– Я и… догадался, – выдавил Щукин. Тошно ему было от всего происходящего.
Студент поморщился.
– Вечно ты кому попало рассказываешь… что попало… – сказал он.
– Не кому попало, – усмехнулся старик, – а только тем, кто потом трепаться не будет…
«На что это он намекает? – подумал Николай и внезапно похолодел. – Ох, по-моему, не выйти мне отсюда. Их двое, и каждый из них кажется смертельно опасным. А Григорий еще валяется, как мешок…»
Студент, не отрываясь, смотрел на Щукина.
– Прикрой дверь, папа, – попросил он старика.
Дед Паганини кивнул и шагнул к двери.
– Что… это… было? – слабо прозвучал в напряженной тишине больной голос очнувшегося Григория.
Дед Паганини не удостоил его взглядом. Студент вдруг усмехнулся и качнул своим стареньким ободранным револьвером. Приставил его к голове очумевшего от такого поворота событий Григория.
– Не двигайся, – приказал он ему.
– Почему? Как это?.. Ты чего с «пушкой», Студент… Мы ж с тобой…
– Заткнись! – оборвал Студент бессвязно лепетавшего Григория. – А ты, – приказал он Щукину, – отойди от нее.
– Убери ствол, Студент, – сказал Щукин, не двигаясь с места.
Студент усмехнулся и взвел курок.
– Ко-ля! – сглотнув, предостерегающе прошептал Григорий.
– Если ты, падла, хоть одну царапину оставишь на ее теле, – четко выговорил Студент, – я из тебя змею вырежу…
– Очень трогательно…
Вероника Михайловна тихо застонала. Щукин опустил глаза – из-под скальпеля показалась крохотная капелька крови.
Студент посмотрел туда, куда смотрел Николай. Увидев кровь, он посерел, стиснул зубы.
– Я тебе сказал… – глухим надтреснутым голосом произнес он.
– Давай поговорим, – сказал Щукин. – Я тебе зла не сделаю. Просто уйду.
– Он записку взял! – взвизгнула Вероника Михайловна.
– Ах ты, гад! – тихо проговорил Студент, сузив глаза. – Так и знал, что ты не за тем сюда пришел…
– Тихо всем! – вдруг довольно громко прошипел дед Паганини.
Он так и не закрыл дверь, стоял на пороге комнаты и напряженно вглядывался в темный коридор, по которому Щукин с Григорием добрались сюда.
– Там кто-то есть, – убежденно проговорил Паганини. – Кого вы за собой притащили? – спросил он, обернувшись к Григорию.
Григорий ответить не успел. Если вообще собирался отвечать. Темнота за пределами комнаты вдруг взорвалась воплями и раскатами выстрелов.
«Ну вот, – подумал Щукин, – час от часу не легче. Это братки нашли наконец крышку люка. Что-то они долго искали… Сейчас доберутся до этой комнаты – и тогда такое начнется…»
– Эх, говна-то сколько тут!! – грянул совсем рядом грубый голос.
Вслед за ним вылетел из темного коридора здоровенный детина с автоматом на груди.
Студент отнял от головы Григория револьвер и, почти не целясь, выстрелил детине в живот. Тот немедленно переломился пополам, привалился к стене и сполз по ней вниз.
– Первый, – совершенно спокойно констатировал дед Паганини.
Он подошел к умирающему бандиту и снял с него автомат. Передернул затвор и принялся полосовать очередями темноту коридора.
Студент удовлетворенно кивнул головой, услышав вопли и стоны раненых и умирающих бандитов, и снова приставил револьвер к голове Григория.
– Коля… – тоскливо позвал Григорий.
– Считаю до трех, – устало проговорил Студент, – не уберешь скальпель, прострелю ему голову. Раз…
– Да иди ты, – сказал Щукин, лихорадочно соображая, что ему делать.
– Два!
«Что мне делать? – думал Щукин. – Он сейчас Григория застрелит. А потом меня. А если я брошу скальпель? Тогда сначала меня застрелит, а потом Григория. От перемены мест слагаемых сумма не изменяется. И так, и так нам – кранты…»
– Три!
