перспектива тащиться в совершенно незнакомую забегаловку мне не очень понравилась.
– Значит, встретимся у консерватории, часиков в пять. Тебя устроит?
– Замечательно!
– Тогда до встречи. Я жду.
– До вечера, – ответила я и повесила трубку.
Еще несколько минут я стояла перед телефоном, пытаясь сообразить, что же это я такое творю. Совести у меня, конечно, было мало – всегда приходилось экономить. Но не до такой же степени! Впрочем, черт с ней, с совестью! Главное, мне удалось-таки убедить Павлова встретиться со мной, а уж дальше... как повернется. Несмотря на некоторое ощущение неловкости, я была крайне довольна собой. Общение с мужчинами всегда настраивало меня на благодушный лад. Мелочь, а приятно. Перспектива «разбить еще одно мужское сердце», как обещали мне мои «кости», только добавила азарта и внесла долю интриги в текущее расследование.
В предвкушении романтического вечера я разложила по стульям свой наряд, а сама завалилась на диван и вскоре заснула, убаюканная приятными мыслями.
Я стояла на углу Радищева и Немецкой и дожидалась Павлова. Мне так не терпелось попасть на это свидание, что я пришла к назначенному месту на целых полчаса раньше. И теперь уже начинала замерзать. Для встречи я выбрала длинное, обтягивающее, из какого-то непонятного, но очень красивого черного материала платье с открытой до поясницы спиной, прикрывали которую только две тонюсенькие перекрещивающиеся бретельки. Хорошо еще, что сверху я сообразила накинуть черный же бархатный пиджак, хотя сделала это не из соображений морозоустойчивости, а для того чтобы не шокировать окружающих своим роскошным вечерним туалетом и моей не менее роскошной спиной.
Когда я, несмотря на то, что стояла летняя погода, окончательно поняла, что полярника из меня не получится, поскольку арктический климат просто убьет мой изнеженный организм, в поле моего зрения наконец-то появился Александр. На нем был темно-синий костюм в едва заметную светлую полоску, ослепительно белая рубашка и шикарный шейный платок из черного шелка, который делал его похожим на мексиканского кабальеро. В руке он держал огромную черную розу с черенком чуть ли не в половину его роста.
– Разве я опоздал? – спросил Павлов, глядя на часы. – Извини. Давно ждешь?
– Да нет, все в порядке. Просто это я зачем-то пришла пораньше. Ну что ж, веди меня к своим эльфам.
– С удовольствием. А ты сегодня шикарно выглядишь...
– Спасибо! Я старалась.
– Тогда пойдем! – сказал Александр, предлагая мне руку. – Ой, извини! Это тебе, – спохватился он, протягивая мне розу.
– Спасибо. Она просто бесподобна! Откуда ты знаешь, что мне нравятся черные розы?
– Ниоткуда. Она просто символизирует мои черные мысли.
– Ты что, решил меня убить? – спросила я, улыбаясь и кокетливо щуря глаза.
– Ну что ты, конечно, нет! В худшем случае изнасиловать.
– Тогда я спокойна. Обожаю галантных насильников.
Ведя подобный идиотский разговор, мы вышли на Волжскую и неторопливо направились в сторону Волги. И через пятнадцать минут уже сидели в маленьком, но в самом деле очень уютном баре, расположенном в небольшом подвальчике прямо за салоном для новобрачных. Полное мое расположение эта забегаловка получила после того, как при нашем приближении к столику на стене рядом с ним загорелась тусклая лампа, а бармен вежливо спросил, что мы желаем в качестве аперитива. Мы взяли по коктейлю «Ланжерон». Если не ошибаюсь, это слово – название какой-то детали самолета, но ума не приложу, какое отношение оно имеет к выбранному напитку. Но вкус у него был потрясающий.
Александр заказал селедку под шубой, салат из кальмаров, крабовый салат, бутерброды с ветчиной и икрой, рыбу в кляре, котлеты по-киевски и картофель-фри, а также фирменный салат под названием «Эльф». Все это моментально появилось перед нами вместе с вазочкой с какими-то крайне аппетитными на вид пирожными и бутылкой красного вина «Кардинал». Себе Александр заказал текилу.
