Бизли кивнул.
— Простая операция, чтобы вставить механическое сердце.
Он прошел через всю комнату к двери и открыл ее. Репортеры, крутившиеся около двери, замолчали, как по команде.
— Джентльмены, — обратился к ним Бизли, — вы можете cocлаться на меня.
Репортеры гуськом направились к двери и через минуту заполнили комнату.
— Вы можете ссылаться на меня, — повторил Бизли, когда в комнате снова установилась тишина. — Могучий Кейси снова будет в строю через сорок восемь часов. — Он бросил еще один вопросительный взгляд на Стилмана. — Сорок восемь часов?
— Примерно, — спокойно сказал Стилман.
Вопросы лупили в Мак-Гэри и Бизли, как молнии в громоотвод, в течение двух следующих за этим заявлением минут вся компания была погребена под ворохом записных книжек и утопла в сигаретном дыму.
Затем комната понемногу стала пустеть. Мак-Гэри Лягушачий Рот подобрался поближе к столу, сунул в рот сигару, зажег ее, сделал затяжку, и, держа сигару на отлете, осторожно стряхнул пепел на пол.
— Джентльмены, — объявил он, — как тренер команды «Бруклинских Доджеров», и поскольку я был человеком, открывшим Кейси, хочу сказать вам….
Репортеры быстренько вышли из комнаты, за ними уполномоченный и секретарь, а там и Кейси со Стилманом.
— Мне надлежит сообщить вам, джентльмены, — продолжал Лягушачий Рот, вытирая губы после слова «надлежит» и думая про себя, откуда он взял это слово. — Мне надлежит упомянуть о том. что команда «Бруклинских Доджеров» это команда, которую так запросто не победишь. У нас и скорость, и выносливость, — тут он вспомнил речь Пэта О'Брайена в фильме Кнута Рокка:…сила, напор, выносливость.
Он не заметил, что дверь, хлопнув, закрылась, что в комнате кроме него находился только Бертрам Бизли.
— А с такими данными, — продолжал он голосом из фильма Кнута Рокка, Знамя Национальной лиги и Мирового чемпионата, и…
— Мак-Гэри, — крикнул ему Бизли. Лягушачий Рот вздрогнул, как будто его внезапно разбудили. Бизли поднялся с кушетки. — И почему ты не сдохнешь? — поинтересовался он и вышел из комнаты, оставив Лягушачьего Рта наедине со своими размышлениями о том, как Пэт О'Брайен развивал эту свою речь в раздевалке во время перерыва в той эпохальной игре с «Гвардейцами Нотр-Дама».
Как Мак-Гэри или Бертрам Бизли провели следующие мучительные двадцать часов, можно только догадываться. Лягушачий Рот опустошил свою бутылочку с нервными пилюлями и провел бессонную ночь, расхаживая по гостиничному номеру. Бизли и вовсе мог бы припомнить разве что короткие мгновения между обмороками, которые случались каждый раз, когда звонил телефон.
На следующий вечер команда готовилась к матчу в раздевалке.
Они играли первую серию из пяти игр против команды «Нью-Йоркских Гигантов», и Мак-Гэри уже придумал девять оперативных планов, а потом порвал их все до единого. Теперь он сидел на скамье и смотрел на своих игроков. Те молчали, как будто их ждал по меньшей мере эшафот. Не было слышно ни звука. Временами то та, то другая пара глаз поворачивалась к телефону, висящему на стене.
Бизли уже звонил доктору Стилману раз семь за этот вечер и не получил никакого ответа. Теперь он разговаривал по телефону с оператором дальней связи в Нью-Джерси.
— Да, — сказал Бизли, и остальные игроки напряженно слушали.
— Ну, — не выдержал Лягушачий Рот. — Как он?
Бизли покачал головой.
— Я не знаю. Оператор все еще не может пробиться.
Монк, самый лучший принимающий «Доджеров», поднялся со скамьи.
— Может быть, там как раз операция в самом разгаре, — предположил он.
Лягушачий Рот обернулся к нему, свирепо сверкнув глазами.
