предложил Хабакук.
Некоторое время спустя хромой пришел.
– Чего вам? – проворчал он. – Жратву я вам уже приносил. – Он избегал смотреть в сторону магистра.
– Я хотел бы попросить вас принести нам лекарства, – вежливо сказал Витус. – Надо без промедлений помочь магистру Гарсия.
Нуну стоял посреди камеры, подбоченясь:
– Помощь заключенным оказывать запрещено. Разве что... с разрешения самого инквизитора!
Витус протянул ему монету.
– Это другое дело, – надсмотрщик поднял монету, чтобы лучше ее разглядеть. А потом сделал то, чего никто от него не ожидал: попробовал ее на зуб.
Они переглянулись, не веря глазам своим. А потом рассмеялись, сначала тихонько, толкая друг друга в бок, а потом уже, не стесняясь, начали покатываться от хохота.
–
Это понял один Витус и прыснул.
– А ну заткнитесь вы, свиньи! – колосс не понимал, над чем они смеются, но сообразил, что это связано с ним. Но самое важное Витус теперь знал.
– Для начала мне потребуется перо и лист бумаги, чтобы написать, что нужно. Городской аптекарь читать, конечно, умеет. И подберет все, о чем мы просим. А ты все эти снадобья и бинты принесешь сюда. Тогда посмотрим.
– И только-то? – скривил рот в ухмылке Нуну.
– Еще ты должен освободить меня от этого кольца в полу, а то я не смогу заняться больным.
– Это запрещено!
– Тогда все отменяется, отдавай монету обратно!
По лицу Нуну было видно, что он мучительно ищет выход. Денежку заполучить, конечно, хочется, но долг, долг!.. Победила жадность.
– Ну-ну, если по-другому ничего не выйдет, я тебя раскую. Только на время!
– Конечно, – согласился Витус.
На другой день Витус приступил к детальному осмотру магистра. Он был по-прежнему прикован к цепи, но мог вставать, делать несколько шагов в любую сторону и все проверить и пощупать, как говорится, собственными руками.
Магистр страдал от боли, но упорно просил, чтобы ему объясняли каждый шаг, предпринятый лекарем. Может быть, это отвлекало его от тягостных мыслей.
– Что это? – спросил он, когда Витус бросил в кипящую воду пригоршню семян.
– Льняное семя.
Магистр открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, однако Витус опередил его:
– Брось ты эти расспросы, магистр! Лучше тебе говорить поменьше! Я постараюсь объяснить, что к чему: рана у тебя на лбу – это сильнейший ожог. Иными словами, рана, в которой очень много жара. А жар, вызванный огнем, всегда таит в себе большую опасность. Из учения Галена о четырех соках следует, что жар лучше всего подавлять веществом, обладающим противоположным воздействием, в данном случае льняным семенем, потому что лен сам по себе представляет элемент тепла, но мягкого. Надо кипятить его в воде, а затем смочить полученной жидкостью платок. Этот платок следует положить на пышущую жаром рану, после чего лен вытянет из нее все ядовитые вещества и тем самым снимет жар.
– Звучит недурно, – кивнул больной. – Надеюсь, таким же окажется и воздействие компрессов, – и Витус с помощью Хабакука занялся израненным лицом магистра.
Семнадцать часов спустя, на рассвете другого дня, Витуса разбудил магистр.
– Мне кажется, дела идут на лад! – бодро воскликнул он.
– Надеюсь, ты не преувеличиваешь, – обрадовался Витус. Он взял больного за запястье. Некоторое время сосредоточенно молчал. Потом ощупал подмышки больного. Помрачнел. – Пульс у тебя учащенный, подмышки горячие. Боюсь, у тебя начинается жар.
– Но рана больше не болит так сильно.
– Это хорошо. Однако температуру надо сбить, не то ты очень ослабеешь.
– Делай все, что считаешь нужным. Кстати: мне до сих пор запрещено разговаривать?
– Ты все равно никаких правил не придерживаешься, – Витус слабо улыбнулся. – Вот, проглоти-ка сперва это!
– А что это такое?
– Успокоительная микстура, которая одновременно понижает температуру. Пока она подействует, можешь рассказать мне обо всем, что тебе довелось пережить.
Магистр выпил, зажмурил глаза, а потом ответил:
– Их не устраивает моя вера.
– Если это все, у них нет никакого права подвергать тебя таким зверским пыткам.
