Сумка, в которой лежал пистолет, улетела куда-то в кусты. Чертыхаясь сквозь стиснутые зубы, я поднялась на ноги и приложила ладони к расцарапанным коленям. И что за напасть такая — не успели зажить одни болячки, я уже нашла другие! Всхлипнув от жалости к самой себе, я принялась искать сумку. И угораздило же так неудачно упасть.
— Иди вперед, — прохрипел вдруг над ухом мужской голос. Я пыталась его распознать, но внезапно утратила все способности к восприятию. В мой затылок упирался пистолет.
Я медленно отстранилась от дерева. Когда ладони перестали ощущать шероховатую кору, меня охватило отчаяние.
— Быстрей, — прохрипел все тот же голос.
Я и сама понимала, что иду слишком медленно. Я жадно глотала ночной прохладный воздух. В голову вдруг пришла поговорка: «Перед смертью не надышишься». Что и говорить, черный юмор всегда был мне присущ; но особенно его влияние заметно вот в такие минуты.
— Открывай! — скомандовал голос, когда мы наконец дошли до двери.
Кажется, подобное уже происходило и было связано именно с этим домом. Правда, обстоятельства были другими. Тогда я открывала эту дверь с надеждой, что найду ответы на все свои вопросы, теперь же — с откровенным ужасом.
Я вошла и тут же увидела в темноте силуэт человека, сидящего на стуле. Показалось, что этот человек улыбается, глядя на меня, и от этой улыбки я почувствовала себя еще более беззащитной.
Меня тоже посадили на стул, стоящий посреди комнаты, но подобное проявление гостеприимства скорее огорчало, чем радовало. Мои руки завели за спину и связали веревкой. Ее длинные концы пропустили через ножки стула и стянули ими мои щиколотки. Затем человек, сделавший это, замер за моей спиной. Я слышала его тяжелое, напряженное дыхание и не решалась обернуться. Я прекрасно знала, кого увижу. Слишком хорошо знакома эта привычка останавливаться за спиной.
— Ну что ж, вот мы и снова встретились, — начал нашу беседу человек. — Как жизнь?
— Еще не надоела, — бодро отозвалась я, даже не подумав, что подобный ответ может лишь разжечь агрессию у людей, которые и так не слишком дорожат моим здоровьем.
— Все шутишь? — усмехнулся Сергей.
Как ни странно, мой черный юмор оценили и убивать за него пока не собираются, решили, наверное, подыскать более подходящий повод.
— А ты теряешь оригинальность. Помнишь, ты уже связывал меня, когда я приезжала сюда с Мариной?
Я из последних сил старалась держаться бодро, словно мое пребывание в этом доме — обычный визит к старому доброму приятелю.
— Судя по тому, что ты так любезно меня навестила, убийство Людмилы раскрыто.
— А ты считал себя таким умным, что никто и никогда тебя не разоблачит?
Сергей громко рассмеялся:
— Ты все-таки дура. Всего лишь раскопала мою маленькую тайну, разоблачить же меня тебе не только не удалось, но боюсь, что уже никогда не удастся.
Эти слова однозначно ответили на все мои вопросы. Хорошо, что здесь темно и лица моего никто не видит.
— Скажи честно, как ты догадалась, что это я?
— Потому что ты крыса, — очень тихо, но отчетливо произнеся каждое слово, ответила я.
Саша тут же дал понять, что подобных комментариев не требовалось. Он резко ударил меня. Голова едва не слетела с плеч. Я уже успела подзабыть, как общается этот мальчик. Что же, немногословно, зато доходчиво. По крайней мере, у меня сразу же отпало всякое желание делиться своими впечатлениями о внешности Сергея. Хотя что такого особенного я сказала? Если этому кретину невдомек, что Рэт в переводе с английского — крыса, так это исключительно его проблема. Зачем же на мне срывать злобу за собственное невежество?!
Зато Сергей прекрасно понял, что я имела в виду. Он тут же выпрямился на своем стуле.
