– Так точно, – выговорил Афиногенов и повторил: – Все в норме. Пройдем в дом, – проговорил он, а один из охранников поддержал пошатнувшегося майора.
Платонов подозрительно посмотрел на своего подчиненного и втянул носом воздух.
– Пьешь, сволочь? – свистящим злым шепотом проговорил Платонов. – С утра уже пьешь?
Они вошли в вестибюль. В кресле неподвижно лежал охранник, и Платонову сначала показалось, что он точно так же пьян, как и майор Афиногенов. Но, приглядевшись, он увидел темную струйку, пересекавшую висок с пульсирующей на нем голубоватой жилкой.
– Черрт! – рявкнул он и обернулся к Афиногенову, но тот уже куда-то исчез, а вместо него появилась ухмыляющаяся распухшая физиономия Фокина, а за ним – сумрачное лицо Свиридова с саркастически искривленным ртом. В руках первого был «калаш», и его дуло смотрело в лицо Платонову.
В левой руке второго был «магнум», а правую он и вовсе держал за спиной.
– Вот так, товарищ генерал. Иногда и вы допускаете ошибки. Кстати, мои поздравления с очередным честно заслуженным вами званием. Помнится, вы оставили государственную службу и занялись бизнесом. И вот теперь стоит отметить, что вы очень удачно вернулись к вашему истинному призванию.
– Как вам это удалось? – подавив первый всплеск удивления с быстротой и безжалостностью истинного профессионала, спросил Платонов, не двигаясь с места.
– Очень просто, – сказал Владимир, – вы недобросовестно относитесь к процессу сооружения кирпичной кладки. И мы с Афанасием...
– Все гораздо проще, – прозвучал голос Ани, вышедшей из-за огромной кадки с рододендроном. – Это я помогла им выбраться из того склепа...
– Аня! – крикнул Свиридов.
– ...это я два дня поила вашу братию, чтобы наконец получить информацию о том, где вы похоронили моих старых друзей.
– Аня!!
– И это я оглушила Афиногенова, чтобы потом...
– Да замолчи же! – воскликнул Свиридов, хватая ее за руку и грубо дергая к себе. – Что ты делаешь?!
– Не ори на меня, – строго сказала она, – и не выдирай мне руку. Ты же не хотел брать меня... вот я и сожгла все мосты.
– Зачем? Ты сошла с ума?
Она пожала плечами и перевела взгляд на Платонова.
– Скажите хоть вы ему, Петр Дмитриевич. Я знаю, что к вашему мнению он всегда прислушивается, несмотря на то что, быть может, через несколько минут один из вас убьет другого. Скажите... зачем я так поступаю? И есть ли смысл в моих поступках, если рано или поздно вы все равно прикажете устроить мне милую и добрую смерть?
Платонов улыбнулся.
– Она права, Свиридов, – проговорил он. – Ну что, Анна Михайловна, пройдем в вертолет. Так, что ли, вы хотели поступить, ребята?
В вертолет сели четверо – Платонов, Фокин, Свиридов и Аня. Ничего не понимающий пилот получил хороший тычок автоматным дулом в спину и настоятельный совет, что неплохо было бы в ближайшую минуту поднять вертолет в воздух и направиться к Москве.
Никто не посмел предпринять что-либо в отношении террористов, потому что в руках этой страшной парочки, сумевшей вырваться даже из каменных объятий смерти, был сам генерал Платонов, один из самых влиятельных людей в Центральном аппарате ФСБ.
Никто.
Застрекотали винты, вертолет легко оторвался от земли и взял курс на Москву.
– И ты думаешь, Свиридов, что сумеешь осуществить свой план? – спокойно проговорил Платонов. – Ты рассчитываешь на то, что...
– Я ни на что уже не рассчитываю, – холодно ответил Влад. – А вот на что рассчитываете вы, когда говорите мне все это?
– Я еще только просчитываю варианты, – спокойно ответил Платонов.
Свиридов отвернулся от Платонова и посмотрел на Аню. Она сидела совершенно неподвижно, с неожиданно светлым и счастливым лицом, и только нервно подергивался уголок рта. Почувствовав его взгляд, она подняла глаза и устало улыбнулась. Да, в самом деле, она была совершенно права – нельзя было поступить иначе.
– Ну что? – спросила она. – Я знаю, что ты скажешь. Что нас убьют, да? Что ты и Афанасий уже исчерпали лимит терпения божеского и человеческого? Все это я уже слышала. Ничего забавного.
– Это кто это нас убьет, хотел бы я посмотреть? – откликнулся сидящий у самого входного люка Афанасий. – Лично я уже сегодня умирал... это на завтрак... и я не желаю, чтобы у меня в день было больше смертей, чем приемов пищи.
Владимир, усмехнувшись, покосился на генерала Платонова.
– Иногда я вам просто завидую, – неожиданно сказал тот. – Особенно тебе, Свиридов. У тебя есть такой друг и такая любимая женщина, что просто удивительно, как ты до сих пор еще жив.
При словах «любимая женщина» Владимир печально усмехнулся и отвернулся к стене. В самом деле, Платонов прав. Он еще не успел задуматься над сегодняшними поступками Ани, череда стремительно сменяющих друг друга событий просто не оставляла такой возможности.
А ведь стоило задуматься.
– Кстати, – снова заговорил Платонов, – я получил поздравления по поводу генеральского звания, но ведь я был произведен в генералы уже достаточно давно, между тем как есть повод поздравить одного из нас с юбилеем, который приходится на сегодня.
– Это кто же? – встрял Фокин.
– Свиридову сегодня тридцать три года. Я не ошибаюсь, дорогой именинник?
– Разве сегодня тридцатое сентября? – спросил Владимир.
– Тридцатое сентября. Я хорошо помню твои анкетные данные еще по «Капелле», так что ошибка исключена. Мои поздравления, – с блуждающей саркастической улыбкой проговорил Платонов. – Очень жаль, что на такой день приходятся не самые лучшие события в твоей жизни.
– День еще не кончился, – серьезно произнес Свиридов, – откуда знать даже вам, как он может завершиться.
– Лично я предпочел бы завершить его распитием алкогольных напитков где-нибудь в Мельбурне или Токио, – заявил Фокин.
– Хорошая мысль. Только что-то далековато.
– Не дальше, чем ад! – с великолепным апломбом брякнул Афанасий.
«Полковник» Платонов пристально посмотрел на него, но ничего не сказал. Потом пододвинулся к нему ближе. Фокин насупился и подозрительно посмотрел на своего бывшего шефа.
– Возможно, нам придется упомянуть тебя в числе заложников, – говорил тем временем Свиридов, не глядя на Аню, зато самым пристальным образом рассматривая окрестности – уже в непосредственной близости от Москвы. – Платонов – это, конечно, уже неплохо, но для солидности нужен еще один ценный человек.
– Хорошо, что хоть так меня ценишь, – иронично усмехнулась Аня, – а то я уж было подумала, что гожусь только для демонтажа краснокирпичных кладок.
В ее слова ворвался трубный звук, который в первую секунду можно было принять за неполадки в двигателе. На самом же деле Фокин, измученный наложившимися друг на друга приключениями, безумствами и мытарствами последних дней, захрапел, уткнувшись головой едва ли не в плечо Платонова.
Свиридов не обратил на это никакого внимания. Что толку... все равно через несколько минут придется его будить, потому как настанет самая ответственная и рисковая для исполнения часть его плана.
– У меня предчувствие, – сказала Аня, – что все будет хорошо и мы...
Холодный порывистый ветер ворвался в вертолет, как группа захвата ОМОНа врывается на квартиру к
