– По какому поводу праздник у твоих хозяев? – ровным шепотом повторил Рустам.
– Не говорили они, – вздохнул Серый, – но я слышал, что вроде завалили кого-то, кого надо. Все. Я больше ничего не знаю. Отпустите меня, дяденька, пожалуйста. Я никому не скажу, что вас тут видел.
Он всхлипнул.
Рустам и сам понял, что пацан больше ничего не скажет ему – потому что больше ничего не знает. Тогда он повернулся вполоборота к двери – и когда в глазах Серого отразилась радость от того, что его мучения скоро закончатся, сделал легкое, почти неуловимое движение рукой, в которой сжимал нож.
Булькнув перерезанным горлом, парень обмяк, сидя в унитазе. Рустам вытер нож о его одежду, тихонько открыл дверь и покинул душное помещение туалета. Рустам чувствовал, что жизнь его катится к завершению, но не изменял своей привычке никогда не оставлять живых свидетелей.
Глава 11
– Машину жалко, – сказал Григорий, когда они остановились в самом глухом месте среди лесопосадок – за полкилометра до въезда в город, – машину-то ты напрокат брал. Теперь платить придется.
Щукин кивнул. Платить он, конечно, за машину не собирался, брал-то ее напрокат при помощи фальшивых документов, в чем признаваться Григорию не спешил, – ведь Григорий знал его как более или менее добропорядочного и законопослушного гражданина.
– Хотя с такими бабками, как у тебя, – продолжил тему Григорий, – можно сто таких машин купить.
Щукин снова кивнул.
– И все-таки не понимаю я, – говорил Григорий, когда они, оставив машину в кустах, пешком шагали в город, – это как же можно было такие деньжищи накопить? Может, ты тоже чего-нибудь этого…
– Чего? – спросил Николай.
– Ну слямзил, – застенчиво пояснил Григорий.
– Я? – возмутился Николай так натурально, что Григорий больше никаких вопросов по этому поводу не задавал.
– Кстати, – спросил он только, – ты кем работаешь? А то я тебе про себя все рассказал, а ты мне про себя…
– Да никем я не работаю, – выдал Щукин заранее заготовленный на этот случай ответ. – На заводе работал, да меня сократили давно. Видел, в какой халупе приходится жить? Вот то-то. А насчет этих денег… Понимаешь, пакеты большие потому, что в них купюры мелкие. Один только пакет – с крупными, это тот самый, который липовый старлей порвал. Не думай, что я жулик какой.
– Да я ничего, – пожал плечами Григорий, – деньги твои. Ты как будто оправдываешься. Не хочешь говорить, не говори.
– Ладно! – неожиданно рассмеялся Щукин, заметив, что Григорий обиделся на его неосторожные слова. – Ты «жулика» на свой счет не принимай. Все нормально. А бабки, правда, не очень маленькие. Но и не очень большие. В свое время пришлось подсуетиться. Понимаешь?
И Щукин подмигнул Григорию.
Тот тоже усмехнулся.
– А говоришь – не жулик, – сказал он только.
«Ага, – подумал Щукин, – надо же хоть немного подделываться под своего приятеля и компаньона. Он, кажется, уже здорово привязался ко мне, но все-таки у уголовника всегда есть причина не доверять простому смертному. А теперь мы как бы сравнялись. То есть – стали еще ближе».
– Давно хотел спросить, – вспомнил Григорий. – Так что там за история с запиской и Наташей?
– История с запиской и Наташей? – собираясь с мыслями, Щукин тряхнул пакетами, которые нес в обеих руках.
Он переложил пакеты в одну руку и вытащил сигарету.
– Дай прикурить, – попросил он Григория, хотя у него самого была зажигалка.
Григорий достал зажигалку. Щукин прикурил и медленно выпустил струю синего дыма.
– В хреновую историю попала Наташа, – сказал он. – У нее был друг…
– В каком смысле – друг? – насторожился Григорий.
– В хорошем смысле, – успокоил его Щукин. – В том смысле, что – друг. Не что-нибудь, а так – приятель. Чай вместе пили, то-се… Но, насколько я знаю, ничего такого между ними не было.
– А, – сказал Григорий, – ну-ну…
– Вот, – продолжал Щукин, – как-то в руки этому самому другу попала записка с формулами. От другого друга.
– Друга Наташи? – уточнил Григорий.
– Друга друга Наташи, – ответил Щукин. – А формулы эти оказались не простыми, а… Короче говоря, по этим формулам можно было препарат сделать – наркотический. Выходило так, что наркотик получался сильный, а средств на его изготовление тратилось – минимум. Естественно, органы заинтересовались формулами. И друга друга Наташи прищучили. Он испугался и передал другу Наташи записку…
– Ага, – наморщив лоб, проговорил Григорий, – что-то я такое слышал. А Петрович там – на Алтынной горе – базарил как-то не так вроде…
– Не знаю, что там Петрович базарил, – перебил его Щукин. – Я весь расклад знаю полностью, а у Петровича могут быть другие сведения. Так вот – органы стали гоняться за другом Наташи, и его тоже