— Итак, у него операция в самом разгаре! Он что, не может одной рукой снять телефонную трубку? — Он посмотрел на стенные часы, потом устрашающе выпятил челюсть и обвел взглядом скамью с сидящими на ней игроками.
— Мы не можем больше ждать, — заявил он. — Я должен укомплектовать команду на сегодняшнюю игру. Коррриган, — сказал он, указывая пальцем на одного из игроков, — сегодня ты будешь подавать. А теперь, все остальные! Он засунул пальцы в задний карман и стал расхаживать перед ними взад и вперед, подражая Пэту О'Брайену.
— Ну парни, — сказал он жестко. — Ну! — Он перестал расхаживать и направился к двери.
— Там соперник, — провозгласил он, голос его слегка дрожал. — Это «Нью-Йоркские Гиганты». — Он произносил слова так, как если бы они были синонимами социальной опасности.
— И пока мы играем, — голос его снова дрогнул, — на столе лежит большой парень по имени Кейси и борется за жизнь.
Слезы заблестели в глазах Монка, когда этот большой специалист ловить мячи представил себе храброго парня, лежащего на операционном столе. Джипи Резник, третий игрок, уткнулся в носовой платок, словно горький ком застрял у него в горле. Бертрам Бизли всхлипнул, прикинув, сколько зрителей было за шесть недель, пока они играли с Кейси, сделал некоторый прогноз о том, что было бы без Кейси, и всхлипнул еще раз. Мак-Гэри Лягушачий Рот ходил взадвперед перед строем игроков.
— Я знаю, — заговорил он сладким голосом, в котором чувствовались едва сдерживаемые рыдания. — Я знаю, что последними словами, перед тем, как кож вошел ему в грудь, были: «Идите, «Доджеры», и победите! Победите ради большого славного парня Кейси!» Последние слова этой тирады были задушены слезами, хлынувшими из глаз Лягушачьего Рта, и рыданиями, перехватившими ему грудь.
Дверь с улицы в раздевалку открылась, и вошел доктор Стилман, за ним шествовал Кейси. Но внимание всех игроков было приковано к Мак-Гэри, который добрался до грандиозной финальной части своей речи.
— Я еще кое-что хочу сказать вам, ребята! Отныне… — громко завопил он, — отныне здесь всегда будет присутствовать душа. Каждый раз, когда вы поднимаете биту, смотрите туда, где обычно сидел Кейси, — потому что его душа будет поддерживать вас и ободрять, кричать вам: Давайте, «Доджеры», давайте! — Мак-Гэри обернулся и посмотрел на Кейси, который улыбался ему. Лягушачий Рот небрежно кивнул.
— Привет, Кейси, — сказал он и повернулся к команде.
— Теперь я собираюсь еще кое-что сказать вам об этом большом парне. У парня есть сердце. Не такое, как у нас, но этот парняга, который лежит сейчас на операционном столе с дыркой в груди…
Нижняя челюсть Лягушачьего Рта отвисла дюймов на семь, когда он медленно повернулся и посмотрел на Кейси. Но сказать по этому случаю он ничего не успел, потому что команда оттеснила его в сторону. Все бросились к герою, тряся руку, колотя по спине, тормоша и хватая его, каждый хотел крикнуть что-то, и поэтому гам поднялся невообразимый. Лягушачьему Рту потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя, после чего он крикнул: — Ну хватит! Замолчите! Тихо! ТИХО!
Он оттащил игроков от Кейси и наконец пробился к рослому подающему.
— Ну? — спросил он.
Стилман улыбался: — Иди, Кейси. Скажи ему.
Именно в этот момент все в комнате обратили внимание на лицо Кейси. Он улыбался. Это была большая улыбка. Широкая улыбка.
Завораживающая улыбка. Она разлилась по всему лицу вверх и вниз.
Она светилась в его глазах.
— Послушайте, мистер Мак-Гэри, — гордо сказало он и показал пальцем себе на грудь. Лягушачий Рот приложил ухо и услышал устойчивое «тик», «тик», «тик».
Тут Лягушачий Рот отступил назад и взволнованно закричал: — У тебя появилось сердце.
Реплики игроков слились в восхищенный хор, который Бизли, едва стоящий на ногах от волнения, пытался утихомирить.
