— Ну так привези ему эту Машу из деревни! Не знаю… делай что хочешь! Короче, чтобы завтра вечером кассета была у меня! Если не будет… Алла, ты меня хорошо знаешь! Ты вообще знаешь больше, чем нужно… С такими знаниями долго не живут, Алла! И запомни: если твой сынок не откроет рот, то он закроет его навсегда!
— Да, может, ему неизвестно, куда они умотали, — попыталась вставить несчастная Алла Борисовна.
— Да плевать мне на все, что ему известно-неизвестно! Я тебе говорю последний раз: или у меня завтра вечером на столе будет кассета, или послезавтра организуем пышные похороны оставшихся Пальцевых! Место вам всем троим на кладбище выделим — центровое. Уж так и быть, подсоблю по знакомству, — последнюю фразу Курбатов произнес таким голосом, что даже у меня мурашки побежали по голым ногам. Да, можно было не сомневаться: для оставшихся Пальцевых выделят место на кладбище. В услышанном я обнаружила одну зацепочку к поиску Катьки, но это додумаю потом.
— Короче, все! Я все сказал! Теперь я хочу спать, выключай свет, — потребовал подуставший советник.
— И ты думаешь, я после этого лягу с тобой? — оскорбилась Пальцева — видимо, ее друг не до конца утрамбовал в ней остатки самолюбия.
— Да кому ты нужна, старая кошелка, спать с тобой! Вали в другую комнату и реви там сколько влезет! Выключи свет и закрой окно, а то что-то прохладно становится! — приказал Курбатов. Скрип кровати дал понять, что он устраивается ко сну. Разумеется, скоро уже два часа ночи, и тигры тоже должны спать! И удавы, и слоны. Не дом — зверинец!
Алла Борисовна, рыдая в голос, щелкнула выключателем и направилась к окну. Темнота скрыла от них мою руку, снявшую со стены спальни «жучок». Я вжалась в стену и замерла. Пальцева немного постояла у окна, тихо подвывая, затем захлопнула его.
Я перевела дух! Ух, ну и дела!
Но думать будем потом, теперь главное — выбраться отсюда! А выбраться можно только одним путем — зажмурить глаза, как следует оттолкнуться ногами и прыгнуть.
Скорее всего я попаду прямо в кусты чайных роз — даже приятно! А могли быть и заросли крапивы!
Я посмотрела вниз: совсем невысоко.
Так, а где же моя юбка? Ага, вон она, в кустах отсвечивает!
Ну, ладно, надо прыгать, не торчать же здесь, на карнизе, вечно?
Я зажмурила глаза: ой, мамочки!.. Полет был коротким и завершился удачным приземлением на мягкое место. Да, теперь там будет сплошной синяк… как потом Игорьку показываться?
Но не успела я как следует погоревать по поводу собственной задницы, как надо мной прозвучал хриплый голос:
— Ага, вот ты и попалась, золотая рыбка!
Одновременно с этим меня схватили за плечи и за ноги две пары сильных рук и выволокли на тропинку возле дома. Пока я успела что-то сообразить, меня рывком поставили на ноги. Один держал меня сзади и выкручивал руки, а передо мной находился коротышка татарин, ростом не доходящий до моего носа, но косая сажень в плечах. Ежик на голове, злые раскосые глазки-булавки и здоровенный усыпанный бриллиантами полумесяц на шее довершали портрет. Второй охранник дышал перегаром и анашой на меня сзади, при этом норовил подставить свою коленку под мой ушибленный зад.
— Ну что, сука? — осведомился коротышка. — Шпионишь? Сейчас отучим! Держи ее крепче, Рашид! — и саданул мне кулаком в живот. Ха! Мой корсет, состоящий внутри из железок, был непрошибаем. Но я все же демонстративно согнулась и взвыла.
— Ну что, может, сразу ее к Альбасу — пускай он разбирается? — спросил «полумесяц» у Рашида, пока тот меня энергично встряхивал. До меня дошло, что речь идет об Альбасове — в бильярдном зале он все время метал на меня косые взгляды.
— Погоди, Рустам, давай с ней сначала сами поработаем! — сказал невидимый мне Рашид, и я получила от него пинок по почкам. И опять корсет спас меня! Но я вполне натурально завыла:
— Ой, ребята, ну что вы? Что я вам сделала?
