчас отец Тимофей находился в горестном состоянии. В его голове до сих пор не умещался весь ужас случившегося.
– Господи, да у кого же рука на храм твой поднялась! – в который раз восклицал он, заламывая руки. – Все ведь вытащили, ироды, все! Иконы, утварь, даже ковчег с мощами святого Иоанна не пощадили! Кощуны!
Потеря ковчега больше всего убивала кроткого настоятеля. Без святых мощей, которые закладываются в алтаре при постройке храма, и храм святой не храм, а так, молельный дом какой-то.
Отец Тимофей даже не представлял себе, как доложит о случившемся в епархию. Он страшился предстоящего разговора.
– Господи, пусть бы хоть ковчег не тронули, святотатцы! – продолжал вздыхать он.
Неожиданно в соседней комнате зазвонил телефон.
«Из епархии, – внутренне вздрогнув, сразу решил он, – милиция сообщила!»
Телефон продолжал требовательно звонить.
«Хотя какое им дело до наших внутренних распорядков?» – Тревожные мысли прыгали в голове, пока отец Тимофей шел к аппарату.
Он поднял трубку, боясь произнести привычное: «Я вас слушаю».
– Кто это? – неожиданно для себя услышал он слегка развязный женский голос.
