В ту ночь Игорь решил, что дальше так жить нельзя, надо непременно поговорить с Людой.
Игорь зашел на участок, где располагался ее частный дом, когда сумерки густой пеленой окутали город. Машина девушки стояла во дворе, но на стук никто не ответил. Игорь знал, что если не сейчас, то больше никогда уже не отважится прийти к ней.
Подумав, что Людмила, скорее всего, отошла в ближайший магазин, он решил во что бы то ни стало дождаться ее. Сначала просто топтался возле двери, а после начал не спеша прогуливаться вокруг дома.
Игорь шел, глядя себе под ноги, и старался не думать о предстоящей встрече. Неожиданно его внимание привлекло расплывшееся пятно света на земле — в одном из раскрытых настежь окон горела настольная лампа. Он подбежал к окну и увидел Людмилу. Свободно раскинувшись, она лежала на диване и казалась спящей, Игорь не задумываясь подтянулся, взбираясь на подоконник, и спрыгнул в комнату. Он тщетно звал Люду и встряхивал ее за плечи. Потом случайно заметил маленький пузырек, закатившийся под диван. На пузырьке красовалось незамысловатое слово «элениум».
Игорь заглянул в лицо девушки. Кажется, она приняла снотворное. Он не знал, сколько времени простоял на коленях, вглядываясь в прекрасные черты ее лица. Затем услышал, как открывается входная дверь. Он хотел выйти навстречу гостю и все объяснить, но внезапная догадка, что, возможно, это один из любовников Людмилы, заставила его спрятаться в смежной комнате. Игорь не видел вошедших, но знал, что их двое. Он слышал тяжелые мужские шаги и легкий цокот женских каблуков. Они действовали молча и четко, как будто все заранее спланировали и тысячи раз отрепетировали.
Игорь крепко зажмурил глаза и глотал воздух, приходя в исступленный ужас от того, что происходит в соседней комнате. Он ничего не видел, но безумная мысль заставила его сердце сжиматься и клокотать уже не в груди, а, казалось, в горле. Когда те люди ушли, он еще долго не решался выйти из комнаты, а когда сделал это, то не смог взглянуть на девушку, которой прежде любовался часами. Игорь всячески отворачивался от висящего тела. Выбравшись из дома, он запрокинул голову, по щекам катились слезы, но он ничего не замечал. Людмилы больше нет, она мертва, ее убили, а он был совсем рядом и ничего не сделал. Он не помнил, как добрался до дома, не помнил ни одного дня из следующей недели. Когда же пришел в себя и до конца осознал, что Людмилу действительно убили, а он был единственным тому свидетелем, то понял, что должен пойти в милицию.
Выйдя из дома, я подняла голову и посмотрела на раскрытое окно третьего этажа: Соболев сидел на подоконнике и курил. Я вздохнула и пошла к своей машине. Устроившись в салоне и заведя мотор, я припомнила все подробности услышанной истории. Выходит, что из двух вариантов, выстроенных мной вчера ночью, второй отпадает. И мне предстоит разыскивать не живую Людмилу, а ее убийцу и пытаться раскрыть тайну исчезновения тела из гроба.
Ох, чувствую, в темную историю я впутываюсь. Ну почему бы Людочке Самойловой не оказаться самой обычной девушкой?! Так нет же — она профессиональная соблазнительница и шантажистка, скорее всего, и с моим клиентом Олегом Тихомировым познакомилась не просто из корыстных, а из очень корыстных соображений. Возможно, она и замуж-то за него не собиралась, а просто морочила мужику голову и тянула из него денежки. А он-то, наивная душа, верил ей и даже нашел меня, чтобы я разобралась во всех обстоятельствах.
Может, прямо сейчас набрать номер Олега и рассказать ему горькую правду о его любовнице? Не думаю, что, узнав о таких подробностях ее жизни, он захочет продолжить расследование, а значит, я спокойно отправлюсь в Сочи, как и собиралась вчера вечером.
Наверное, я так бы и поступила, если бы не вспомнила о другом адресе. Адрес, по которому раньше жила Люда со своей подругой Мариной Невзоровой, а теперь только Марина. Пожалуй, из элементарного чувства долга стоит наведаться к этой девушке, а уж потом звонить Олегу.