– Ну что, за встречу? – спросил Павлов, наливая мне полный бокал вина. – За встречу, – ответила я, поднося бокал к губам.
Александр выпил текилу, закусил ее долькой лимона и глубоко вздохнул.
– Молодцы все-таки эти мексиканцы! Ядреная штука – до костей продирает.
– А ее только в гольном виде употреблять можно.
– А ты что, никогда текилу не пила?!
– Я, по-моему, пила все, что горит. Водку, спирт, самогон... Даже «Анапу» с «72-м» тоже пила. Не пробовала только одеколон. Вот еще текила как-то меня обошла.
– Эх ты, наивная девушка! Будем тебя жизни учить, – рассмеялся Павлов и заказал бутылку спрайта. – Значит, смотри, делается это так. На два пальца наливаешь в стакан текилу, остальное заполняешь спрайтом. Только обязательно спрайтом – никакое другое газированное пойло не подойдет, только продукт испортишь. Теперь дальнейшая инструкция по применению: берешь одной рукой стакан с этой смесью, другой плотно прикрываешь его сверху, чтобы жидкость не выплескивалась. Резко поднимаешь стакан до уровня головы и резко же опускаешь, ударяя донышком о стол. Называется «Текила-бум». Выпивать надо быстро, пока все это пребывает в газообразном состоянии. Действуй! Кстати, по мозгам шибает – только держись!
– Этому вас в ментовке учат?
– Этой премудрости меня Олег, местный официант, научил. А обычную текилу надо пить с солью и лимоном. Давай сооружай себе «Текилу-бум», а я покажу, как эту мексиканскую горилку на исторической родине пьют.
Я налила себе в пузатую рюмку текилу и стала наблюдать за приготовлениями Сашки. Он с серьезным видом смазал основание большого пальца правой руки лимонным соком, затем посыпал это место солью. Затем Сашка зажал между указательным и средним пальцами лимонную дольку и этой же рукой взял фужер с текилой, зажав его между большим и указательным пальцами. Совершив этот ритуал, он сказал:
– Демонстрационная модель к показу готова. Ключ на старт!..
Я не успела и глазом моргнуть, как он слизнул языком соль, залпом выпил содержимое своей рюмки и закусил все это лимоном.
– Класс! – восторженно произнесла я.
– А то! Это тебе не хухры-мухры. А ты-то чего сидишь? Наливай спрайт – и вперед! Кстати, если пьешь все это в первый раз, можешь загадать желание.
– И что, сбудется?
– Фирма гарантирует.
Я долила в текилу спрайт, быстрым движением подняла рюмку и с грохотом опустила ее на стол. Моя ладошка оказалась несколько уже, чем ее обод, поэтому добрая половина содержимого незамедлительно оказалась на моем платье. Я взвизгнула, Александр громко рассмеялся. На нас стали оглядываться.
– Выпивай быстрее, а то никакого кайфа не будет!
Я опрокинула в себя содержимое фужера, так и не поняв, что же это было – горючая жидкость или гель из баллончика для надувания шариков. На глазах у меня выступили слезы. Сашка от души веселился.
– Ну ты, мать, даешь!
– Тебе смешно, а у меня уши заложило. Вернее, в зобу дыханье сперло. Да как это можно пить?
– С наслаждением. Раза с третьего научишься, – пообещал Сашка, взяв салфетку и стирая мокрое пятно с моего платья. – Ты не волнуйся, это легко удаляется. Ну, сейчас будешь немножко липкая. Зато какое удовольствие!
– Сомнительное, – пробубнила я, хотя действительно была довольна – подобное внимание с его стороны было мне приятно.
Повторить опыт с «Текилой-бум» я наотрез отказалась, отдав предпочтение вину, тем более что, как и обещал Сашка, по мозгам мне уже шибануло, особенно с учетом того, что выпитое легло, как говорится, на старые дрожжи.
Еще какое-то время мы поглощали всякую вкусноту из еды, прежде чем Сашка – сам! – спросил о моем
