зрения пошедшего на их изготовление количества золота и драгоценных камней) артефактов, однако все они были либо не нужны, либо обладали неприятными побочными свойствами, сводившими на нет всю их потенциальную ценность. Так что вскоре путники не без сожалений покинули музей и вновь двинулись по пыльным коридорам полуразрушенного замка.
- Слушай, а может, здесь еще где-нибудь что-нибудь полезное найти можно? — Посещение музея здорово расстроило Ольгу. Точнее, не само посещение, а то, что у обнаруженного ею в дальнем углу прелестнейшего ювелирного изделия по имени «Диадема истинной красоты», делающего надевшую его даму абсолютно неотразимой для мужского взора, оказались столь неприятные побочные свойства, что ее пришлось оставить на месте, даже ни разу не примерив.
Эта корона действительно превращала одевшую ее девушку в истинную красавицу. Но — увы. Вызванные короной восхищение и симпатия, стоило только эту корону снять, немедленно обращались в свою полную противоположность. Так что просто восхитительнейшее произведение древних ювелиров так и осталось ни разу не примеренным, что, разумеется, здорово подпортило настроение обеим присутствующим в отряде девушкам.
- Ведь это же настоящая магическая академия! Здесь маги учились! Тут ведь могучие артефакты должны на каждом углу валяться, в каждой лаборатории на полках стоять. А мы только в какой-то музей зашли, и все… На чем-то же вы своих учеников обучали? Чем-то они ведь в лабораториях своих занимались?
- Оль, понимаешь… Это ведь была именно академия. Не склады магического производства, не армейская оружейная… Здесь в основном именно учили. Ну, еще немного — вели исследования. А потому более-менее практически применимых артефактов тут особо-то и нет. Ну вот, например… — Он распахнул украшенную сложной резьбой дверь, мимо которой они проходили: — Кафедральная лаборатория факультета артефакторики.
Глазам девушки, предстал полный хаос из перемешанных и вдребезги разбитых колб, каких-то сложных механизмов и остатков сломанной мебели. Толстый слой пыли прикрывал осколки множества хитиновых панцирей и проломленный человеческий череп с отсутствующей нижней челюстью. «Кто бы ни был этот человек, похоже, он взял с монстров немалую плату за свою жизнь», — с уважением подумала о погибшем Ольга.
- М-да… Не совсем удачный пример… Хотя нет, вполне удачный. — Зайдя в разгромленную лабораторию, Валенштайн извлек из-под стола какой-то предмет, больше всего похожий на кубик мутного белого стекла с торчащими из него во все стороны тупыми прозрачными отростками. — Вот, пожалуйста. Целый, невредимый и вполне рабочий каргиометр. Позволяет с весьма высокой точностью измерять напряженность магического поля зачарованных предметов. Нужен? — он протянул кубик Ольге.
- Зачем мне? — изумилась девушка.
- Не знаю. Но если поискать по лабораториям, то таких или других аналогичных артефактов здесь можно найти еще много. А вот более-менее применимые в обычной жизни, а не в научных или учебных целях, — это в музей. Правда, мои ученики имели кое-какое вооружение. Боевые жезлы, пусть и несколько устаревшей конструкции, но все равно довольно неплохие… Это бессмысленно, — увидев загоревшиеся глаза спецназовцев, услышавших о возможности приобретения дополнительного оружия, поспешил он развеять ложные надежды. — Во-первых, в хаосе битвы мы потеряли друг друга, и где находятся их тела, мне неизвестно. А во-вторых, даже если мы обыщем всю академию, что займет весьма немалое время, их жезлы будут для вас совершенно бесполезны. Каждый жезл настраивается индивидуально под владельца и не работает в чужих руках.
Помолчав, он нехотя добавил:
- В принципе, я мог бы попробовать произвести их перенастройку — как руководитель кафедры, я знал необходимые коды, — но это дело сложное, долгое, не очень-то благородное по отношению к их прежним погибшим владельцам, и главное — совершенно без гарантий успеха.
