– Кессельхайм, – раздался голос командира, – я не могу найти свою вторую перчатку. Вы не видели ее?
– Я сейчас приду, – ответил ему Кессельхайм.
Он порылся в рундуке командира, и через несколько минут принес в центральный пост найденную перчатку.
– Она завалилась в ваши сапоги, – пояснил Кессельхайм, заметив озадаченный взгляд командира, и отдал ему перчатку. – Может, принести вам чашечку кофе, господин капитан-лейтенант?
Шульц покачал головой.
– Он сегодня очень вкусный и горячий.
– Ну хорошо, – согласился командир, – принесите. Я выпью его прямо здесь.
Через несколько минут Кессельхайм вернулся с чашечкой кофе и толстым куском торта.
– Смути шлет вам это, – сказал он. – Он только что приготовил его. Видите? Он еще теплый.
Командир улыбнулся:
– Спасибо, Кессельхайм. И передайте мою благодарность коку.
Уже через несколько дней Шульц окончательно избавился от депрессии, которая одолевала его с момента встречи с людьми на плоту. Он сделал то, что должен был сделать любой на его месте. С одной стороны, нарушил указания начальства, остановив лодку, чтобы оказать помощь гибнущим людям, а с другой – оставил их одних в океане на произвол судьбы. Но все это давно закончилось.
Было 16 часов 18 минут, когда впервые за долгое время на горизонте снова появился корабль. Шульц взял новый курс и начал осуществлять долгую и требующую большой точности задачу по приведению лодки в положение атаки.
Транспорт, теперь уже предупрежденный о грозящей ему опасности, изменил курс и попытался уйти от преследования, совершая противолодочное маневрирование. Одновременно он подал сигнал на волне 600 метров о том, что его атакует субмарина, и сообщил свое название: «Марлена».
Сумерки ухудшили видимость, поэтому Шульц приказал всплыть и начал преследование, чтобы попытаться все-таки достать его торпедой. Потребовалось еще три часа, чтобы представилась наконец возможность выстрелить в него торпеду.
– Попала! – закричала хором вся вахта на мостике.
Торпеда взорвалась в средней части судна, прямо под ходовым мостиком. Казалось, оно вздрогнуло, когда низкий гул взрыва раздался над поверхностью моря, но судно продолжало держаться на плаву. Шульц с нарастающим нетерпением ждал момента его погружения. Он провел уже семь часов в погоне за ним, и ему начинало казаться, что оно все еще оставалось живо по какому-то волшебству.
Стерев пот, стекавший ему на глаза, он поднял бинокль, чтобы посмотреть на темную массу, неподвижно лежащую на поверхности моря.
– Третий аппарат… пли! – скомандовал он охрипшим от усталости голосом.
Торпеда поразила судно в районе задней мачты, и все, находящиеся на мостике, с напряжением ждали момента его ухода под воду. Но несмотря на две зияющие пробоины в его борту, судно чудесным образом все еще оставалось на плаву.
– Господин каплей, – окликнул его Мор, продолжая внимательно изучать в бинокль окрестности.
Посмотрев в указанном первым вахтенным офицером направлении, Шульц заметил контуры какого-то длинного предмета на спокойной поверхности моря. Он озадаченно посмотрел еще раз на торпедированное судно.
– Древесина, – наконец пробормотал он. – Ну конечно, древесина.
Только теперь он внезапно понял, почему до сих пор не утонуло судно.
– Груз досок! – сказал Мор. – Вот в чем дело.
Командир мрачно кивнул:
– Оно не утонет, но, клянусь Богом, обязательно сгорит.
Он вызвал на палубу расчет орудия и приказал расстрелять неподвижное судно зажигательными снарядами.
«Марлена» загорелась и вскоре вся была охвачена пламенем. Однако уже скоро пожар начал затухать, оставив лишь отдельные очаги горения на темном корпусе судна.
