Мысленно он увидел отца, повергнутого саксами, в то время как маленький Спирр прятал мать и сестру в месте, безопасном от кровожадных воинов.
Он видел мать и сестру, погибших от болезни. Видел себя, работающим на Гару, старуху, которая видела удовольствие в том, чтобы заставить его страдать. Ночью он заботился о сестрах. И в течение нескольких месяцев он заботился и о своей матери, которая была так слаба, чтобы делать это самой.
Он видел Кеару безутешным младенцем, а он испробовал все способы успокоить ее. Он вспомнил Гару, которая выставила их в ночь, и им некуда было идти.
Той ночью тоже шел снег, и он думал только о том, как спасти сестру от смерти.
Она — это все, что у него оставалось.
Он нес ее через метель, а она плакала и кричала. Через лиги[78] промерзшей земли, пока не нашел народ своей матери. Он просил и умолял ради своей сестры, и позволял бить себя, пока не падал от побоев. Он никогда ничего не просил для себя.
Пока не нашел Нинью.
Он взял ее и сделал своей, и по собственной глупости потерял.
Они никогда не смогут быть вместе. Никогда.
Я одинок.
Я страдаю.
Тэлон в ярости вопил.
Внезапно что-то справа привлекло его внимание. Тэлон нахмурился.
Из-под его кровати что-то выглядывало.
Он подошел к ней и вытянул это.
Сердце остановилось, потом застучало с бешеной скоростью.
Саншайн оставила их для него. На трех картинах были нарисованы его хижина, причал и вид с крыльца.
Он смотрел на яркие, свежие краски, передававшие окружающие пейзажи в свете дня.
Картины были прекрасны, но не так, как женщина, подарившая их ему.
Женщина, которая сделала ему самые большие подарки за всю его жизнь.
Он нашел записку, вложенную между полотнами.
Открыл ее и почувствовал, как скрутило живот.
Он перечитал записку четыре раза.
В течение многих столетий он любил Нинью. Но то, что он чувствовал к Саншайн, было намного больше.
«Да, ты можешь выиграть битву с богом».
Слова Ашерона всплыли в памяти.
Тэлон измученно вздохнул. Да, он сможет. Завтра ночью он пойдет и позаботиться о Марди Гра для Ашерона.
Но как только это закончится…
Он собирался призвать Камулуса и покончить с этим раз и навсегда.
В среду на рассвете будет мертв или он, или Камулус.
ГЛАВА 17
Саншайн не знала, что и думать об Ашероне, когда они вошли в ее квартиру. Он был худой и ужасно высокий. А его глаза…
Она вздрогнула.
Что-то в них заставляло предполагать, что он может видеть ее насквозь, и может слышать каждую ее мысль.
Она бросила мольберт у кушетки и посмотрела на Ашерона, обходящего ее жилище, словно удостоверяясь, что здесь никого нет. Было понятно, что он делал это скорее в силу привычки, чем из-за реальной необходимости убедиться, что они одни.
Его движения были наполнены смертельной грацией. Это была поступь хищника. В Ашероне было что-то истинно сексуальное, непреодолимо-соблазнительное, его близость заставила Саншайн захотеть коснуться его.
Это было так, как будто от него исходил мощный поток феромонов, и одновременно она была напугана. Он походил на великолепное и смертоносное животное, и одна часть ее жаждала обнять его, а другая знала, что вероятнее всего он оторвет руку сразу, как только она коснется его спины.
Он был одновременно притягательной и свирепой личностью, заставлявшей ее желать скрыться за дверью.
Он заговорил, и мощный звук его голоса заставил ее подпрыгнуть. Но больше она была поражена тем, каким эротичным оказался этот голос. Он был таким низким, что даже вибрировал, и каждый произнесенный слог стекал по ее спине обольщающей лаской. Никогда ей не доводилось находиться рядом с мужчиной, тело которого и личность которого, казалось, были созданы с единственной целью — сексуального соблазнения женщины.
Малыш, это, блин, сработало.
— Ваш брат Сторм сейчас убирается внизу. Вы могли бы попросить его провести ночь в вашей квартире.
— Откуда Вы знаете, что Сторм внизу?
— Просто знаю.
Она нахмурилась — он был еще более жутким, чем ее бабушка.
— А почему Вы не остаетесь?
— Ты этого хочешь?
Нет, в действительности — нет. Но ей не хотелось оскорблять его.
— Вероятно, у Вас есть дела.
Его молчаливая усмешка, казалось, говорила о том, что он услышал ее настоящий ответ.
— Тогда, спокойной ночи, Саншайн.
Он пошел к двери.
— Ашерон, подождите.
Остановившись, он посмотрел на нее.
— Я правильно поступила, покинув Тэлона? — спросила она. — Он нужен вам, правда?
Глаза, похожие на ртуть, опалили ее.
— Думаю, что Вы должны делать так, как сказала ваша бабушка. Следуйте за своим сердцем, Саншайн.
— Как Вы узнали об этом?
Он ответил ей подобием улыбки:
— Я знаю о многом.
