Но теперь перед ними была другая задача — выбраться из этой вонючей ямы без помощи веревки, которую обычно сбрасывал им по утрам злой и замерзший от голода охранник, чтобы выгнать на работы.
Ал был крепче Рарто и решил остаться внизу, тогда как приятель, взобравшись ему на плечи, попробует дотянуться до края ямы и, выкарабкавшись наверх, найти какое-нибудь приспособление, чтобы вылезли другие.
Юноши так и сделали. Тяжелая цепь на ноге мешала и Рарто, и Алу, да и роста их чуть-чуть не хватило.
— Давай с головы, — что есть сил упираясь затылком в каменную стенку природного колодца, сказал Ал.
Рарто переставил свободную от браслета ногу ему на макушку и осторожно перенес на нее вес, чувствуя, как задрожал от напряжения хребет приятеля. Вши в длинных слипшихся от грязи волосах Ала так и кишели, и босой ногой Рарто ощутил их возню, не к месту подумав, что вот из-за этих мелкопакостных тварей умерли, заразившись смертельными болезнями вроде тифа, многие их предшественники, которых не сломили даже каторжные работы.
Ал привстал на цыпочки, и вот проклятый край ямы оказался доступным. Рарто ухватился за него пальцами обеих рук, повис, переводя дыхание и набираясь сил, чтобы подтянуться. Тяжелое железо на ноге делало его замысел почти неисполнимым: какие силы у них, вечно голодных заморышей? С голодухи они едва шевелились даже под плетью охранников на рудниках.
Ал развернулся, ухватил его за щиколотку да за браслет и резко вытолкнул наверх. Рарто рывком вынырнул на поверхность и подставил для надежности локти, зависнув над ямой теперь уже на уровне груди, а из такого положения выбраться было уже куда проще. Ради опоры он заскользил босыми стопами по каменной стене.
— Давай, напрягись еще раз! — громким шепотом сказал снизу Ал.
— Эй, малой! — позвал Ала один из взрослых мужиков-каторжников. — Подсоби!
Он поднял и показал забинтованные грязным тряпьем ладони.
— Сосед вон уж руки отсушил в одиночку. Подсоби, малой!
Ал взял булыжник и, пока от боли руки не утратили всякую чувствительность, колотил по цепи, стараясь не слушать нетерпеливый ропот остальных, кому тоже хотелось на волю и кто ждал своей очереди на расковку.
Тем временем, собравшись с силами, Рарто выдернул себя вместе с кандальной цепью наверх. Только теперь он смог увидеть и понять, что бой давно уж переместился к северу стойбища, а поблизости уже все сгорело. Кругом валялись трупы и стонали тяжелораненые. Ничего не шевельнулось в душе Рарто при виде страданий бывших хозяев. Его спина хорошо помнила плетку, пинки и тычки кулаков. Зато ему удалось разжиться оружием, особенно кстати оказался топор в руке охранника, что проспал тревогу и теперь неподвижно валялся в куче собственных мозгов и выпущенных кишок.
— Рубите этим! — крикнул юноша, наклоняясь и сбрасывая в яму окровавленный топор. — Я за веревкой!
— Осторожней там!
— Здесь нет никого — дальше бой!
У догорающего остова юрты метался привязанный черный як. Как он уцелел, было непонятно, однако слишком раздумывать о его судьбе Рарто не стал — обрубил путы и смотал веревку на локоть. Бык все же не удрал, только отошел подальше от обгорелых балок хозяйского дома и уставился на Рарто, проводив его взглядом в сгустившуюся темноту.
Бой отступал все дальше. Выбравшиеся из ямы каторжане торопливо решали, куда бежать. Все почему-то уставились на «малого», и Рарто показалось, что это из-за давних намерений Ала затеять побег: если собирался, значит, все продумал. Ал оглянулся на разоренное стойбище и показал в противоположном направлении:
— Идите к лесу, сбивайте цепи до конца, а то далеко в них не уйдете. Ждите там.
— А ты? — не понял Рарто.
— Мне моих надо найти. Может, и еще кто жив остался из нашего села…
Подбросив в руке железный топор с изрядно зазубрившимся лезвием, Ал кинулся к яку.
— Идите в лес, а я с ним! — решил Рарто, чувствуя, что бросить приятеля он не может.
Заполоскав юбкой из длинной шерсти, бык побежал было от парней, но признал Рарто и остановился, кивая широколобой башкой с короткими, разведенными в разные стороны рогами.
Чтобы не поранить животину и приятеля, Рарто поднял повыше трофейный меч и вслед за Алом смело запрыгнул на покатую спину яка. Когда эта махина без лишних возражений двинулась и побежала, у юноши мелькнула мысль, что Ал погорячился, выбрав такой способ передвижения. Тот вообще сидел на самом горбу зверя и пытался управлять им, схватив за рога. Як не утруждал себя перепрыгиванием через мертвецов. Рарто только и слышал, как под копытами хрустели кости. Иногда подчиняясь велению Ала, бык все же чаще пер напролом — через кусты и рухнувшие юрты: в темноте он видел еще хуже людей, и это вызывало у него ужас.
Стойбище оказалось вырезанным и сожженным. Захватчики угнали и скот, неизвестно по какой причине оставив одного этого яка.
— Ты знаешь, где искать твоих сородичей? — спросил Рарто.
— Нет, откуда?
Рарто подумалось, что тех могли давно убить, но не посмел сказать этого вслух.
— Ястана аверда ит! Ястана! — послышался неподалеку детский голос, и было в нем столько отчаяния, что странный як едва ли не сам повернул к перекошенной юрте на краю стойбища.
Почти на ощупь пробились они внутрь жилища. Бык ревел и в слепоте своей топтался на месте, а Рарто в отсветах углей гаснущего очага увидел в дальнем углу нескольких мужчин. На них то и дело бросался какой-то мальчишка, кричал, но те лишь отшвыривали его, а то и пытались зарубить. Ловко увернувшись, пацан всякий раз отбегал, но сразу возвращался.
Когда в юрту ворвался бык, мальчонка в очередной раз летел над углями, а кочевники отвратительно ржали. От грохота, учиненного яком, все повернулись, и один из них подскочил с пола. Рарто разглядел оставшуюся там мертвую женщину. Похоже, похотливые ублюдки измывались над матерью мальчика, а тот пытался спасти от осквернения хотя бы ее труп. Рарто без труда вообразил себе, что ощутил Ал в эти мгновения и почему топор в его руках покрошил, как капусту, четверых отлично вооруженных степняков. Сам Рарто не успел нанести и пары ударов, как все было кончено, и як вывалился наружу, бросив наездников в юрте. Парни погнались за ним, и это было вовремя, иначе бы их застали врасплох. Выскочив следом за быком, они чуть ли не нос к носу столкнулись с отрядом кочевников. Рарто бросился бежать, но услышал за спиной лязг металла и вопли мальчишки:
— Тимаратау! Яхишь! Яхишь!
Безумный Ал сцепился с пятерыми, полными сил и сытыми мужиками. Понимая, что жить им с приятелем осталось пару мгновений, Рарто размахнулся мечом и прыгнул вслед за другом.
— Тимаратау!
— Ал!
— Тимаратау! Яхишь!
Лязг. Рёв быка. Топот. Боль в руке. Лязг. Вопли мальчишки. Крики степняков и Ала…
Рарто бился вслепую и только тому удивлялся, что живы еще они оба.
И вдруг кочевники стали отступать. Раненый и контуженный Рарто услышал вокруг знакомые голоса, знакомую речь, которой пользовались все оседлые развитые народы этих мест.
Десяток каторжников, вооруженных чем попало — от кривых мечей степняков до рогатин охотников на медведей — гнали прочь отряд отлично экипированных воинов, а впереди, снова верхом на разъяренном быке, их преследовал Ал и одного даже сумел затоптать.
— Откуда вы? — спросил Рарто, сам не веря еще в спасение.
— А чего бы мы вас, мальцов-молодцов, кинули без подмоги?
— Тимаратау! — тыкая пальцем в сторону возвращавшегося Ала, повторял мальчишка-кочевник.
— Чего это он такое вопит все время? — поморщился Рарто, на ощупь исследуя рану повыше локтя и