— Сейчас разберемся, шпионка! — и я получила пощечину от Рустама. Вот это уже было ощутимо, и струйка теплой крови потекла по моему подбородку из рассеченной губы. Рашид сзади стянул мне волосы так, что мои глаза, наверное, обратились в такие же татарские щелочки.
— Быстро говори, на кого работаешь? — брызгая слюной, заорал мне в лицо коротышка Рустам.
— Где моя юбка, придурок? — мирно спросила я его, за что получила два удара с разных сторон — по печени и почкам, хорошо упакованным в мой бордельный золотой наряд.
— Где юбка?! Где юбка?! Где будет твоя башка, сука? Мы сделаем отличный шашлык из твоей задницы, дура! Зачем тебе юбка — ты теперь наша рабыня! С тебя надо и все остальное снять — тебе же нравится бегать голой, проститутка! — исходя злобой и синея лицом, прыгал передо мною Рустам. Его полумесяц на шее отплясывал буйный танец.
— Сейчас мы живо разберемся с тобой, б…! — И азиатские братья принялись вынимать меня из корсета.
Рустам начал освобождать мои груди из чашек, при этом висящая на шее сумочка, содержащая бесценную запись разговора, совершенно не занимала его внимание.
Видимо, их одолели сексуальные устремления. Оставив попытки стащить с меня верхнюю часть моего странного наряда, Рустам принялся за нижнюю — уж трусики-то можно было снять без проблем!
— Подождите, мальчики! — сказала я, улыбаясь. — Зачем так горячиться? Я и сама сниму, и даже с удовольствием! Такие мужчины — я просто не могу устоять! — И я погладила взглядом безволосую грудь обалдевшего Рустама. Рашид тоже немного офонарел и на мгновение выпустил мои скрученные руки. Этого мне было достаточно! Раз — и коротышка с полумесяцем получил четкий удар железной пяткой по своим главным причиндалам. Одновременно извернувшись, я засандалила ногой Рашиду прямо в удивленное рыло.
Это был классический двойной прием карате, ради которого я годами тренировалась и рвала связки в бесконечных растяжках. Пока мои степные друзья, согнувшись в три погибели, потирали отшибленные места, я кинулась бежать.
— Рашид, держи эту суку! — орал Рустам — видимо, сам он мог держать только свои горевшие огнем прелести. «А обещал сделать шашлык из моей задницы, гаденыш!» — думалось мне на бегу. За мной ломанулся опомнившийся Рашид. Пока я бежала по асфальтовой дорожке, все еще было ничего, но вскоре мне пришлось свернуть и напролом, через чайные розы, чесать в сторону парка — не могла же я выбежать к парадному входу в таком виде.
— Стой, убью! — орал Рашид, вламываясь следом за мной в кусты.
Мы уже удалились от фонаря, и впереди была глухая темень, хотя моему преследователю в какой-то степени освещал дорогу моей золотистый корсет. Я бежала с рвущимся из груди сердцем и сжимала руками сумочку на шее с заветной записью и сотовым телефончиком Игоря — мою надежду на спасение!
Рашид топал сзади, как лось. Я же летела подобно быстроногой лани и наконец оторвалась от него на приличное расстояние. Конечно, количество принятого спиртного и выкуренной анаши не позволяло ему ставить мировые рекорды по легкой атлетике!
Меня же окрыляла потрясающая запись подслушанного разговора!
Я бежала через темный парк, где стрекотали сверчки, прочь от этого дома. Голос Рашида донесся уже издали:
— Ты все равно далеко не убежишь: все огорожено! Ты — покойница!
Чтобы не задохнуться, мне пришлось справиться с несколькими застежками на корсете. Пятки приятно холодила сырая земля: ничего, вполне полезно для здоровья! Такие пробежки по парку намного лучше, чем бег трусцой по загазованной улице!
Парк начал редеть, и вдруг я оказалась перед обрывом — совершенно отвесная скала с осыпающимися камнями! Внизу безмятежно струилась Волга. Спуститься с обрыва не было никакой возможности, дальше бежать некуда. Я бессильно свалилась на землю: все, устала, не могу больше