Выйдя из машины, я невольно присвистнула. Думаю, этот дом можно было смело назвать маленьким коттеджем с небольшим цветником, разбитым под окнами, и кустами декоративной зелени в глубине участка. Впрочем, весь район состоял из подобных сооружений, радовавших глаз. Абсолютно уверена, что здесь жили люди не бедные.
Калитка, ведущая на участок Марины, оказалась незапертой, и я беспрепятственно прошла к дому и позвонила в дверь. То ли гостей в этом доме не ждали, то ли так среди небедных людей принято, но мне пришлось выждать достаточно долго, прежде чем дверь открылась.
Марина оказалась очень симпатичной девушкой с черными как смоль волосами и милыми голубыми глазами. Увидев меня и мою лицензию частного детектива, она удивленно захлопала ресницами.
— Что-то случилось? — растерянно спросила она, запахивая легкий шелковый халатик, полы которого распадались, обнажая ее стройные ножки.
Да уж, среди небедных людей, проживающих в этих домах, гостеприимство не процветало.
— Вы Марина Невзорова? — вздохнув, спросила я, хотя и не сомневалась в этом.
— Да, — кивнула девушка, сжимая в кулаке тонкую ткань халата у себя на груди.
— Мне нужно с вами поговорить.
Я немного подождала в надежде на приглашение пройти в дом, но, так и не получив его, решила напомнить о правах хоть и незваного, но все-таки гостя:
— Можно войти?
Марина сдавленно кивнула и отошла от двери, пропуская меня внутрь. Я прошла в одну из комнат, которая, судя по небедной обстановке, была в этом доме чем-то вроде гостиной, и села в одно из мягких уютных кресел.
— А что случилось? — в очередной раз спросила девушка, присаживаясь на подлокотник дивана напротив меня и продолжая нервно теребить свой халатик.
Вообще-то, не такого приема я ждала от подруги умершей Людмилы Самойловой. Вздохнув, я поудобней устроилась в кресле и, закинув ногу на ногу, деловито посмотрела на Марину.
— А вы не догадываетесь?
Девушка молча глядела на меня своими небесно-голубыми глазами. Я еще раз вздохнула и терпеливо пояснила:
— Несколько дней назад в этом доме убили вашу подругу, и теперь меня нашел один человек, чтобы я расследовала это дело.
— Кто вас нанял? У Люды не было родственников.
— Зато нашлись люди, которым небезразлична ее судьба.
Я видела, что девушка хотела подробно расспросить меня о столь расплывчато упомянутых мной людях, но она не стала этого делать, а я не стала уточнять. Афишировать имя клиента — дурной тон.
— Я пришла, чтобы задать вам несколько вопросов. Насколько я поняла, вы были для Людмилы одним из близких людей.
— Пожалуй, — отозвалась Марина, но так, словно сама сомневалась в этом.
— И вы как лучшая подруга должны знать о ней больше, чем кто-либо другой.
— Пожалуй, — тем же тоном ответила Марина, чем ввела меня в определенное замешательство.
— Скажите, вы давно купили этот дом?
— С Людой мы познакомились еще в школе, а потом я уехала в деревню. Поначалу переписывались, а потом перестали. Пару месяцев назад я вернулась в Тарасов. Ни знакомых, ни друзей у меня здесь не осталось, приходилось перебиваться кое-как. Жила на съемных квартирах с какой-нибудь маразматичной старухой, работала где придется. Люду я встретила абсолютно случайно и по старой дружбе рассказала о своей жизни, даже не рассчитывая на помощь. А она, как только выслушала, сразу же предложила приехать к ней и помогла устроиться на работу. Она даже прописала меня в этот дом, — неожиданно завалила меня информацией Марина.
— Ясно, — протянула я. — А в ночь убийства вы где были?
Только что успокоившаяся Марина снова замкнулась в себе. Ее руки опять принялись нервно теребить и дергать халат. Эта ее привычка и меня заставила чувствовать себя неуютно.
— В ту ночь меня не было дома.
— А где же вы были?
— На работе.
