заметив ничего подозрительного, направилась в восточную часть города. Я, выдерживая безопасное расстояние, медленно последовала за ней.
Парикмахерша шла не спеша, любуясь местными красотами. Периодически она резко поворачивала голову то в одну, то в другую сторону или резко останавливалась и оглядывала прохожих, затем снова следовала намеченным, лишь ей известным маршрутом. Казалось, что в Новороссийске она не впервые и прекрасно знает, что и где тут находится.
Я уже пожалела о том, что, выходя на улицу, не сменила свой прикид, как обычно делала в подобного рода случаях. Часто, преследуя того или иного беглеца, я кардинально меняла имидж, превращаясь то в девочку-подростка, то в дряхлую старушку. Переодевание облегчало слежку, особенно если преследуемый тип знал меня в лицо, как было сейчас, ну, и конечно, доставляло удовольствие, так как этот маскарад мне нравился. В таких случаях в ход шло все, что оказывалось под рукой: парики, различные шляпки и шляпы, комбинезоны и рубахи, платья и старушечьи юбки и так далее и тому подобное. Со временем я научилась искусно накладывать грим на лицо, подгоняя его под очередной костюм.
«Сейчас бы мне это очень пригодилось, — запоздало посетовала я. — Ведь эта дамочка знает меня в лицо».
В общем, в целях конспирации мне пришлось постоянно прятаться за очередным углом дома, в толпе прохожих, которых здесь было не так уж и много, что, в свою очередь, тоже затрудняло слежку.
Продолжая периодически оглядываться по сторонам, моя беглянка вышла на самую окраину города, где узкие улочки с двух-, трехэтажными домами сменили современные высотки. Пешеходов здесь было гораздо меньше, и моя задача усложнилась еще и тем, что здесь уже реже встречались киоски и магазинчики, за которые можно укрыться в процессе слежения. Когда же парикмахерша покинула черту города и вышла на открытую местность, я вынужденно остановилась в тени небольшого дерева и стала вести наблюдение за ней на большом расстоянии.
Путь беглянки лежал в сторону Малой Земли. Этот небольшой, известный в нашей стране участок земли, где во время Второй мировой войны высадился морской десант и шли кровопролитные бои, теперь отмечен лишь стелой и памятником да несколькими единицами боевой техники и оружия, расположившимися в специально отведенном для них месте. В это время года отдыхающих здесь практически не было, и мне не представлялось возможным укрыться в их числе, поэтому я наблюдала за женщиной с такого расстояния, с какого она не могла меня узнать и заметить.
«Черт, так ведь ничего толком и не поймешь, — бубнил мой внутренний голосок. — С таким же успехом за ней и с вертолета можно было наблюдать. Вдруг она кому по дороге что-нибудь из рук в руки передавала, шепнула там, а я и не видела. Ненавижу подобные места, никаких условий для нормальной работы».
Парикмахерша, преодолев пустырь, дошла до памятника и остановилась на несколько минут, затерявшись в десятке отдыхающих, которые фотографировались около него. Теперь она внимательно осмотрела окрестность и не спеша направилась в сторону моря к символу места высадки десанта.
Я так же не спеша проследовала к памятнику. Парикмахерша же смешалась с немногочисленными туристами на берегу моря. Она особо не выделялась среди них: осматривала памятник, любовалась Цемесской бухтой, все время находясь в гуще толпы. Казалось, ее привело сюда простое любопытство и она, наравне с другими отдыхающими, знакомится с местными достопримечательностями и красотами.
«Может быть, я напрасно притащилась в такую даль? — подумала я в этот момент. — Может быть, подруги действительно решили просто-напросто отдохнуть? — Но нет, в это верилось с трудом. — Почему тогда они выбрали не самый подходящий для отдыха город Северного Кавказа? И почему отдыхает одна парикмахерша, а Оксана пропадает где-то в гостинице? А может, она намеренно вышла первой, чтобы увести меня в места отдаленные, тогда как Оксана… Вот черт! И почему только я не подумала об этом раньше. Хотя, даже если бы и подумала, что бы изменилось? Я ничего не знаю об их планах и намерениях и все равно не сумела бы угадать, кто и что замышляет. Сознательно ли меня уводят или о моем присутствии здесь дамочки даже не догадываются?»
Тут я увидела, как из группы отдыхающих к парикмахерше приблизился мужчина. Он также особо не выделялся среди туристов, оглядывал окрестность, но в его внешности меня что-то насторожило. Я присмотрелась повнимательнее. Мужчина стоял ко мне спиной. Парикмахерша, едва повернув в его сторону голову, что-то говорила.
