находился в какой-то другой локации, уловить координаты которой Ноиро еще не мог. Незнакомец отводил ему глаза, а реальный вред наносил из прикрытия, и здесь ощущались его действительные манипуляции. Не видя его, журналист понимал, что он делает — как буквально руками сдирает с него оболочку Благословения и отбрасывает ее, как толкает самого Ноиро. Сделать подобное в физическом мире? Наверное, это возможно только в тонком!
«И в физическом возможно, не глупи! — отозвался Элинор, прекращая агрессию и возвращаясь в кратер целиком. — Так можно лечить. Например. Так можно делать многое. Но только если знаешь, что делаешь!»
Верхушка одной из скал вокруг кратера дрогнула и отвалилась. Падая вниз, она обрела облик Незнакомца, за миг до этого исчезнувшего с прежнего места.
«Не верь здесь ничему! Как и в физическом мире, здесь очень многое, почти все — блеф и иллюзия, игра измерений. Вопрос лишь в уровне твоей испорченности…»
«Как это?»
«Я уже сказал: ты чудовищно болтлив внутри. Всему увиденному ты тут же стараешься дать свое объяснение — правильное только с твоей точки зрения, конечно. И при этом даже не хочешь вдуматься во внутреннюю сущность предмета или явления. Вот почему, например, на этот маленький частокол вокруг палисадника ты навесил ярлык „скалы вокруг гигантского кратера“? Объясни!»
Стоило ему произнести последнюю фразу, иллюзия распалась. Это действительно был не кратер, а небольшой палисадник, окруженный деревянной изгородью. То, что прежде казалось далеким, теперь было близко, черное небо стало голубым, солнце золотило листву, в воздухе жужжали насекомые. Но произошло все это не раньше разоблачения.
«Почему я не смог оценить расстояние?»
«Потому что твоя болтливая голова с ее вечным оцениванием тут бесполезна. Глаза твои сейчас закрыты — и мои тоже! Мы не говорим, губы наши не движутся, они сжаты, как у спящих. Если ты сильно постараешься, то прямо сейчас ощутишь свое тело. Это тоже важное умение: контроль физического тела из тонкого мира».
Ноиро тут же зацепился за его слова:
«А почему же вчера оно не подсказало тебе, что делается вокруг? Тебя дикарь хотел чикнуть ножом по горлу, и если бы не мы с Бемго, он сделал бы это без малейшего сопротивления с твоей стороны!»
Элинор помолчал.
«Потому что вчера все было по-другому, — наконец объяснил он. — Это не было выходом. Считай, что это была летаргия».
«Угу, в которой ты оказываешься каждое двадцать первое число первого весеннего месяца — в день весеннего равноденствия! И что, рано или поздно со мной будет происходить такое же? Это расплата за умения и знания, да?»
«Нет. Мое — это мое. Тебя это пока не касается. Но довольно об этом. Мы тратим сейчас время на пустую болтовню, а возможности физических тел ограничены. Во сне ты можешь повернуться на другой бок, лечь поудобнее, а здесь тебе придется возвращаться ради этого и тратить силы. Смотри!»
Он указал в небо, вновь ставшее черным и звездным.
«Куда смотреть? На звезды? Или что это — не звезды, а дырочки в тенте, под которым мы сидим в твоем палисаднике?»
«Это, возможно, вообще оцифровка…» — пробормотал лекарь.
«Что-о-о?!»
«Неважно. Бывают и такие миры. Я не о том. Звезды так звезды. Что ты там наблюдаешь?»
Ноиро поглядел так и эдак. Снова распылил себя, и тогда звезды сложились в гигантскую фигуру небесной рептилии.
«Я вижу ее! Это змея!» — сказал он Элинору с некоторым вызовом.
«Ну да, она похожа на змею из твоего прошлого жизненного опыта в грубом мире. Нам пора возвращаться».
«Можно последний во…»
Однако Незнакомец уже пропал из вида. А ведь обещал вывести чуть ли не за ручку!
Покидая эту реальность, Ноиро решил поглядеть, какая она на самом деле, из всех измерений разом, и чуть не заорал от ужаса. Фокус тут же вернулся, восстанавливая миролюбивый пейзаж, солнышко, листочки палисадника…
Ну уж нет! Для психики куда полезней подменять жуткие невиданные понятия спокойными известными! Пусть это самообман, зато знать, что перед тобой вовсе не привычный глазу шкаф или кровать, а какое-то чудовище из другого измерения, не слишком приятно. Иногда лучше и не знать…
Ноиро сидел на земле у большой заброшенной в кусты коряги и наблюдал, как когда-то в детстве, затаив дыхание, за чудом. Здесь уже с неделю линяла змея, и сегодня настал решающий этап ее метаморфозы.
Старая шкура лопнула на морде и разлохматилась. Невидящие глаза тоже были закрыты, словно пленкой, старой кожей и оттого казались голубоватыми. Шов начал расходиться по брюху. Змея извивалась, терлась о кору и о землю, вылезала сама из себя — так казалось Ноиро. Блестящая новая чешуя празднично переливалась на солнце.
Оставив выползок, пресмыкающееся покинуло недавний свой дом и отправилось на поиски пищи: оно голодало все это время. Обновление всегда требует взамен жертв, но за них одаривает справедливо.
7. Схватка
Шел второй день раскопок на новом участке, куда археологи перебрались после отъезда Нэфри Иссет в Кийар. Отмеченное на картах городище древних вальдов окружали рвом, чтобы затем двинуться вглубь, просеивая каждую горсть земли. По мнению Йвара Лада, именно здесь была столица народности, которую в учебниках называли пращурами нынешних аборигенов сельвы Рельвадо.
Было неспокойно. Поблизости все время кружили какие-то странные люди, в которых Матиус узнавал троих «черных» копателей, замеченных еще Нэфри. Лад распорядился не обращать на них внимания, и пока незваные гости не предпринимали никаких действий, ученые так и поступали.
— Без Нэфри невозможно работать! — посетовал Матиус, рассматривая в бинокль окрестности.
— Мы это уже слышали, — откликнулся Лад из траншеи, где что-то обсуждал с одним из своих дипломников, между делом привычно ковыряясь в земле.
Клив насупился.
После вчерашнего ливня земля стала скользкой, а сельва на горах казалась темнее. Местные жители никогда не пользовались повозками или помощью вьючных животных, поскольку в условиях этого ландшафта это лишь обременяло бы людей. Аборигены прекрасно перетаскивали тяжести на собственных головах, плечах или, в крайнем случае, на носилках. Их ноги были выносливы, а спины прямы. Они могли передвигаться по лесу, словно дикие коты — быстро и почти бесшумно. Но некоторые племена слишком погрязли в войне и начали стремительно вырождаться. Во Франтире уже рассматривали программу по сохранению мирных сообществ жителей сельвы, однако Шарупар противился вмешательству в дела дикарей и грозил выставить запрет на проведение любых исследовательских работ на своей территории — а это примерно половина всей лесной зоны материка, причем половина, где сохранились наиболее интересные памятники культуры вальдов. Словом, в сельве было очень неспокойно, и кто-то обязательно должен был следить за безопасностью группы. До своего отбытия в Кемлин этим занималась Нэфри, теперь Лад полностью поручил наблюдение Кливу Матиусу.
Нэфри… Распыляется Нэфри: и тут хочет успеть, и там отметиться. Как можно совмещать научную работу и эти ее тренькания перед взмыленной публикой? Песенки у нее неплохие, по крайней мере — некоторые, но ведь она могла бы выбрать что-то одно и довести до совершенства, до высочайшего
