«Континенталя» очень старался замять инцидент, который мог нанести немалый моральный и материальный ущерб его заведению. Поэтому, быстро записав мои показания, старлей покинул резиденцию Челнокова и больше уже не беспокоил нас вызовами в ГУВД.
Зато выволочка, которую мне устроил шеф, с лихвой компенсировала все вышеперечисленные плюсы. Разнос закончился категорическим приказом: до четверга никаких ночных развлечений.
– А что случится в четверг? – робко поинтересовалась я, переминаясь с ноги на ногу перед развалившимся в кресле Челноковым.
– А в четверг, Ника Валерьевна, моей дочери исполняется 15 лет. И по этому случаю в моем доме состоится прием, на котором соберется весь местный бомонд. Что-то около двухсот человек. Обеспечение безопасности поручается двум охранным агентствам, так что вам в этот день, точнее вечер, я решил дать отгул. Можете провести его где хотите. Но я знаю, что Эле будет приятнее и спокойнее, если вы в качестве гостьи останетесь с нами.
– Спасибо за приглашение, Владимир Андреевич. Я польщена, но…
– Но я думаю, – перебил меня Челноков, – что ваше присутствие на празднике доставит удовольствие не только моей дочери. Видите ли, я хотел попросить вас об одной маленькой услуге… Или большой. Я слишком плохо вас знаю, чтобы предугадать, как вы отнесетесь к моему предложению. Черт! Не думал, что это будет так сложно. Видите ли, мой сын…
– Который? – тут же переспросила я, стараясь оттянуть предсказуемый финал. – У вас их два.
– Не перебивайте, пожалуйста! – рыкнул бизнесмен. – Лучше постарайтесь хорошенько обдумать то, что я скажу. Вы уже знаете, что в результате ранения мой старший сын не в состоянии покидать этот дом и, как следствие, круг его знакомств весьма ограничен. Институтские друзья разъехались по другим городам, а большинство тех, с кем он служил в ОМОНе, погибли в Чечне. Поэтому каждый новый человек, появляющийся в окружении Павла, вызывает его пристальный интерес. И естественно предположить, что если речь идет о молодой красивой женщине, то внимание это будет иметь яркую сексуальную окраску.
Челноков замолчал, обессиленный столь сложным пассажем, и мне пришлось самой расставлять точки над «и».
– Вы хотите сказать, что он в меня влюбился?
– Да, – Челноков облегченно вздохнул. Должно быть, этот разговор давался ему нелегко. Интересно почему?
– Влюбился, как мальчишка, – сурово посмотрел на меня бизнесмен. – И получил от ворот поворот. Поймите меня правильно, Ника Валерьевна, я в ваши личные дела не вмешиваюсь. Может быть, он не в вашем вкусе и все такое, но ему от этого не легче. А тут еще этот прием…
– Причем здесь прием? – не поняла я.
– Притом, что праздновать Элин день рождения мы будем на свежем воздухе. На лужайках поставят столы, сделают танцплощадку и прочее. Народ будет гулять, а мой сын смотреть на все это из окна и выть волком от одиночества.
Наверное, в этот момент я поняла, что хочет предложить мне заботливый отец, и даже не обиделась. Удивляясь сама себе.
– Поэтому я хочу попросить вас провести этот вечер с ним.
– Вечер или ночь? – на всякий случай уточнила я.
– Лично я предпочту, чтобы вы провели с ним все ночи, оставшиеся до отъезда Эли, – заверил меня Челноков. – Да будет вам известно, что с момента вашего появления в моем доме, количество проституток, заказанных Пашкой, возросло втрое. Причина всплеска его сексуальной активности мне понятна, но такое положение дел меня абсолютно не устраивает. Вот, собственно, все, что я хотел сказать. Дело за вами.
– А вы не боитесь, что, если я соглашусь, ваш сын не захочет со мной расстаться? – моя коварная улыбка вряд ли выглядела располагающей. – Вдруг он возьмет да и женится на мне? Не думаю, что понравлюсь вам в роли невестки…
– Да уж, – улыбнулся в ответ бизнесмен, – ты больше понравилась бы мне в роли жены. А если серьезно… Дойди дело до свадьбы, я как-нибудь переморгаю. Уверяю тебя – ты не худший вариант. К тому же будешь всегда под рукой. Шучу-шучу, не вздрагивай. Лучше сумму назови. Сколько ты хочешь за оказание дополнительных услуг?
