— Увидел, что ты на самом деле бескрылая зеленая чешуйчатая… жаба!
Мальчишка довольно расхохотался. Альтерра, с каждым словом мрачневшая все больше, возмущенно взвилась в воздух:
— Лэйо, паршивец! Я тебя убью!
— Я бессмертный, — поспешно напомнил мальчик, на всякий случай укрываясь за спинкой кресла.
— Тем лучше! — девушка угрожающе двинулась в его сторону. — Я сделаю это не единожды!
Энриль — он не принимал участия в пикировке, неотрывно глядя в камин, — неожиданно издал приглушенный стон и схватился за голову:
— Предначальный Хаос! Этот… влюбленный идиот… направился прямиком во дворец. Угадайте с трех раз, что его там ждет?
Глава 8
— Здесь чувствуешь?
— Угу.
— А так?
— Да.
Приглушенные голоса вползают в мой сон. Они кажутся смутно знакомыми — и я хватаюсь за них, как за спасательный круг; выныриваю на поверхность.
— Сожми мой палец. Теперь левой. Хорошо. Так, посмотрим…
— Костя, блин! Убери от меня эту штуку! Хватит издеваться. Тебе же магистр Астэри сказал, что я в порядке.
Мои губы невольно расплываются в улыбке: похоже, с Женькой и правда все в порядке. Сон окончательно улетучивается.
— Я понял, — невозмутимо говорит Костя. — Просто хочу сам убедиться. Не вертись.
— Скажи лучше, ты Василису видел?
— Видел. Они вернулись в Москву. Игорь подал на опекунство.
— Как она?
— Что ты ожидаешь услышать? Что она в полном порядке? Плачет. Я не сказал ей, что ты здесь. И не скажу…
Я отвлекаюсь от голосов и пытаюсь оценить собственное состояние. Лежу на животе, и видимо, уже давно, потому что чертовски затекла шея, но в целом чувствую себя сносно: ничего не болит. Можно возвращаться в реальность.
Я осторожно пошевелилась и открыла глаза. Тело было тяжелым и неповоротливым — вероятно, тоже затекло от долгой неподвижности.
— Как ты, малыш? — улыбнулся Костя, опускаясь на корточки рядом с моей кроватью.
Тревоги в его голосе не было, и это окончательно убедило меня в том, что за свое здоровье я могу не волноваться.
— Нормально, кажется… Отойди, я хочу… убедиться.
Костя отодвинулся, и я наконец-то увидела Женю: он полусидел на кровати у противоположной стены, и казался — на первый взгляд, по крайней мере, — вполне здоровым.
— Женька! Ты не… ты жив!
— А то! — ухмыльнулся он. — Живее всех живых. Только вот доктор Литовцев никак не хочет в это поверить.
— Я верю. Но ты же сам видел: левая сторона работает хуже, чем правая.
Я попыталась встать, но руки показались налитыми свинцом, и мне не удалось даже подтянуть их к груди.
— Что со мной? — я испуганно вытаращилась на Костю. — С трудом могу пошевелить руками.
— Все в порядке. Архимагистр погрузил тебя в магический сон, чтобы заживление шло быстрее. Сознание уже включилось, но заклинание еще действует на тело. Это пройдет. Позволь, я посмотрю, — он откинул одеяло и приподнял со спины еще что-то — наверное, аппликацию с лечебной мазью. — Старцев, будь джентльменом. Не пялься. Хм… Для третьего дня очень неплохо. Рубцы, конечно, останутся, но совсем не большие. Магия! — в его голосе проскользнуло легкое пренебрежение.
— Для третьего дня?! — я снова попыталась вскочить — и опять безрезультатно. — Я что, три дня уже дрыхну?
— Ну да, — Костя бережно опустил тряпицу и накрыл меня одеялом. — Я же сказал, это магический сон. Ладно, пойду позову Архимагистра. А ты не вставай и постарайся особо не болтать.
— Три дня! — в ужасе повторила я, когда он вышел. — По-моему, это даже для такой сони, как я, перебор. А что здесь происходило все это время?
— Ничего интересного, — фыркнул Женька. — Так, по мелочи: парочка государственных переворотов, маленькая победоносная война, нашествие космических пришельцев.
— Издеваешься? — обиделась я.
— Ага. Откуда я могу знать, что происходит? Я же не выхожу из палаты. Сам третий день, как очнулся. В первый — вообще лежал пластом, даже говорить не мог.
— Ну… Ника наверняка приходила.
— О да! — Женька с чувством закатил глаза. — Приходила. Ее сюда пускают раз в сутки и под строгим присмотром: она каждый раз, как меня видит, впадает в состояние, близкое к истерике. А тебя, вон, вообще отгораживают, — он кивнул на сложенную у окна ширму. — Внятного разговора пока не получилось.
— А Дан?
Женя помрачнел.
— Заходил один раз, в самый первый день. Тебя здесь еще не было. Я мог только глазами шевелить, он тоже был не слишком разговорчив: ограничились тем, что посмотрели друг на друга. Я потом просил Нику его позвать, но она сказала, что не нашла.
Я устало прикрыла глаза. Эйфория от встречи с Женькой схлынула, и навалилась апатия, словно я несколько часов кряду занималась изнурительным физическим трудом. Наверное, тоже последствия 'магического сна'.
Значит, за три дня он ни разу не зашел…
Я прислушалась к себе: что я чувствую? Обиду? Вряд ли. Скорее, смутное беспокойство. И еще — вину. Надеюсь, Дан изучил меня достаточно, чтобы понять: в минуты нервных потрясений у меня срывает крышу, и я могу наговорить глупостей. Шутка ли сказать, обвинила его в гибели друга! И ведь — только сейчас это поняла — сама себе противоречила. ' Я знаю, что ты делал сегодня ночью!' — в запальчивости выкрикнула я, имея в виду его вылазку в мою комнату. Но если он был у меня, значит, никак не мог в это время убивать Женю. Да еще и в Реале.
События той ночи вспоминались очень отчетливо — гораздо ярче, чем часы, проведенные 'в гостях' у лорда белль Фарро. Пожалуй, Умник, как всегда, оказался прав: это не сон. Дан был в моей комнате. Пытался убить меня. И — не смог. Или не захотел?
Я снова открыла глаза.
— Жень, мне нужно его увидеть.
— Все визиты откладываются на вечер, — строго произнес магистр Астэри, появляясь в дверях. — Вот к этой кровати, пожалуйста.
Два парня с носилками вошли в палату и остановились возле моей койки.
— Юлия, как вы себя чувствуете?
— Ничего. Только слабость…
— Это не страшно.