– Проклятье! – почти про себя пробормотал командир, протирая глаза тыльной стороной ладони. – Придется израсходовать еще одну рыбину, Мор.
Нахмурив брови, Мор тоже наблюдал за этим зрелищем.
Несчастный, покинутый экипажем корабль, бросающий на поверхность моря отсветы тлеющей древесины, все еще боролся за право оставаться на плаву.
Лодка вздрогнула, когда четвертая торпеда вышла из трубы. Она угодила прямо под штабели досок на палубе лесовоза, и высокая водяная завеса поднялась над судном.
Офицеры и вахта на мостике лодки молча и неподвижно наблюдали за тем, как «Марлена» медленно накренилась на нос и скользнула, почти не всколыхнув поверхность моря, в его глубины. Было уже за полночь.
8 августа «U-124» встретила английское грузовое судно «Твид» водоизмещением 2647 тонн. Шульц обошел его спереди для атаки из погруженного состояния и выпустил одну торпеду.
– Мы попали! – вскрикнул он, не отрываясь от перископа и наблюдая за тем, уйдет ли оно на дно без повторного выстрела торпедой.
Однако судно внезапно сделало крутой поворот и направилось прямо в их сторону.
– Боже мой! – вскрикнул Шульц. – Это же корабль эскорта! Срочное погружение на глубину 220 метров! Полный вперед, право руля!
Как только судно развернулось и направилось в их сторону, Шульц понял, что потревожил осиное гнездо. Несчастна та подлодка, которая попытается атаковать подобное судно-ловушку, – тем самым она создаст себе такое количество неприятностей, с которыми ей едва ли удастся справиться в одиночку.
Это было судно, построенное якобы для перевозки грузов, и чем более неряшливо оно выглядело, тем лучше. Груженное пробкой или бальсой, что вообще исключало возможность его потопления, оно в то же время было снабжено мощной машинной установкой, военной командой и таким количеством аппаратуры наблюдения и обнаружения, которую только можно было разместить на борту.
Запущенный внешний вид такого судна создавал у командира подлодки уверенность в своем необыкновенном превосходстве над таким неряхой, что порождало переоценку своих сил и возможностей и проявления неосторожности. Поэтому такая ошибка командира подлодки, как правило, бывала последней в его жизни.
Шульц проклинал это судно и самого себя за глупую неосторожность. Он приказал погрузиться и ограничивался прослушиванием. Но ничего слышно не было. Он приказал поднять лодку на перископную глубину, чтобы осторожно осмотреться. Море было пустынным. Он еще раз заглянул в перископ и заметил три маленькие точки на поверхности моря. Именно в том месте, где только что прошло это судно. Это была спасательная шлюпка и ее пассажиры, плавающие в воде.
Чувствуя себя несколько сбитым с толку таким долгим отсутствием этого судна, он приказал всплыть и направил лодку к этой шлюпке. Шлюпка оказалась перевернутой и поврежденной, а ее пассажиры судорожно цеплялись за нее, причем некоторые из них были ранены.
Шульц подвел лодку вплотную к шлюпке, и его палубная команда помогла англичанам подняться на борт. Спасенные с недоумением смотрели на изображение эдельвейса на рубке лодки, в то время как команда лодки быстро и умело помогала спасенным.
Доктор Годер оказывал помощь раненым, в то время как члены экипажа лодки переворачивали и ремонтировали шлюпку. Поскольку весь запас провизии и питьевой воды на шлюпке был утерян, Шульц приказал дать им необходимое количество продовольствия, пресной воды, коньяка и сигарет. Измученные пассажиры шлюпки в это время отдыхали, сидя на палубе лодки.
У одного из них был вывих плеча и перелом ноги. Доктор Годер наклонился к нему, когда около него появился командир.
– Ну как, закончили? – спросил он.
– Нет еще, – ответил доктор, – судорога мышц не спадет, пока не исчезнет боль, но я не могу пока вправить плечо или выправить сломанную кость ноги.