Я напрягла все свое зрение, пытаясь уловить, что же меня в этом мужчине настораживает. Даже на большом расстоянии было видно, как женщина возбужденно размахивала руками и отрицательно крутила головой. Так продолжалось две или три минуты. Затем мужчина качнул утвердительно головой, и собеседники разошлись в разные стороны. Парикмахерша, продолжая осматривать местность, стала удаляться от меня, а мужчина направился вдоль берега моря в сторону города. И тут я чуть не подпрыгнула от неожиданности: «Да это же Волкодав».
В следующую секунду я осмотрелась по сторонам, в надежде, что эти слова я не выкрикнула вслух и тем самым не привлекла внимания отдыхающих.
«Нет. Все спокойно занимаются своими делами, фотографируются, любуются красотами. Значит, все в порядке. За больную меня не примут, — мелькали в моей голове мысли. — Так, значит, Волкодав удачно выпал из окна поезда и теперь, вот наглость, спокойно разгуливает по городу и устраивает рандеву».
В следующую минуту в моей голове калейдоскопом закрутились вопросы:
«Что здесь делает этот бандит? И что его связывает с моей беглянкой? Откуда она знает его? Что у них общего? Как она узнала, что он будет здесь и именно сейчас? Какие у них вообще могут быть общие дела? Почему она нервничала, разговаривая с ним? Как теперь все это выяснить? Не к стенке же ее припереть, ей-богу, пока она ничего предосудительного не сделала, а что касается беглого зэка, так она скажет, что впервые видела это человека и просто ему объяснила, как куда-либо пройти. Нашла мороку на свою голову».
Я понимала, что если эту парочку что-то связывает, то вполне возможно, они снова встретятся. Поэтому мне предстояло в течение ближайших минут, а может быть, даже секунд, решить, какие действия предпринять: сообщить в органы о месте нахождения бандита или самой установить слежку за ним. Пока я мучительно решала эту дилемму, мужчина внезапно исчез. В поле зрения осталась лишь парикмахерша, которая все так же неспешно бродила по берегу Цемесской бухты. Решать стало совершенно нечего.
Начавшийся весьма своеобразно денек однозначно не собирался рано и спокойно заканчиваться. Я подозревала, что он подкинет мне массу сюрпризов, но даже не думала, что все пойдет так, как я даже предположить не могла. А между тем парикмахерша совсем недолго бродила вместе с туристами. Довольно скоро она их покинула и заспешила назад в город. Я все время старалась следовать за ней по пятам, но женщина оказалась хитрее и проворнее и вскоре сумела скрыться. Мне не оставалось ничего другого, как вернуться в гостиницу.
Каково же было мое удивление, когда, поднявшись в свой номер, приняв ванну и выйдя на балкон, я увидела, как к парадному входу подъехали старенькие «Жигули» и из них вышла все та же подруженька Оксаны. Причем она-то и вела машину.
«Откуда у нее машина в чужом городе? Угнанная? Волкодав подкинул, чтобы было проще добираться к нему на встречу? — замелькали в голове вопросы. — И зачем она ей вообще?»
Пока я недоумевала, что да как, вполне довольная собой женщина скрылась за стенами гостиницы и, судя по всему, поднялась к себе в номер. Понимая, что пробудет она там, судя по всему, недолго, иначе бы отогнала тачку на стоянку, я нервно извлекла из пачки сигарету и закурила. Наличие машины ничего хорошего не сулило. Имея личный транспорт, дамочки могли податься хоть в соседний город, тогда как я просто разорюсь на такси, а денег оплачивать их круглосуточный найм у меня нет. На такие траты, отправляясь сюда, я не рассчитывала.
Вариантов того, что можно сделать, приходило в голову огромное множество, начиная от «проколоть колесо», заканчивая «навешать бабам тумаков и просто вынудить поведать обо всем и лично». Но ни тот, ни другой метод я не признала цивилизованным, понимая, что у каждого имеются свои недостатки. Тронь я машину, выдам себя, а о том, что я тут, женщины, возможно, еще и не догадываются. По крайней мере, можно на это надеяться. Начни я им угрожать, могу все испортить, и тогда уж точно ничего не получится. И все же хорошая мысль меня посетила.
Затушив сигарету, я быстренько извлекла из сумочки свою записную книжку, пролистав ее почти до
