уравновешивалась в определенной степени здравым смыслом и инстинктивным пониманием тактики подводной войны. Его тонкая манера руководить людьми была феноменальна, и вся команда лодки находилась под обаянием смелого и жизнерадостного командира, которого судьба щедро одарила всеми мыслимыми достоинствами.
Мор получил моральное право командовать этой непобедимой субмариной, закаленной на кровавых морских дорогах Атлантики, с ее превосходно натренированным экипажем, сплавленным в боевой и исключительно дисциплинированный коллектив под руководством Георга Вильгельма Шульца.
Ее команда, сплоченная и закаленная в морских сражениях, была вполне надежной группой индивидуальностей, наученной не только противостоять трудностям и опасностям, но и действовать решительно и самостоятельно, без каких-либо дополнительных приказов в самых опасных ситуациях.
16 сентября «U-124» покинула Лорьян одновременно с подлодкой «U-201» под командованием Адальберга Шнее. Вскоре после прохождения Бискайского залива обе лодки направились в сторону конвоя OG-74, шедшего из Гибралтара в Англию.
Рано утром 20 сентября раздался призыв вахтенного:
– Командира на мостик!
Мор молча смотрел на полоску дыма на горизонте со стороны кормы лодки, приложив бинокль к глазам. Через несколько минут он уже знал, что это были суда конвоя, еще невидимые за линией горизонта, но выдававшие себя полосами дыма, следующие курсом на запад. Он тут же передал сообщение в штаб флотилии, откуда ему поступило указание атаковать суда и сообщить о результатах атаки.
К полудню видимость стала ухудшаться из-за легкой дымки, закрывшей солнце. После полудня лодка, маневрируя, приблизилась к небольшому конвою, периодически теряя с ним контакт, затем снова обнаруживая его, когда быстроходные корабли эскорта, делая широкие круги, отдалялись от конвоя.
Закатное солнце окрасило пурпуром эту дымку, и видимость стала практически нулевой. Мор подошел еще ближе к конвою. Было трудно поддерживать контакт и в то же время оставаться незамеченным в это наиболее критическое время дня, а эсминцы, зная это, а также то, что прячущаяся подлодка нанесет удар только с наступлением темноты, продолжали еще более энергично совершать непредсказуемые маневры вокруг конвоя, чтобы подальше отогнать подлодку от конвоя. Потеряв однажды контакт в сгущающихся сумерках, можно было оставить всякую надежду на его восстановление.
Наконец наступил момент, когда атака стала невозможной, и Мор, пытаясь использовать хоть какой-то шанс, прокрался внутрь конвоя в надводном положении на расстоянии примерно 600 метров за кормой эскортного корвета, охранявшего правый фланг.
В течение нескольких минут было выпущено три торпеды.
С беспокойством наблюдая за результатом атаки, вахтенные на мостике лодки отметили три попадания и смогли разглядеть, как тонуло одно из судов конвоя. В этот же момент корабли эскорта повесили гирлянду осветительных ракет над конвоем. Однако «U-124» осталась незамеченной, поскольку Мор успел вывести лодку из построений конвоя в западном направлении.
С запада послышались отдаленные раскаты взрывов глубинных бомб.
Может быть, это бомбили лодку Шнее? Мор проследовал в темноте вдоль строя конвоя, легко поддерживая контакт с кораблями эскорта на правом фланге конвоя, силуэты которых хорошо различались на фоне горящих судов. Как только паника в рядах конвоя уляжется, они повторят атаку.
Внезапно корвет эскорта развернулся и пошел прямо в сторону подлодки. Мору пришлось отвернуть. Осветительные ракеты погасли, и конвой изменил курс во внезапно наступившей темноте. Контакт был потерян.
Петер Чех крикнул Мору, находившемуся на противоположном конце мостика:
– Господин капитан-лейтенант, сигнальная вспышка по пеленгу 180!
Два шага – и Мор был уже рядом с первым вахтенным офицером. Он внимательно вглядывался в эти вспышки.
– Это ловушка, – наконец произнес он. – Они пытаются отвлечь нас от конвоя. – Он еще раз внимательно осмотрел горизонт в бинокль и приказал: – Очистить мостик! Стоять к погружению!
