Быстрый ум Алексея тут же уловил в этой истории подозрительные непонятки. Ясно стало, что придурки не имеют ни малейшего понятия о фуллеренах, нановитах и тому подобном, вообще не въехали в суть беды — следовательно, никакой техники безопасности не соблюдают… Это подтвердилось и в ходе переговоров: тот, кто орал из-за забора, видимо главарь, заинтересовался противогазами экспедиции:
— …Слышь, а че это вы эти сумки с гондонами на поясе носите?..
— Так, на всякий случай, — схитрил Зверев и подмигнул соратникам: — Мало ли что!
Меркурьев тихо сказал:
— Слушай, неужто их стороной обнесло? Никто ничего не подцепил?..
— Самому странно, — так же вполголоса отозвался Михаил. — Черт знает, может, у дураков на эти вирусы иммунитет какой…
— Эволюция нуждается в дураках? — Алексей улыбнулся.
— Ну, а кто ж знает! Расходный материал… Ладно, хрен с ним, дело надо делать.
— Эй, тараканы! — закричал он в сторону забора. — Что, будем дипотношения устанавливать?
Тут вновь потекла словесная грязь, но более конструктивная: лагерные кое-что сообразили… Они принялись торговаться с Михаилом, а Меркурьев вдруг задумался еще об одной странности.
По всему выходило, что в банде с Пятого лагеря одни пацаны — лет от шестнадцати до девятнадцати. И как же они без девок?.. Алексей не мог представить, чтобы такие типы обходились без секса — животные, они и есть животные… Странно. Может, набеги куда-то делают? Но давно бы тогда стали жертвами нановитов! Нет, что-то здесь не то…
Зверев продолжал торговаться. Думая о своем, Алексей краем уха услышал, что речь уже пошла об оружии и патронах: Михаил зачем-то принялся сулить отморозкам златые горы.
— Ладно, щас мы эту тему перетрем! — крикнули из-за ограды.
— Зачем ты это понес? — поморщился Алексей.
Михаил, похоже, и сам не знал, но отмахнулся:
— Разберемся! Главное — туда попасть, посмотреть, что там и как…
Павел и здесь не утерпел, встрял:
— А может, штурмом взять?! Ворота протаранить и…
— И брательнику твоему трупняк подарить, — перебил его Зверев. — Твой трупняк… Пусть чучело на память сделает.
Костя глупо хохотнул, прочие усмехнулись. Павел тоже засмеялся, хотел что-то добавить, но в этот момент совещание гопников закончилось. Вихрастая голова вновь возникла над бетонной кромкой:
— Слышь! Ладно, давайте сядем, побазарим конкретно. Машины там оставьте, а сами сюда топайте.
— Зачем оставлять-то? — удивился Зверев. — Что, нельзя на территорию заехать?
— Ну, ваше дело! Хотите — заезжайте. Ну?
Михаил повернулся к своим бойцам:
— Что скажете?
И Алексей с невероятной ясностью понял, что сейчас будет. То есть — может быть.
Это было не просто понимание: ход мыслей и вывод; и не картинка, создаваемая воображением. Нет! Это было так, что Алексей не смог бы ничего объяснить. И не надо! Главное — его озарило, и эта штука сильнее всякой мысли, всяких представлений… и это здорово!
Но восторгаться некогда.
— Стой. — Алексей схватил Зверева за локоть.
Тот даже вздрогнул:
— Что?!
— Это ловушка, — твердо сказал Алексей.
Михаил смотрел на него и не очень понимал, в чем ловушка. Но он отлично помнил, что там, на складе ГСМ, Меркурьев тоже предугадал засаду — и оказался прав.
— Сейчас идем! — крикнул Зверев лагерным, а Алексею и притихшим своим вполголоса: — Точнее объяснись.
И тот объяснился.
Он совершенно ясно постиг, что банда хочет заманить их в засаду. «Машины можете оставить…» — а когда экспедиция подошла бы к воротам, внезапно и с выгодных позиций расстреляли бы всех, а машины взяли целехонькими… Когда же это не прокатило, в ход пошел запасной вариант: завести переговоры, сесть за стол, накормить гостей… подсыпав им крысиной отравы с хладокомбината — и это Алексею было яснее ясного.
— Точно?! — Зверев напрягся.
— Точнее некуда.
Секундная пауза.
— Так. — Взгляд Михаила стал жестким. — Значит, так…
Но тут судьба сама сделала главный ход.
За оградой раздался какой-то неясный шум, скрип — и вдруг пронзительный женский вопль:
— Ребята! Спасите нас! Эти гады…
— Заткнись, сука! — истерично взвизгнул кто-то — и грохнул выстрел.
— А-а! — оборвался вопль.
— А, твари!.. — Пашка вскинул автомат, и тут его никто сдержать не успел.
Очередь хлестнула по верху забора, взметнув бетонную пыль. Попал ли Пашка — неизвестно, да и не суть важно.
Теперь одно — бой!
— Бей поверху! — гаркнул Зверев. — Не давай головы поднять! Мустафин — за руль! Тарань давай…
Четыре ствола врезали по цели. Бетонная крошка полетела тучей. Мустафин бросился к машинам, запрыгнул в фургон, а Зверев, пригнувшись, кинулся к забору, вбок от линии огня.
— Не зацепи! — крикнул он Костенко.
Счет — на секунды.
Михаил выдернул чеку «лимонки», умелым, точным броском переметнул гранату через забор и сразу же за ней — вторую.
Там кто-то истошно завопил, но тут хлопнуло — игрушечно, совсем не страшно, и хлопнуло еще раз. Вопль — как срезало. И за стеной точно обрушилась какая-то мебель.
— Вперед! — Зверев махнул рукой.
Грузовик рванул прямо на ворота. Мустафин успел крикнуть в окошко:
— За мной!
Они с Михаилом отлично поняли друг друга.
Пехота ломанулась вперед в пыльном вихре, поднятом машиной.
Зверев обернулся, заорал:
— Всех — в решето!
Фургон с разгону вышиб ворота — их половинки расшвыряло в стороны, правая с адским грохотом слетела с петель. Мустафин, держа руль, открыл огонь короткими очередями прямо через лобовое стекло. Кто-то дико, предсмертно крикнул. Два-три беспорядочных выстрела — и топот ног. Мустафин круто, с визгом тормозов, завернул грузовик влево.
Преследователи влетели на складскую территорию.
Алексей увидел слева и справа от ворот кучи упавших то ли стеллажей, то ли строительных козел — видно, на них и сидели бандиты, пялясь поверх забора. Но теперь все это было повалено, раскидано, и вперемешку со стеллажами валялись трупы, посеченные осколками гранат.
Справа вразнобой захлопали выстрелы. И тут же резко, зло ударил «Абакан» старшего сержанта.
Остатки грозной банды Пятый лагерь улепетывали врассыпную. Мустафин на грузовике погнался за кем-то влево, а вправо бежали, озираясь и даже пытаясь отстреливаться, трое. Вернее, стрелял один —