– Меня устроит только очень большая сумма, – мне надоело стоять телеграфным столбом, и я с трудом втиснулась в инквизиторское кресло. – Не думайте, что это шутка, меньше, чем на миллион долларов я не согласна.
– Ого, – бизнесмен откинулся назад, достал из лежащей рядом пачки сигарету (кажется, простую «оптиму») и прикурил от руки миниатюрной Венеры Милосской, белеющей мрамором на краю стола. – Ну у тебя и запросы, Ника! Или это скрытый отказ?
– Вовсе нет, – уперлась я. – Вы попросили меня назвать сумму – мне нравится именно эта. По крайней мере, звучит завораживающе: миллион долларов! Только не думаю, что вы согласитесь мне ее выплатить, несмотря на всю вашу отцовскую любовь.
– А вдруг заплачу? – Владимир Андреевич хитро прищурил свои болотные глаза, отчего стал походить на шкодливого кота, забравшегося в клетку с канарейками.
– У вас таких денег нет, то есть наличными или на счетах. Все наверняка куда-то вложено. А на оплату акциями я не соглашусь принципиально.
– Ты права, девочка, – Челноков притворно вздохнул. – Совсем я обнищал в последнее время. Даже подружку сыну купить не могу. Ладно, не хочешь – не надо. Но помни, мое предложение остается в силе. Так что советую умерить аппетит и назвать реальную цену. Можешь идти. И чтобы до дня рождения по ночам не гуляла. Больше никаких приключений. Не то из-за вас с Элей все ночные заведения разорятся.
Оставшиеся до празднества дни пролетели, как полчаса. Так получилось, что я занялась подбором Элиного гардероба. А произошло это после того, как Челноков застал дочурку за примеркой каких-то невообразимых нарядов, состоявших преимущественно из нарезанных в лапшу джинсов и дырчатых топиков разной степени открытости. И мне пришлось вести «объект» к имиджмейкеру, где с помощью трех профессиональных визажистов доказывать, что ярко и много не значит красиво. В общем, предпраздничная суета вымотала меня не меньше самой виновницы переполоха.
И вот наконец наступил день «Х». Наводнившие челноковское «имение» охранники проявляли похвальную бдительность, всякий раз при моем появлении требуя документы и намекая на возможный обыск. Это продолжалось до той поры, пока, выведенная из себя утренними капризами именинницы, я не отправила одного настырного секьюрити поостыть в пруду, перекинув через ажурные перила круто изогнутого мостика. Инцидент был исчерпан с приходом секретаря Сережи, который вызволил меня из кольца охранников-перестраховщиков. Вымокшего парня выставили на самый солнцепек для просушки, а меня представили всем присутствующим сотрудникам охранных агентств, строго указав на то, что данное лицо может свободно передвигаться в любых направлениях в любое время суток. Что касается меня, то я совершенно не собиралась передвигаться в любых направлениях, по крайней мере, в течение ближайших двадцати часов и потому проследовала прямиком в гараж.
– Может, останешься, Ника? – заныло рядом мое чудо в огромных бигуди, когда я забросила свою сумку на заднее сидение «Рено». – Я же с тоски помру на этой тусовке. Прикинь, фазер одних стариков пригласил! Даже поговорить будет не с кем…
– В обязанности телохранителя разговоры с охраняемым объектом не входят, – мое бурчание было до отказа пропитано деланным равнодушием. И неспроста. В последнее время стало совершенно ясно, что отказать вздорной, капризной, нахальной, но затронувшей тайные струны моей нежной души Эле мне гораздо труднее, чем ее отцу. Собрав остатки решимости, я мысленно взяла себя за шкирку и села за руль.
– Да не кисни ты так, – попыталась я утешить расстроенное моим «предательством» юное существо. – Постарайся лучше отыскать в этом деле положительные моменты. Тебе, похоже, частенько предстоит участвовать в подобных мероприятиях. Так что привыкай, подруга.
– Я привыкла к тебе, – вдруг очень серьезно сказал Эля. – Хочешь, я папку попрошу, и он тебя со мной в Англию отправит? Совру, что мне там парни из соседнего колледжа угрожали…