После погружения они услышали шум гребных винтов конвоя, давно ускользнувшего от них. Над ними царила полная тишина, и лодка снова всплыла, чтобы продолжить погоню.
В течение остатка ночи и весь следующий день лодка провела в бесплодных поисках, время от времени погружаясь, в надежде услышать шум гребных винтов, но тщетно. Мор связался со штабом, надеясь получить от него разведданные, и радисту при этом удалось перехватить сообщение Шнее, докладывавшего о контакте с конвоем, который в этот момент двигался в южном направлении.
– Тень с правого борта!
– Наконец-то, – прошептал Мор, разглядывая смутно вырисовывающиеся очертания судов.
При приближении к ним он смог различить три транспорта и охраняющий их корвет. Обойдя корвет, он привел лодку в положение для атаки.
– Лучше и не могло быть, Чех, – коротко бросил он. – Мы выстрелим сразу тремя торпедами.
Чех нанес на карту положение судов, пока сокращалась дистанция до них. Силуэт первого из них уже был в перекрестии прицела, и Чех только ждал приказа с мостика открыть огонь.
Однако прежде чем смог выпустить торпеды по цели, он услышал глухие раскаты взрывов сразу трех торпед, донесшиеся издалека. Он с недоумением посмотрел на Мора.
– Шнее! – пробормотал Мор сквозь зубы.
Было дьявольски некстати, что сразу две лодки выбрали себе одну и ту же цель в одно и то же время, но еще досаднее оказалось то, что этот приз достался Шнее.
На несколько минут торпедированное судно исчезло из поля зрения перископа, а радист перехватил сообщение Шнее в штаб о потоплении им сразу трех судов противника.
Дёниц сообщил Мору о двух других германских подлодках, ведущих охоту в этом же районе, и предложил присоединиться к ним.
В ответной радиограмме Мор сообщил в штаб, что находится в контакте с конвоем, добавив саркастически, что «Шнее выстрелил быстрее».
Тремя часами позднее пришло сообщение от Дёница на имя Мора и Шнее, предлагающее им двигаться в южном направлении в сторону еще одного конвоя, о котором сообщила итальянская субмарина, и иметь в виду и эти лодки для взаимодействия с ними.
Уже поздно вечером поступило еще одно сообщение от Дёница: «Мору, Шнее. Гибралтарский конвой разгромлен. Следовать в северном направлении».
Итальянская подлодка «Луиджи Торелли» заметила конвой HG-73 к западу от Гибралтара. Подлодка «U-371», находившаяся на пути к Средиземному морю, также сообщила, что заметила этот конвой, и вскоре установила контакт с ним. После этого она продолжила движение по своему маршруту к югу, передав наблюдение за конвоем итальянской подлодке.
«Торелли», однако, потеряла контакт с конвоем, но снова восстановила его 21 сентября. Вскоре после этого она была замечена эсминцем эскорта «Вими» и была вынуждена погрузиться, после чего серьезно повреждена его глубинными бомбами. 22 сентября штаб приказал Мору и Шнее включиться в преследование этого конвоя.
23 сентября итальянская подлодка «Леонардо да Винчи» снова обнаружила конвой. Преследуя его, лодка периодически сообщала его точные координаты, пока он не сменил курс глубокой ночью. Основываясь на данных «Да Винчи», германская разведывательная авиация сумела в конце концов обнаружить этот конвой уже на следующее утро вблизи мыса Финистере.
Самолеты заметили, что два судна этого конвоя уже тонут, а остальные охвачены огнем. По-видимому, они стали жертвой итальянской подлодки «Алессандро Маласпина», поскольку она единственная находилась в непосредственной близости к конвою.
Позже «Маласпина» получила серьезные повреждения от действий кораблей эскорта, и о ее дальнейшей судьбе ничего не известно.[9]
В это же время к этому району приближались «U-124» и «U-201», определяя свои курсы на основании различных донесений о положении конвоя, которые буквально заполнили весь эфир.
Утром 25 сентября Шнее удалось установить контакт, и он сообщил в штаб свои координаты. Руководствуясь его указаниями, Мор в тот же самый день обнаружил конвой вблизи входа в канал Сент-
