Она начала освобождать сумку, в то время как вторая женщина открывала и закрывала ящики кухонного стола.
— Где открывашка?
Норма показала на самый дальний ящик слева.
— Вон там, миссис Бронсон.
Руки женщины дрожали от волнения, когда она открыла ящик, перерыла его внутренности и наконец достала открывашку. Она донесла ее до Нормы и резко выхватила банку из рук девушки. А затем дрожащими руками она пыталась воткнуть ее в крышку, тяжело и отрывисто дыша. Банка и крышка упали на пол. Она упала на четвереньки, испустив подобный детскому вопль, затем неожиданно закусила губу и закрыла глаза.
— О, Боже мой! — прошептала она. — Я веду себя, как какое-то животное. О, Норма… извини…
Норма села на колени подле нее, подняла банку и открывашку.
— Вы ведете себя как испуганная женщина, — тихо сказала она. Посмотрели бы вы, миссис Бронсон, на меня в магазине. Я бегала по проходам. Я имею в виду, действительно бегала. Туда и сюда, разбрасывая продукты, хватая и выбрасывая продукты и снова хватая.
Она улыбнулась, покачала головой и встала на ноги.
— И при всем этом, — продолжила она, — я была самой тихой в этом магазине. Одна женщина стояла в самом центре него и плакала. В точности как маленький ребенок, умоляя, чтобы кто-нибудь помог ей.
Норма снова покачала головой, стараясь вычеркнуть эту сцену из памяти.
Маленький радиоприемник на столе неожиданно ожил. Через мгновение раздался голос диктора. Он был глубокий и звучный, но звучал как-то странно.
— Леди и джентльмены, — сказал голос, — говорит радиостанция WNYG. Мы останемся в эфире в течение часа, чтобы сообщить вам текущие новости и дать совет относительно движения. Сначала бюллетень из Министерства Гражданской Обороны. Для транспортных средств, движущихся на север и восток из Нью-Йорка, рекомендуется избегать автострады до дальнейших распоряжений. Движение на Бульваре у Федерального парка и на Бульваре Развлечений, а также на Федеральной Магистрали Нью- Йорка по направлению на север растянулось на пятьдесят миль из-за огромного скопления автомобилей, стоящих бампер к бамперу. Пожалуйста, держитесь в стороне от автострад до дальнейших распоряжений.
Последовала пауза, и голос заговорил другим тоном.
— А теперь сообщение о сегодняшней погоде из Метеоцентра.
Температура в одиннадцать часов по Восточному Стандартному времени составила сто семнадцать градусов.[15] Влажность девяносто семь процентов. Барометр без изменений. Прогноз погоды на завтра. — Снова диктор замолчал, его интонация изменилась: — Протез погоды на завтра.
В течение следующей долгой паузы Норма и миссис Бронсон смотрели на приемник. Голос диктора зазвучал снова.
— Жарко. Еще жарче, чем сегодня.
По радио кто-то заговорил шепотом.
— Мне плевать, — отчетливо сказал диктор. — Какого черта они считают, что могут кого-то обмануть своими чепуховыми прогнозами!.. Леди и джентльмены, — продолжил он со странным смехом в голосе, — завтра вы можете готовить яичницу прямо на тротуаре, разогревать суп в океане и дочерна загореть в проклятой тени!
На этот раз шепот был более быстрым и громким, и диктор, очевидно, среагировал на него.
— О какой панике вы говорите? — выпалил он. — Черт возьми, там некому паниковать!
Раздался мрачный смех.
— Леди и джентльмены, — продолжил голос. — Мне сказали, что мое отступление от текста может вызвать панику. Но я уверен, что вас не наберется и дюжины во всем городе. Я хочу начать особое соревнование. Все, до кого доходит мой голос, могут отломить верхнюю часть термометров и прислать их мне. Я вышлю им книжку своего собственного сочинения о том, как сохранить тепло ночью, когда нет солнца. А теперь я, может быть, смогу найти. для вас парочку настоящих кассовых шуток. Как насчет хорошего холодного пива? Это было бы великолепно!
Голос зазвучал чуть тише.
— Оставь меня, — сказал он, — ты слышишь меня? Черт подери, отстань. Уходи отсюда!
Последовал более неистовый шепот, затем — мертвая тишина, затем раздался звук царапающей пластинку иголки и послышалась танцевальная музыка.
Две женщины обменялись взглядами.
— Слышите? — сказала Норма, начав открывать банку с грейпфрутовым соком. — Не вы одна боитесь.
Она расстегнула верхнюю пуговицу платья, взяла с полки два стакана и налила в них сок. Один стакан она протянула миссис Бронсон, которая смотрела на него, но не пила.
— Пейте, дорогая, — мягко сказала девушка, — это грейпфрутовый сок.
Женщина посмотрела в пол и очень медленно поставила стакан на стол.
— Я не могу, — сказала она. — Я не могу жить за твой счет, Норма. Это понадобится тебе самой.
Девушка быстро подошла к ней и крепко взяла ее за плечи.
— Нам придется начать жить за счет друг друга. — Она взяла стакан и вручила его домохозяйке, подмигнула ей и взяла собственный стакан. Онждетвас; Миссис Бронсон сделала героическую попытку улыбнуться и тоже подмигнуть, но, когда она поднесла стакан к губам, ей пришлось подавить рыдания, а сделав глоток, она чуть не заткнула себе рот.
Музыка по радио резко прекратилась, и маленький вентилятор перестал вращаться то вправо, то влево, его лопасти останавливались, как уставший, старый аэроплан.
— Ток опять отключили, — тихо сказала Норма.
Ее подруга кивнула.
— Каждый день ток есть только в течение нескольких часов. А что, если… — начала она и отвернулась.
— Что? — мягко спросила Норма.
— А что, если он отключится навсегда? У нас будет, как в печке, так же, как и теперь, так же нестерпимо жарко и даже еще хуже.
Она закрыла рот рукой.
— Норма, будет еще хуже.
Девушка не отвечала ей. Миссис Бронсон сделала еще один глоток и поставила стакан. Она бесцельно бродила по комнате, глядя на картины вдольстен. И было что-то безнадежное в ее круглом, вспотевшем лице, а в глазах был такой страх, что Норме захотелось обнять ее.
— Норма, — сказала хозяйка, рассматривая картину.
Девушка подошла к ней.
— Нарисуй сегодня что-нибудь другое. Например, пейзаж с водопадом и деревья, гнущиеся на ветру. Нарисуй что-нибудь… что-нибудь холодное.
Неожиданно ее лицо перекосилось от злости. Она схватила картину, подняла ее и швырнула на пол.
— К черту, Норма! — закричала она. — Не рисуй больше солнце!
Она опустилась на колени и начала плакать.
Норма взглянула на разорванный холст, лежащий перед ней. Это была картина, над которой она работала — частично законченная работа, изображавшая улицу, над которой висело жаркое солнце. Неровный разрыв через все полотно придавал картине странный сюрреалистический вид, что-то от Сальвадора Дали.
Рыдания женщины постепенно утихли, но она стояла на коленях, опустив голову.
Девушка мягко тронула ее за плечо.
— Завтра, — негромко сказала она. — Завтра я попробую нарисовать водопад.
Миссис Бронсон дотянулась до руки девушки и крепко держала ее. Она покачала головой, хриплым
