— А ну ка повтори, что ты сказал, — сквозь зубы прорычал муж королевы.
Дану вертел головой по сторонам в поисках поддержки, но все отводили взгляды.
— Я только выразил то, о чем здесь все думают, — упрямо ответил тот.
— Мой сын — не подменыш! — со всей силы дернул его за плечи Асгрим и начал душить.
Трое молодцов повисли на нем, пытаясь отодрать его от слишком дерзкого подданного. Эйтайни умоляюще посмотрела на Николаса. Тот выступил из тени и громко закашлялся.
— Они посмели притащить сюда человека? — прошел по трибунам недобрый шепоток.
— Мое имя Николя дю Комрой. Я являюсь уполномоченным лицом компании Норн в Лапладии для разрешения споров между людьми и прочими разумными существами. Сегодня я пришел сюда в качестве парламентера, чтобы мы могли обсудить совместное будущее наших народов.
Асгрим продолжал выкручиваться из рук пытавшихся его усмирить сородичей. Все остальные оценивающе глядели на Николаса: съесть прямо сейчас или погодить чуть-чуть.
— Мы не ведем переговоров с людьми на нашей вече, — поднимаясь со своего места, сказал ему один из старейшин. — Тебе должно быть это известно, о светлейшая!
Эйтайни бросила на Охотника непонимающий взгляд. Они же условились, что он назовется Стражем.
— Зато люди ведут. Мы живем на одной земле, питаемся одними и теми же ее дарами. Мы одинаково чувствуем холод и голод, горе и несчастье. И беды у нас тоже общие. То, с чем не смогли справиться мы сегодня, нападет на вас завтра. Чтобы выстоять в этой борьбе мы должны быть едины.
— Единственный, кто на нас нападает — это вы, люди.
— Это ложь, — спокойно ответил Николас. — Спросите у своих сородичей, от чего они бежали?
Все взгляды обратились на сиротливо жавшихся в углу северян.
— Разве люди выгнали вас из поселений в Утгарде?
— Да что с этих трусов взять? — крикнул кто-то из толпы.
Северяне сдвинули свои ряды еще плотнее, но тут, расталкивая своих сородичей, вперед вышел невысокий совсем еще юный Дану. Однако его лицо уже успело украсить пару глубоких шрамов.
— Мы — не трусы, — разгневано крикнул он. — Я Бельгейн, последний выживший из Хельхеймского караула. Это я принял решения оставить наши поселения на севере. Я видел полчища чудовищ, порождаемых червоточиной. Я укрощал диких Ненниров на плато Эбергус в южном Утгарде, я сражался со стаями свирепых варгов в Дрогольском ущелье. Я видел, как сотнями умирают мои братья. И после этого вы смеете обвинять меня в трусости? Где были ваши смельчаки, когда тень накрыла наши земли? Почему вы не ответили на нашу мольбу о помощи? Почему не вступились, когда наши воины погибали один за одним в битве с неведомым врагом?
На этот раз потупились южане. Однако старики продолжали взирать на юного воина с неодобрением.
— Мы жили на границе и защищали вас все это время, пока вы беззаботно почивали на лаврах. Где же ваша благодарность теперь, когда у нас больше не осталось сил огрызаться на атаки врагов? Тень накрыла Утгард не за один день. Мы вас предупреждали. Мы просили вас о помощи, но так и не дождались ее. Нам пришлось сражаться в одиночку. И мы проиграли. Тем, кто выжил, пришлось оставить свои земли и бежать. А вы, вы приняли нас, как бродячих псов, достойных лишь презрения.
Несколько северян попытались его утихомирить, но это оказалась не так-то просто.
— А как вы предлагали нам поступить? — поинтересовался все тот же старейшина. — В ваших посланиях не говорилось ничего определенного. Безотчетный страх, бесплотные голоса, черные щупальца, иссушающие плоть и отбирающие души. Это было больше похоже на бред перебравших эля длиннобородых, чем на речи бесстрашных воинов-Дану. Мы и сейчас ни за что не поверим, что ваш таинственный враг действительно существует.
Глаза Бельгейна полыхнули от гнева. Он резко дернулся вперед, повалив на пол сдерживающих его молодцов, и направился к старейшине.
