способствовали ответным колкостям. Главный повернулся к остальным.
— Эй, Хамзыс, готовь инструмент.
Один из подручных кинулся куда-то в сторону, а к главному не менее поспешно подбежал ещё один.
— Данаор, давай попробуем одну штуку!
— Какую ещё «штуку», Зилип?
— Да я тут недавно у проезжего мага купил «эликсир правды». Давай попробуем?
— А что он делает?
— Маг сказал, что это какая-то особая разработка, ещё не до конца проверенная. Она прочищает человеку мозги, заставляет вспомнить даже то, что сам он хотел забыть. И он после этого говорит только правду! Правда, маг предупредил, что человек может и сойти с ума.
— А если мы угробим Гордана?
— А если элексир работает, и следующих купцов не придётся пытать, а достаточно будет только «спросить»? В крайнем случае, обычные пытки мы всегда успеем попробовать.
Главарь задумчиво посмотрел на меня.
— Такого как Гордан пытать придётся долго. И очень можен быть, что он сдохнет быстрее, чем что-то скажет. Ладно, давай попробуем твой элексир.
Меня придавили коленкой к земле, зажали нос и влили в рот какую-то гадость.
— И сколько теперь ждать?
— Маг сказал, что примерно час.
— Ладно, подождём.
Бандиты отошли, а у меня в голове начало происходить что-то странное. Для начала как будто подуло морозным ветром. Потом в голове замелькали невероятно яркие картины из моего прошлого. Зилип не соврал — вспомнилось даже то, что я предпочёл забыть. Потом скорость «воспроизведения» замедлилась. Вот я подхожу к углу дома, но … никакой вспышки не было! Был провал во времени, «киношники», разговоры про съёмки какого-то фильма. Потом какая-то лаборатория, приборы, чьё-то окровавленное тело, лежащее на соседнем столе. И разговоры, разговоры, разговоры… про необходимость всадить ложную память, про переделку моего тела под параметры тела неведомого Гордана, про перенос его памяти… Потом хлынули воспоминания и самого Гордона. Оказалось, что не такой уж он и простой воин. Какие-то славные предки, обучение в особых школах, специальные задания. Про драгоценности ничего не было, но вместо них было что-то особое с нанесением на тело Гордана то ли письма, то ли какого-то заклинания. Помнится, «киношники» хихикали над ним и собирались его доработать, сделать гораздо сильнее.
И вдруг как удар молнией — осознание, что меня, вернее моего прежнего тела нет. И за всеми этими фэнтезийными бреднями — всего лишь смесь высоконаучных фокусов для подготовки новой технологии съемки. Остановили время, взяли тело убитого Гордона, скопировали мне его параметры и память, добавили ложные воспоминания. Теперь снимут киношку на натуре, смонтируют, и будет классическое фэнтези про попаданцев. А главным героем стану я, лишённый собственного тела для «правдоподобия переноса»! Мир вокруг стал чернеть от подобных мыслей.
Похоже, время, отпущенное для наведения порядка в мыслях, кончилось. Данаор подошёл ко мне и издевательски-участливо спросил:
— Ну что, в мозгах прояснилось?
Я невольно кивнул.
— Так где драгоценности?
— Не было никаких драгоценностей!
Тут же получил несколько ударов по морде.
— Хорошенько вспоминай — где драгоценности?
— Да пошёл ты, если тупой и простых слов не понимаешь!
Данаор покосился на Зилипа, который с интересом слушал наш разговор. Потом подошёл к женщине. Леди Верона — тут же всплыло в памяти. У меня был приказ сопровождать её с пятёркой воинов.
Главарь усмехнулся, потом схватил женщину за волосы, резко отогнул голову и приставил нож к её горлу.
— А если я попрошу?
Я только мотнул головой — нет.
Главарь снова усмехнулся, немного посильнее нажал на нож, и по шее женщины побежала струйка крови.
— А если так?
Я напрягся, но потом вспомнил, что это только кино, и меня хотят заставить действовать по сценарию. Улёгшись поудобней, постарался изобразить радушную улыбку.
— Да хоть совсем прирежь, если это тебе доставит удовольствие!
Реакция окружающих меня порадовала — все уставились на меня в полном недоумении. Главарь отпустил женщину, и та тоже смотрела на меня совершенно круглыми глазами. Главный покосился на помощника.
— Ты чего ему дал, придурок?!
— Как что? Эликсир памяти и правды. Он теперь говорит то, что знает, помнит и чувствует на самом деле.
— Ты хочешь сказать, что один из лучших воинов, телохранитель и правда мечтает, чтобы мы прирезали его хозяйку, которой он служил верой и правдой? — он повернулся к женщине — И что же ты, дура, ему такое сделала, что он желает тебе смерти?
Та была в таком недоумении, что в ответ на такой вопрос только пожала плечами. А меня понесло.
— Что, ребята, поломал я вам сценарий? И ничего теперь у вас не получится! Ни одной сцены, ни одного эпизода! В этом я вам теперь не помощник, выкручивайтесь сами как умеете!
Главарь подошёл и как-то равнодушно врезал мне по губам. Удар не так болезненный, как обидный. Я вообще взбеленился, внутри стала подниматься волна бешенства.
— Ах ты ублюдок! Рот решил мне заткнуть?! Не выйдет! — непонятно как, связанный по рукам и ногам, я всё-таки умудрился вскочить на ноги. Закрутил головой, пытаясь высмотреть кинокамеры, и заорал — Люди! Товарищи! Господа! Не верьте тому, что вам здесь собирались показывать — это всё подстроено! И эти «люди» — не настоящие, это специально подобранные актёры! Но я в этом не собираюсь участвовать! Если кто может, позвоните в милицию, пусть приедут меня спасать!
Главарь хотел ещё раз врезать мне, но я в бешенстве напрягся, вырвал из верёвок одну руку и сам врезал ему.
— Не трожь, падла! Я сам вас всех здесь замочу!
Теперь ко мне бросилось уже несколько человек. Что удивительно, даже связанный, с одной свободной рукой, я умудрился пару раз врезать по противным рожам. Но долго я не продержался — меня просто опрокинули, задавили весом тел. Я бил уже коленями, головой, непонятно чем, на губах выступила пена.
Когда меня, наконец, спеленали как кокон гусеницы, а через рот завязали кусок верёвки, я, поняв бесполезность сопротивления, мгновенно успокоился, ожидая, что на мне сейчас начнут отыгрываться. Но на лицах мужиков, обступивших меня, радости и злорадства не наблюдалось. Наоборот — смотрели на меня хмуро, даже с некоторым страхом. Общее мнение озвучил главный:
— Похоже, по голове ему досталось гораздо сильнее, чем мы думали. А тут ещё ты Зилип, со своим эликсиром! Вот у человека крыша и поехала. Кто-нибудь понял хоть одно слово из того, что он говорил? Жалко, если завтра он вообще превратится в идиота. Хороший боец, пятерых точно стоит. Если бы у меня в отряде все такие были… Ладно, завтра решим, что делать дальше.
Постепенно лагерь угомонился, все улеглись у костров. Про меня словно забыли — ни пожрать, ни напоить. И чем больше меня пробирала вечерняя прохлада, тем более неприятными становились мои мысли. Вырваться с этой «съёмочной площадки» не получилось. Милиция не приехала, камеру не выключили, «стоп» не сказали. Какие выводы? Никаких. После эликсира я в своей памяти почти уверен и это объясняет, как я здесь оказался, что происходит. Но почему меня не отругали сразу, как только я стал
