А. Ханмагомедов:
У мучителя ум учителя.
Ум ученика — у мученика.
[С. 160]
Глава 15
Когда автор был студентом, а потом «преподом»…
«Пейте, б….и!»
Однажды вечером я сидел в компании студентов в общежитии, в блоке, в котором проживали или бывали у приятелей тогдашние мои знакомые. Курили, играли в карты… В то время в МГУ еще не был введен порядок раздельного поселения студентов: мужского пола в зоне «Б», а женского — в зоне «В» (сами понимаете, почему не наоборот). Решили попить чайку. Идти надо было до конца длинного коридора, а потом спуститься на один этаж, там была кухня. Поскольку добровольцев идти не нашлось, то кинули «морского» (форма жребия на пальцах). Жребий выпал на Леню Музюкина. Он нехотя понес чайник. Вернулся, игра продолжалась. Минут через 15 вспомнили, что нужно идти за чайником. Решили опять «кинуть морского» — кому идти. Музюкин требовал, чтобы его из этой жеребьевки исключили. Он поддержки не встретил. И вот жребий опять выпадает на него. Он, выругавшись, отправляется за чайником. Вернувшись, Музюкин рассказал о своем приключении.
Сняв кипящий чайник с плиты, он пошел назад, но, задумавшись, забыл подняться на свой этаж. Пройдя по такому же длинному и безлюдному коридору, он зашел в точно такой же блок (ситуация, не раз обыгранная в комедиях). В слабоосвещенном блоке проживали девушки. Увидев, как дверь открывается, они притихли и с удивлением наблюдали, как вошел, глядя себе под ноги, парень с чайником. Он нарочито громко шлепнул чайник о пол и произнес: «Пейте, б….и!».
***
Профессор жалуется декану:
— Я настаиваю на строгом наказании студента Иванова. Мало того, что я застал его в ночном Паре, так он еще сообщил об этом моей жене!
Анекдот[74]
Ситуация из жизни, в чем-то похожая
В советское время было очень ограничено право выбора работы выпускниками. Распределение проводилось в соответствии с государственным планом, который утверждался Минвузом РСФСР на каждый год. На выпускников физфака МГУ собирались заявки, которые поступали в министерство от академических и отраслевых институтов, «почтовых ящиков» и вузов. Это были места, на которые наши выпускники распределялись в основном охотно. Конфликты были редкостью.
Но распределение студентов других специальностей (медиков, учителей, инженеров и т. д.) происходило трудно, было множество случаев уклонения студентов, не желавших ехать на периферию из промышленных центров. Поэтому по распоряжению Н. С. Хрущева с 1964 г., по всей стране решили не выдавать диплом сразу, в год окончания вуза. Вместо него выдавалось Временное удостоверение и путевка в назначенное место работы. Такое удостоверение должны были обменять год спустя на диплом при условии, что молодой специалист представит в вуз положительную характеристику с места назначения. После того как сняли Хрущева, это правило было отменено, но не мгновенно, а начиная с выпуска 1966 г. А наш выпуск 1965 г. попал под этот нож. Год спустя, в 1966 г. я, наконец, получил настоящий диплом МГУ в обмен на гербовую бумажку Временного удостоверения. Но много лет спустя выяснилось, что тогда я едва не пролетел мимо диплома.
Оказывается, замдекана физфака по учебной работе А. И. К. настаивал на деканской комиссии по обмену «врудостоверений» на дипломы на том, чтобы отказать мне в выдаче диплома. Он рассказал о моем хулиганском поступке: недавно я нагло рвался в квартиру одной молодой преподавательницы МГУ и сломал ей входную дверь. На этой комиссии меня стал защищать секретарь партбюро студентов физфака Виктор Верхотуров, мой сокурсник (от него много лет спустя и стала известна вся эта история). Декан профессор В. С. Фурсов, как правило, защищавший студентов, спросил: «А что у Горобца в характеристике с места работы?». Характеристика от ВИМСа была отличной. «Ну что ж… Документов, характеризующих его отрицательно, нет. Характеристику подписал треугольник его института, мы обязаны доверять (а разговоры к делу не пришьешь). Комсомол? Профсоюз? Парторганизация?» — Все они на комиссии поддержали решение выдать мне диплом. А. И. К. остался в одиночестве и был вынужден смириться с этим.
Что касается хулиганского поступка, то А. И. К. сказал правду. Но он умолчал о своем личном участии в этом инциденте. Действительно, как раз за пару недель до заседания комиссии по обмену «врудостоверений» на дипломы мы случайно столкнулись с А. И. К. на лестнице в кооперативном доме МГУ, в котором я жил (а он — нет). Я приостановился и увидел, что он повернул на 3-й этаж. Позвонил, ему открыла та самая преподавательница. Она была красивой молодой женщиной, жила одна, и я был тесно связан с ней в те годы. Когда я понял, куда он вошел, то на самом деле выбил ногой дверь в ее квартире, несколько раз выругался, но входить внутрь не смог, т. к. дверь оказалась приперта гладильной доской.
Ясно, что попытка А. И. К. лишить меня диплома была местью с его стороны. Но с рациональной точки зрения, я его не понимаю. Как он представлял себе последствия, если бы комиссия согласилась с ним и не выдала мне диплом? Ведь он вполне мог себе представить, что я обращусь к декану, в общественные организации, что при этом пострадает в первую очередь его собственная репутация. В отличие от А. И. К. я не был женат, не был членом КПСС, не делал административной карьеры. Вероятно, замдекана, действуя по инстинкту злобы, хотел вбросить пробный «черный шар», надеялся, что декан автоматически его поддержит. Но наш мудрый Василий Степанович спас в этой ситуации не только меня, но и самого А. И. К., хотя об активной роли последнего в нашем «треугольнике» не догадывался.
Псевдоэкстрасенс
Работая в МГУИЭ, я не раз убеждал студентов, чтобы они не верили в экстрасенсов и прочую модную муру. Но бывают редкие совпадения событий, которые порождают рассказы мистического содержания. Вот один подлинный случай из моей практики.
Однажды в мае 2002 г. я, выходя из нашего вуза, встретил двух студенток, в группе которых 4 года тому назад на первом курсе я преподавал «вышку». Мы поздоровались, при этом одна из них назвала меня по имени и отчеству, что бывает не очень часто. Я приостановился и сказал:
— Надо же! Сколько лет прошло, а вы еще помните, как меня зовут. Сейчас, вы, наверное, уже на пятом курсе?
— Да, — отвечают — на пятом. — Ну, разве Вас можно забыть?
— Спасибо, девушки, — говорю. — А я вас тоже помню. Вот Вас, например, Виноградова.
— Надо же! — говорит Виноградова, — и правда запомнили. — А ведь мы уже года четыре никак не пересекались.
Действительно, бывает, что встречая в коридорах некоторых бывших своих студентов, вступаешь с ними в какие-то разговоры, и это обновляет в памяти их имена. Но с этими двумя девушками мы с тех пор не общались.
— Более того, помню, как Вас зовут, — сказал я, обращаясь к той же студентке, — Елена Виноградова!
Она ахнула:
— Поразительно! И как это Вы еще и имя запомнили?
— А Вы были очень хорошей студенткой, вот я и запомнил, — говорю.
— Ну, спасибо, Б.С.! Вот, как приятно оказалось с Вами сегодня встретиться.
Я говорю:
