— Паорэс, познакомьтесь! Это господин Ал, лидер кула-орийских эмигрантов…
— Не совсем так, я скорее заменяю нашего лидера, когда… — подправил тот, но она сделала рукой жест безразличия, и Ал смолк.
— А это — орэ-мастер Паорэс… — (Кудрявый мужчина приглядывался к полуоси опоры и рассеянно кивнул, так и не подняв головы.) — В Эйсетти мы с его семьей были добрыми соседями.
Тем временем гвардейцы Дрэяна шустро разгружали машину, перебрасывая небогатый скарб переселенцев в подъехавшие грузовые фургоны.
— Нам едва хватило топлива, но до Сухого острова Паорэс дотянул. Там, в одной из колоний, мы и дозаправились… Всюду упадок, господин Ал. Я не думала, что Оритан настолько забросил что колонии, что эмиграцию…
— Подозреваю, что им не до нас. Скажите лучше, госпожа Афелеана, когда они сделают это? — мрачно спросил Ал: он понимал, что просто так она никогда бы не пошла на подобный шаг, смахивающий на дезертирство. То, что мог себе позволить древний Паском, прежде было не по зубам остальным, и они ограничивались простой отставкой.
Помнящая замолчала.
— В день Восхода Саэто… — произнесла она наконец.
— Так скоро… — прошептал он и мимоходом подумал, успеет ли родиться их с Танрэй сын и каково им будет смотреть друг на друга за секунды до ужасной смерти.
— Аринора не оставила нам выбора. Но это уничтожит наши страны — а быть может, и всю планету… — женщина скорбно поджала губы. — Но мы улетели в надежде выжить. Мне жаль обременять вас, но вы — единственный наш шанс на спасение…
— О чем вы говорите… — выдохнул он. — Просто нужно крепко подумать, где и как разместить людей.
Помнящая улыбнулась. У Ала, как теперь видела она, начали проявляться черты настоящего правителя. Прежде он был идеалистичен и аморфен.
Ребята Дрэяна справились с погрузкой без помощи диппендеоре: последняя волна эмигрантов уезжала в том, во что люди были одеты и что успели собрать из самого важного, дабы не случилось перевеса.
— Все готово к отправке, — доложил Дрэян Алу.
— Вы ведь внук советника Корэя! — узнала Афелеана, удивившись невероятному сходству его с Алом. Даже родной младший брат был гораздо меньше похож на него. — Примите мои соболезнования в связи с гибелью дедушки и брата. Фирэ был героем…
Ал и Дрэян переглянулись.
— Знаете, госпожа Афелеана, — проговорил первый, — Фирэ не погиб. Он теперь помощник господина Паскома.
Помнящая сначала недоверчиво, а потом радостно заулыбалась:
— Так ему удалось выбраться из этого кошмара!
Паорэс возник рядом, будто прислушивался к их разговору. Хотя это было невозможно: уж очень далеко отошли они от орэмашины.
— Дрэян!
— Паорэс!
Они обнялись, как старые друзья. Впрочем, они оставались друзьями и теперь, хотя жизнь на некоторое время разбросала их в разные стороны.
— Я даже не надеялся, что мы сумеем приземлиться, — тихонько признался ему отец погибшей девочки.
Цепочка машин потянулась от Базы к Кула-Ори.
— Здесь в точности как на Острове Трех Пещер, — оглядывая узкий коридор, в который они с трудом нашли проход, сказала Ормона. — Помнишь ту нашу прогулку на лодочке? — засмеялась она.
Сетен кивнул, отлично припоминая, как она потом лечили друг другу многочисленные ссадины и синяки — последствия обрушившейся на остров волны из озера.
Неприятное ощущение здесь точно присутствовало. Не такое сильное, как тогда, но покинуть это место уже хотелось.
— Не заблудиться бы, — на всякий случай проговорил Тиамарто, приподнимая фонарь повыше над головой.
— Пока с нами Нат, — Паском положил ладонь на большую голову волка, — мы можем об этом не переживать.
Нат шел впереди, как-то незаметно приняв на себя обязанности проводника, процессию замыкал хромающий Тессетен. Идти приходилось гуськом, иногда протискиваясь между стенами, и труднее всех приходилось ему с широкими плечами и покалеченной ногой. С каждым шагом дышать становилось труднее, и воздух тут пах землей, сыростью и еще чем-то непонятным, но ярко выраженным, напоминающим гарь.
— Я хотел, — сказал Паском, вслед за Натом карабкаясь в очередную расщелину, — чтобы вы с Ормоной увидели это своими глазами, — он покряхтел, но рывком одолел препятствие в виде осыпи. — Именно вы. Хотя в нашем случае «увидеть своими глазами» — это просто фигура речи. «Скрепку» вы почувствуете. Вы уже должны начать ее чувствовать.
— Так что ж за скрепка? — крикнул вперед Тессетен.
— Это искусственные сооружения, выстроенные в определенных местах геологических разломов. Фу-х! Давайте-ка передохнём, и я все расскажу…
Они сползли по стенкам, усиленно добывая воздух для дыхания, отчего дышать им всем приходилось чаще и тяжелее. На полу рукотворной пещеры было чуть прохладнее и свежее.
— Душновато здесь, однако… — заметил молодой кулаптр, передавая Ормоне флягу с водой. — С прошлого раза не помню ничего. У меня тогда отчего-то все вертелось перед глазами, как в вихре…
— Эти сооружения, — продолжал Паском, — выполняют две функции: они скрепляют разрывы в истончавшей ткани между двумя мирами, и они же оказывают необходимое давление на почву в определенной точке планеты, усиливая работу «куламоэно», а также стабилизируя земную кору.
— Кто же их строил? — Сетен слегка брызнул из фляги на ладонь и умыл лицо.
— Этого я сказать не могу. Может быть, до нас на этой планете была какая-то цивилизация, впоследствии исчезнувшая или ассимилировавшаяся с аллийцами. Может быть, это дело рук самих аллийцев… Одно точно: такие «скрепки», дежуря на границе миров, строго отсортировывают то, что принадлежит этому плану, от того, что должно быть на другом. Где-то мне попадалось другое их название — обелиски. Вот потому вы, Тиамарто, и были захвачены полем этого обелиска: в системе «Мертвец» вы обманули не только сородичей, но и его.
Тиамарто покачал головой. Несмотря на пережитое, со временем он все больше выправлялся и выглядел теперь хоть и старше своих настоящих лет, но не так, как прежде, в первые минуты выхода из системы.
— Мне здесь как-то легче на душе стало, — признался он.
— Значит, вернули себе утраченное.
Все они поднялись и пошли дальше по лабиринту. По ощущениям Сетена, группа была уже на подходе к центру сооружения. Его внутренний компас и созидательская выучка позволяли худо-бедно использовать пространственную ориентацию даже в замкнутых помещениях с запутанной системой коридоров. Только вот нога болела все сильнее. Уж лучше сутками ехать верхом… Жена была права когда- то, заставив его выучиться верховой езде.
Внезапно волк остановился, и шерсть на загривке его поднялась дыбом. Паском сделал остальным знак замереть. Ощущение тревоги стало почти совсем невыносимым.
— Инфразвук! — шепнул Тиамарто, на пару секунд заглянувший через «алеертэо» и выяснивший причину странного состояния. — Этот гул идет из-под земли, и здесь он сильнее всего — наверное, рядом трещина. А мы распознаем этот звук как сигнал опасности.
Тессетен не сразу заметил, что жена вдруг как-то странно пошатнулась, и поймал ее только тогда,
