– Клиент дозревает, будь готов, – голосом и с интонациями пьяного Миронова, выходящего из ресторана «Плакучая ива», издевательски отозвался Свиридов. – И не дергай меня за руку, – добавил он своим нормальным голосом, – если не хочешь попасть прямиком на тот свет.
Наташа отпустила его руку, и ее красивые губы побелели, сжавшись в одну напряженную, тонко дрожащую линию.
– Ты мне... угрожаешь? – Голос ее зазвенел и сорвался.
– Господи! – Влад весело и искренне улыбнулся прямо в ее широко раскрытые темные глаза, в которых, несмотря на все ее великолепное для женщины самообладание, стояли слезы. – Да ты меня совсем не так поняла. Я говорю о том, что если ты меня будешь дергать за руку и мешать вести машину, то мы куда- нибудь точно врежемся, а на такой скорости это точно полный аривидерчи.
Она вздохнула.
– Ну вот и приехали, – медленно произнес он. – И не смотри на меня такими злобными глазами, я и так знаю, что они у тебя красивые. А домой, к родителям, я тебя не повезу, потому что оттуда тебя мигом позаимствует все та же компания Архипа и Тумбы. А может, кто еще и похлеще.
– Я не живу с родителями, – угрюмо сказала она.
– Тем более. Сегодня переночуешь у меня, а потом решим, как быть с тобой дальше. В забавный, знаешь ли, переплет ты угодила.
Она настороженно молчала, глядя прямо перед собой...
Они вошли в квартиру Влада, и Наташа тут же спросила:
– А Илья тоже здесь, что ли?
– Нет, он у себя. Или ты еще не поняла, что это не та квартира, где мы были в прошлый раз? Во всяком случае, Наполеона, то есть Илюшиной мартышки, здесь нет, и платье на тебе никто рвать не будет.
– Ты гарантируешь? – вызывающе спросила она, еле сдерживаясь от улыбки. Вероятно, забавное воспоминание о вездесущей проказливой обезьяне несколько рассеяло ее недавнюю настороженность, и первоначальное благорасположение к Владимиру начинало мало-помалу возвращаться к ней.
– А кстати, ты купила себе новую одежду взамен той, пущенной в расход его императорским величеством?
– Не успела. А домой пришлось идти в одном плаще. Но твои деньги у меня. Нельзя же, в самом деле, безвозмездно терпеть такое безобразие, правда?
– Правда. Ну что, вот это моя квартира, – рассеянно сказал он, входя в комнату и широко разведя руки. – А вот это, если угодно, мой пневматический пистолет. Я с ним не расстаюсь, даже когда ложусь спать.
– Тараканов отстреливаешь? – насмешливо спросила она.
– Самое забавное, что ты угадала. А летом я люблю стрелять в мух.
– Прямо как Сильвио из какого-то там романа Лермонтова.
– Во-первых, не Лермонтова, а Пушкина, – с глубокомысленным видом изрек Свиридов. – Во-вторых, не романа, а повести. Помнишь такой цикл – «Повести Белкина»?
– В школе проходили. – И тут Наташа ткнула пальцем куда-то в угол и воскликнула: – А вон бежит таракан!
Свиридов повернулся в указанном направлении, вытянул руку с зажатым в ней пистолетом и выстрелил, почти не целясь. Пуля вбила в стенку зад таракана, голова его откинулась назад и повисла на перебитом хитоновом панцире, ножки же конвульсивно засучили, словно пытаясь оттолкнуться от коварно засосавших насекомое толстых обоев.
– Вот это стрелок! – медленно произнесла Наташа и посмотрела на него скорее опасливо, нежели с восхищением. – Ой, а это что такое?!
– А это моя коллекция огнестрельного оружия, – пояснил Свиридов, подходя к толстому ковру во всю стену в дальней комнате. – Кто марки коллекционирует, кто монеты, а я вот «пушки».
– Опасное хобби, – холодно сказала Наташа, трогая вороненый ствол крупнокалиберной снайперской винтовки «В-94». – Какая махина!