— Ну и зря, — нарочито громко заметил Николас. Кажется, ему удалось отвлечь склочных обитателей холмов от драки. — Зря не верите. Враг действительно существует. И если мы сейчас ничего не предпримем, то вполне вероятно, что завтра вы окажитесь в такой же ситуации, как и ваши сородичи с севера. Только бежать будет уже некуда.
— Откуда тебе об этом знать? — спокойно спросил старейшина.
— Сегодня я был в ледяных пещерах Гримтурсов. Тень добралась и до туда. Не верите — можете отправить гонцов к южным отрогам Утгарда. Теперь великаны живут там.
— Кем ты себя возомнил, что можешь без страха общаться с нами и даже с Гримтурсами? Уж не Стражем ли? — с насмешкой сказал старейшина. Эйтайни бросила на Охотника еще один вопросительный взгляд.
— Я уже говорил, я представитель компании Норн. Компания Норн — это сообщество людей с необычными способностями. Мы принимаем в свои ряды всех, даже тех, кто никогда бы не смог пройти 'последнее испытание' Стражей. Я, как старший офицер, был назначен в Лапландию решать дела подпадающих под интересы компании людей. Так же в мою компетенцию входит решение споров между людьми и прочими народами. Теперь вас удовлетворяет мое объяснение?
— Так все-таки Страж? — намного более почтительным тоном спросил старейшина, но, не дождавшись ответа, продолжил: — Даже если предположить, я сказал только предположить, что ваш мифический враг существует, то мы все равно не знаем, как с ним бороться. Или вы предлагаете отправить всех наших воинов в горы на верную гибель и оставить холмы без защиты?
— Бороться с этим врагом я вам не предлагаю. Это гм… бесполезно. Зато его можно припугнуть.
— Припугнуть тень? — удивился Бельгейн. — Но у нее нет разума.
— Ошибаешься. Разум или, по крайней мере, память у нее есть.
Николас достал из ножен свой меч. Увидев исходившее от клинка свечение, весь зал ахнул.
— Колдовство? — спросил старейшина у Эйтайни.
Королева подошла поближе и протянула руку к клинку, но тут же отдернула ее, ясно ощутив исходившую от древнего оружия волну враждебности.
— Колдовство, — задумчиво сказала она. — Только не наше.
— Госпожа Эйтайни, вы сможете сделать так, чтобы оружие ваших воинов светилось так же? Сегодня я имел возможность убедиться, что Легион теней, то, с чем столкнулись ваши сородичи с севера, реагирует на это оружие. Возможно, он сталкивался с ним в прошлом. Мне кажется, что, использовав его силу, мы сможем обратить тень в бегство. Но боюсь, что одного меня будет мало. Понадобится ваша помощь, моя королева. Способны ли ваши чары заставить светиться сталь других мечей таким же светом?
— Думаю, да. Асгрим? — Дану все это время сдерживавшие ее мужа, покорно отпустили его.
Он вернулся к королеве, мрачно оглядываясь по сторонам. Эйтайни взяла его меч, сделал несколько пасов и от него тоже начал исходить тусклый фиолетовый свет.
— Тогда все, что от вас требуется — это пол сотни воинов для похода на дальний север, — заключил Николас. — Это займет месяц, максимум два.
— Вы хотите оставить холмы беззащитными на два месяца? — старейшина оставался непреклонен. — О, светлейшая, даже ради вас мы не сможем позволить себе ввязываться в подобную авантюру. Что, если это ловушка и пока наши воины будут на севере, длиннобородые нападут на нас?
— Длиннобородые не нападут на вас по одной простой причине, — Николас сделал паузу, чтобы придать словам особую значимость. — Они пойдут на север вместе с вами.
Повисло тяжелое молчание. Дану явно не знали, что хуже: оставить свои дома незащищенными или пойти в поход вместе с лютыми врагами.
— Успех моего плана напрямую зависит от нашего числа, — пояснил Охотник.
— Хорошо, но для такого длительного похода нам понадобятся лошади. Где мы их возьмем? — нарушил тишину Бельгейн, которому явно претило занимать чужой дом из милости своих сородичей.
— Лошадей я тоже возьму на себя, — ответил Николас.
— Если у вас нет других возражений, тогда дело можно считать решенным. Мы отправляемся в поход вместе с людьми, — объявила Эйтайни.
— Но светлейшая, так же нельзя… Они же… — начал было старейшина, но глядя на то, как легко
