Но вот что он часто бывал в «Рабиновиче», Федя врал – что-то я его не помнила. А впрочем, может быть… Я на сопляков никогда внимания не обращала.
Жизнь Тео в фатерланде не задалась, он даже полгодика посидел в тюрьме, правда, за что – не сказал. Сейчас прибился к банде рокеров, гонял на рычащих гадах по закоулкам пригородов, подворовывал и систематически принимал дозу.
Новоприобретенный земляк проводил меня до самого отеля.
– Тебе десяти марок хватит, Сусанин? – спросила я, протягивая ему бумажку.
– Смотря на что, – быстро ответил он и спрятал ее в карман.
– На «Сникерс», майне кляйне.
– Да не только. Спасибо, Тань. – Тео осмотрелся по сторонам. – Мы собираемся обычно после обеда возле Лодокирхе в Зольне и кучкуемся там до темноты. Если что нужно будет, обращайся – любому по головке настучим. Моя фамилия Баумгарт.
– Ну, это уж вряд ли, Тео. Пока.
– Пока.
Федор-Теодор, засунув руки в карманы куртки, ссутулившись, ушел. Я помяла сигарету в пальцах, но закурить решила в номере: приму душ, закажу кофе, посмотрю, что показывают местные одноглазые бандиты.
В вестибюле никого не было. Только белобрысый портье торчал из-за своей загородки, кося глазами в маленький телевизор справа. Когда я подошла, он вытаращился на меня как-то уж очень отчаянно. Получив ключ, я заметила, что его телевизор был монитором телекамер внешнего обзора. Тогда скорее всего его привлекла не я, а мои разговоры с Тео. Согласна, этот рокерный пацанчик – странная компания для первого же вечера одинокой иностранки. Да и вообще для такой девушки, как я, странно давать деньги мужчине. Ну, пусть уж порассуждает сам с собою на эту тему.
В моих апартаментах все было чистенько и шторы опущены. Разбросанные мною вещички аккуратно лежали и висели в шкафу. Так, не забыть наутро оставить под подушкой пару марок. Я прошла в ванную, отрегулировала воду и стала раздеваться. День сегодня прошел содержательно. Посмотревшись в зеркало и с силой прогладив живот снизу вверх, я улыбнулась самой себе, вспомнив, что нашептали мне кости перед отлетом из Москвы: 2+18+27 – «Если вас ничто не тревожит, готовьтесь к скорым волнениям».
Меня не тревожило ничто, и сегодня я действительно слегка поволновалась, но это оказалось полезно для пищеварения.
Сняв трубку телефона, я отчеканила в нее:
– Битте, айне кафе. – Подумала и добавила: – Шварце кафе.
– Яволь, майн фрау, – ответил равнодушный мужской голос.
Я развела в воде пену с запахом хвои, положила на табуретку рядом пачку сигарет и зажигалку. Подумала: стоит ли дожидаться дежурной немочки в белом фартуке с моим кофе?
Решила, что не стоит, и погрузилась в воду. Здорово! Я сегодня Афродита. Нащупала сигареты, прикурила одну и немного даже прибалдела – приятная штука жизнь, когда в ней все приятно.
Послышался звук открываемой двери. Выпустив дым вверх, я громко сказала в номер:
– Битте, гебен зи мир майне кафе, – в том смысле, что дайте кофе сюда.
Вытянув шею, я разглядела в комнате немочку в передничке. Она привезла кофейник, чашку и разных конфет с печеньями.
– Данке шён, – сказала я ей и ткнула пальцем на стол в номере. Она что-то спросила, я отрицательно покачала головой.
Остаток вечера я провела с кофе и сигаретами, глядя в телевизор, где толстые немцы в шляпах с маленькими полями пели какие-то веселые песни.
Дома я ни в жизнь не стала бы смотреть такую чушь, а здесь проходило нормально.
Утром, не забыв оставить кляйне презент для горничной, я, заказав по телефону билет на Гармиш, поехала в аэропорт в Риеме.
С остальными достопримечательностями Мюнхена я и на обратном пути смогу ознакомиться.