— Я знаю обо всем, — подтвердила я его мысли, в которых не сомневалась. — И про Люду, которую ты убил из-за того, что она хотела бросить бизнес и уйти к Олегу. А Тихомирову ты должен был деньги. И про Марину. Ее ты убил, чтобы она ничего мне не рассказала. Я знаю и о том, как ты хотел подставить меня, натравить на Исаева, а сам между тем шантажировал его от моего же имени.
Я замолчала, наконец-то высказав все. Вряд ли это ухудшит мое и без того неприглядное положение. Пожалуй, уже ничто не сможет помочь и ничто не сможет навредить.
Сергей молча потянулся за сигаретами и закурил. На краткий миг огонек зажигалки осветил часть его лица: белесые брови и ресницы, заостренный нос и подбородок. Только теперь я задумалась над тем, что же он за человек, готовый идти по головам и переступать через трупы. Расчетливый и хладнокровный, он никого не жалел и не щадил.
— Все вы, бабы, одинаковы, — заговорил Сергей, затягиваясь сигаретой, — что Людка, что Марина, что ты — ничем не отличаетесь друг от друга, просто звать вас по-разному. От вас одни неприятности. Вы вечно все портите. Людка — это дешевая проститутка. Ей же было все равно, с кем спать. Она в Олега вцепилась только из принципа: хотела доказать, что без нее я ничего не смогу. Но это я ей доказал, как сильно она ошибалась на мой счет. Маринка была просто жалким ничтожеством. Чуть было не выдала меня, стерва. А ведь это она первая предложила убить Людку. Когда дело было сделано — испугалась. А ты оказалась слишком умной — тоже плохое качество для женщины.
— Ты не способен оценить не только людей, но и свои поступки. Все куда проще, чем ты сказал. Да, твои планы очень не глупы, но их цель была самой банальной — деньги и страх.
— Не смей так говорить! — вскочив со стула, заорал Сергей. В два прыжка он преодолел разделявшее нас расстояние и наотмашь ударил меня по лицу.
Я почувствовала во рту чуть солоноватый и теплый вкус собственной крови. И от этого у меня закружилась голова.
— Ты ничего не понимаешь! — орал Сергей. — Ты мерзкая дрянь. Ты все испортила! Это ты и такие, как ты, во всем виноваты. Я вас всех ненавижу!
Я с недоумением смотрела на обезумевшего Крыса. Невероятно. Еще недавно я разговаривала с ним, пила кофе, приглашала в свой дом и принимала его за абсолютно нормального. Я ведь даже не подозревала, что однажды этот человек будет готов меня убить. Как же я могла не почувствовать этого, не понять?
Сергей оставил меня в покое и снова отошел к окну.
— Почему ты не хочешь понять, что никто не виноват в твоем проигрыше? — как можно мягче произнесла я. — Почему за него расплачиваются ни в чем не повинные люди, причем ценой собственной жизни?
— Замолчи!
— В чем была виновата Люда? В том, что полюбила Олега, — не останавливаясь, продолжала я. — В чем была виновата Марина? В том, что испугалась своих деяний. И, наконец, в чем моя вина перед тобой?
— Чего ты добиваешься? — обернулся ко мне Сергей. — Надеешься разжалобить меня и спасти свою шкуру?
— Я надеюсь, что ты поймешь одну простую истину — никто не виноват в твоих ошибках.
Саша, все это время безучастно стоявший за спиной, вдруг схватил меня за волосы и резко запрокинул голову назад. Я вскрикнула.
— Тебя сюда привели не для того, чтобы ты кого-то учила, — прошипел он, склоняясь надо мной.
Мне было прекрасно известно, зачем меня сюда привели. Поэтому всеми силами я и пыталась разговорить Сергея, лишь бы отсрочить тот момент, когда он решит привести в исполнение свой очередной план.
— Ты и так испортила все дело. Из-за тебя я остаюсь без денег. Тебя за это убить мало. Я уже давно мечтал сделать это, еще там — на квартире, но тогда ты была нам нужна, чтобы вытянуть деньги из Исаева. Ты провалила наше дело, так что сама во всем виновата.
Саша прав, — проговорил Сергей. Он стоял у окна, за которым уже брезжил рассвет. В серовато-