– Да уж, – согласился Влад. – А эта махина, между прочим, занятная вещь. Классный стрелок из нее попадет в пятирублевую монетку с двух километров.
– Классный? – отчего-то тяжело дыша, спросила Наташа. – Например, такой, как ты?
– Хотя бы. – Свиридов пристально взглянул на девушку, потом после небольшой паузы спокойно произнес: – Только ты, пожалуйста, не особо обо всем этом распространяйся. А то у меня могут возникнуть некоторые проблемы.
– Да, конечно, – поспешно кивнула она, снимая со стены тяжелый автомат «агран». – А вот это как стреляет?
– Погоди, сначала давай что-нибудь поедим, а то что-то я проголодался со всеми этими полосами препятствий. А потом расскажу, что хочешь.
– Я ночью не ем, – насмешливо отозвалась она, крутя автомат в руках, – у меня же все-таки диета.
– Ночью? Ого, уже два часа. И спать бы пора. – Он повернулся к девушке спиной, соображая, что бы такое ему употребить в пищу на сон грядущий, но в этот момент услышал за спиной странно понизившийся голос Наташи:
– И дорого эта штука, наверное, стоит.
Он начал было поворачиваться с затеплившейся на губах ироничной улыбкой и словами, что нет, ему эта вещь не стоила решительно ничего, – но в этот момент на его голову обрушилось что-то невероятно тяжелое... ему показалось, что земля вобрала его по пояс в себя, а в глазах с надсадным воем закружились тусклые рои искр. И потом, запрокинувшись беззвездным гибельным небом, его заполонила тьма.
Он очнулся от бубнящего гулкого бормотания в висках и от того, что по его щеке и шее текло что-то теплое и соленое, потому что попадало на уголок рта и шло дальше, по губам.
Он с трудом поднял голову, и тут же слепящая белая пелена полыхнула перед глазами, а голову молнией пронизала нестерпимая боль.
Господи, как глупо и неожиданно все произошло. Видно, рано он радовался тому, что память прошлого, как хитоновая оболочка отстреливаемых им насекомых, сменяется новой – новой судьбой, новой жизнью, новым взглядом на жизнь. Ведь он так справедливо полагал, что на этот мир нельзя, просто недопустимо смотреть, как на огромное охотничье угодье, в котором круглый год открыт сезон охоты на расплодившихся, как саранча, двуногих существ, возомнивших себя разумными.
Рано радовался. Потому что все это привело к ослаблению защитных рефлексов – и вот он, жуткий итог этой недопустимой опрометчивости и безалаберности, болезненно пульсирует в голове и отдается зверской болью при малейшем движении.
Когда это он допустил, чтобы какая-то девчонка ударом по голове сзади вырубила его – его, бывшего «Стрельца АС-13» из супергруппы спецназа ГРУ Генштаба «Капелла»?
Стареешь, брат. Теряешь квалификацию. Нет, в плане физических навыков ты ничуть не сдал, даже усовершенствовался в каких-то деталях, но психологическая подготовка явно не та. С каких это пор ты стал верить женщинам? С каких это пор ты допустил, отставной капитан ГРУ Владимир Свиридов, что женщина такой же человек, как и ты?
А теперь этот «тренажер для отработки сексуальных навыков» послал тебя в такой основательный коматоз, что до сих пор в мозгу мелькают рваные светлые полосы, а по телу растекается зловещее расслабляюще-ватное тепло.
Превосходно.
Он поднялся на ноги, превозмогая желание свалиться наземь и лежать, пока тело не откажет в боли, струящейся сейчас по всем каналам его мозга (оставалось только сокрушаться, что их, этих извилин, у него, кажется, слишком много, небось какой-нибудь Тумба полежал бы себе, а потом встал да и пошел, так и не поняв, что же, собственно, произошло).
Но боль – это всего лишь негативная реакция организма на основательное раздражение, и он умел концентрировать эту боль и направлять ее в нужное русло. Без медикаментов и обезболивающих. Он сунул