Гармиш – городишко махонький, стоящий на речушке узенькой. Куча отелей, кафе и лыжных станций.
Выйдя из такси перед «Альпенхоф-отелем», где у меня был забронирован номер с ванной, я вдохнула полной грудью альпийский воздух. Классно! Неделю буду вести самый здоровый образ жизни. Может, даже и курить брошу.
К машине подбежал парнишка в униформе и забрал мой чемодан с сумкой.
Девушке-администратору я сказала свою фамилию и заполнила карточку. В сопровождении менеджера и пыхтящего носильщика поднялась на второй этаж. Номер двадцать шестой. Парнишка поставил мои вещички и протянул ладонь, я дала ему три марки – он так честно сопел, что показалось неприличным заплатить меньше. Он поклонился и вышел. Менеджер, стрельнув взглядом в его руку, разошелся на целую речь, рассказывая об удобствах моей комнаты. Но мне очень быстро надоело его вымогательство. Я объявила ему, что палас слишком яркий, стены слишком темные, а ванная маленькая. Он пожал плечами, забормотал какие-то объяснения, но я и слушать не стала, а просто добавила, что и вид из окна в довершение ко всему слишком скучный. Поняв, что ловить нечего, менеджер убрался. Заказав по телефону кофе, я стала распаковывать вещи.
Время уже было самое обеденное, но сначала нужно определяться.
Привезли кофе. Подумав, я согласилась и на салат. Разложив на кровати содержимое своих баулов, уселась за стол и, включив телевизор, начала изображать из себя Юлия Цезаря. Одной рукой держала вилку и тыкала ею в салат, другой доставала кости. Глазам пришлось сложнее, чем рукам, – им еще и телевизор достался. Смотреть было нечего – одни сериалы или новости.
Я покачала кости в левой ладони и бросила их на стол. 25+9+17 – «Ваш партнер покажется вам чрезвычайно элегантным».
Все ясно, и вопросов больше нет. Этот рассказ означает, что после душа я надеваю костюм цвета морской волны и белую блузку под него. Черные туфли, черную сумку. Ну и брошку, наверное. Там видно будет.
Идя в душ, я думала о проблеме глобальной трудности: браслет на руке не будет ли перебором? Часы с брошью сочетаются нормально. А браслет? Насколько же элегантным будет мой партнер, чтобы так же элегантно смотрелась с ним и я?
Проявив нерешительность, я отложила все эти сочетания на потом. Трудно, трудно жить в такой неопределенности.
Меньше чем через час я уже спускалась на первый этаж и нравилась себе вся. Такое бывает не всегда. Но – бывает.
До выхода в свет было все еще рановато, и я решила провести разведку на местности.
Маленький ресторанчик с баром при моем отеле уже обслуживал своих постоянных клиентов, те, кто не вкушал пищу, где-то прятались – народу вокруг не было. Я уточнила у девушки за стойкой, где находится турнхалле – тренажерный зал, оставила ей ключ и пошла осматриваться.
Полусонный лысый дядька выписал мне абонемент на семь дней и впустил в длинный коридор.
В первой же комнате налево, большой и светлой, размещался прекрасный набор снарядов для атлетической подготовки. Очень милые блестящие штучки сверкали призывно и ожидающе. У меня все мышцы застонали от предвкушения. Зал был почти пустым, если не считать толстой тетки, крутившей педали на велотренажере. На руле лежал разноцветный журнал, и она низко склонилась над ним. Не иначе – «Пентхауз». Ну, до нужных габаритов ей крутить еще долго-долго.
Я все внимательно осмотрела и вышла. Тут же на меня налетел высокий рыжеватый мужчина. Злобно взглянув, он движением плеча впечатал меня в стену и быстрым шагом вышел из турнхалле. Я была элегантной, поэтому не ответила соответствующе. Не успела просто. Что же такое нехорошее находится в соседних помещениях, от чего он так огорчился?
В следующей комнате мужская раздевалка – дверь открыта и нет никого. Дальше – женская. Мой шкафчик номер четыре. Я повертела ключик на пальце – нечего там смотреть, наверняка обычные вешалка