- А куда мы тогда сейчас идем? — с деланным безразличием поинтересовался Рау. — Все полезные артефакты мы, по твоим словам, уже взяли, и ничего более ценного здесь нет. А выход вроде как в другой стороне находится…
- В центральную башню, — посмурнев, ответил Валенштайн. — Есть еще один артефакт. Один боевой жезл новейшей модели, который не нуждается в какой-либо перенастройке и местонахождение которого мне доподлинно известно. Мы идем за ним.
* * *
Рау неспешно шел позади о чем-то переговаривающихся Ольги и Валенштайна, пытаясь разобраться в своем отношении к этой новой и непривычной ипостаси Артема. С одной стороны, маг не сделал ни одного движения, которое можно было бы истолковать как враждебное. Даже под атакой он исключительно защищался, не предпринимая никаких попыток отвечать на удары.
Да и этот поход в развалины академии, пополнивший их запасы несколькими небесполезными артефактами, — целиком и полностью его заслуга. К тому же присутствие архимага в отряде изрядно увеличивает шансы на успех похода. Рау хорошо помнил, на что способны человеческие архимаги в бою, и ни в коей мере не недооценивал возможностей старого-нового соратника.
Но с другой стороны… Новый, перерожденный Артем, в отличие от Артема-предыдущего, к которому Рау был, в общем-то, довольно равнодушен, сейчас вызывал у альфара довольно сильное желание воспользоваться ситуацией и ударить его магическим мечом в спину. Или пырнуть кинжалом в самый неожиданный момент. Так, чтобы не успел защиты поставить.
Причины такого желания были вполне объективны. Снежный эльф слишком хорошо помнил, что творили архимаги с его пленными сородичами. И единственная причина, по которой Вьюжный до сих пор находился в своих призрачных ножнах, а не в спине идущего перед ним мага, заключалась в том, что уж больно нетипично для подобных ему вел себя этот Валенштайн.
Собственно, уже одно то, что, желая посетить развалины академии, маг начал договариваться и уговаривать, вместо того чтобы разбрасываться угрозами и принуждающими заклятиями, уже показывало его сильнейшее отличие от тех Повелителей Света, которые принимали самое деятельное участие в уничтожении народа снежных эльфов.
Да и остальные его действия. Современные Рау архимаги считали равными себе лишь тех, кто не уступал им в магической силе. В своей неизбывной самоуверенности они полагали, что все остальные имели право на существование только в той мере, в которой могли служить удовлетворению их прихотей и желаний. Эту черту их характера Рау изучил достаточно хорошо во времена, когда вместе с небольшим диверсионным отрядом занимался их отстрелом.
Но… Пока что Валенштайн не проявил ни одного из тех качеств, которые, как Рау был уверен, являлись основополагающими для этих созданий. И это было странно.
Наконец, не выдержав терзающих его сомнений, он решил спросить напрямик. Догнав идущую впереди пару, он бесцеремонно влез в разговор с вопросом о возрасте Валенштайна в момент прихода Хаоса.
- Сколько мне было лет? — слегка изумился маг подобному вопросу. — За неделю до того, как меня убили, мы с учениками отпраздновали мой сто двенадцатый день рождения. Я родился в двадцать третьем году от победы над Тьмой, как у нас назвали уничтожение последнего оплота темных рас.
- Последний оплот темных рас… — Рау горько улыбнулся. — А ты случайно не помнишь его названия?
- Случайно помню. Столица империи снежных эльфов, Город Зимы, Арктис. Не так ли?
- Все верно… — печально вздохнул альфар. — Значит, ты родился спустя двадцать три года после конца войны. Ну что ж, это кое-что разъясняет… Хотя все равно немного странно.
- Что именно?
- Я, видишь ли, принимал участие в той войне, которой ты не застал. И повидать архимагов довелось довольно близко. Правда, все больше на противоположной стороне прицела. Однако их повадки я изучил неплохо. Так что твое поведение, без разбрасывания направо и налево принуждающих заклинаний, без попыток заявить себя господином и повелителем всего нашего отряда, с медленным сожжением тех, кто с этим не согласится, и без объявления всех присутствующих в отряде девушек твоим личным гаремом, мне кажется несколько странным… Для архимага, разумеется. Вот и стало любопытно.
