напасть, посчитав, что в их владения вторглись незваные гости. Геродот рассказывает, когда Ксеркс вел войско персов и они подошли к реке Стримон, Фракия, маги принесли в жертву белых лошадей и выполнили целый набор церемоний, прежде чем войти в воду.[85]
Согласно немногочисленным дошедшим до нас записям византийских историков, древние турки поклонялись одному высшему существу и приносили ему в жертву лошадей, овец и быков. Они также описывают, как Таксандер на церемонии похорон своего отца велел привести из темницы четырех гуннов и убить их на могиле вместе с лошадьми, принадлежавшими его отцу.
Вероятно, в этом случае идея ритуала заключалась не столько в жертвоприношении, сколько в обеспечении покойного всем необходимым ему в другом мире.
Хорошо известна история об ирландской женщине, убившей лошадь своего покойного мужа, а на недоуменные вопросы ответившей: «Неужели вы думаете, я позволю своему мужу идти в мир иной пешком?»
Пеннан рассказывает, как в старые времена богатые владельцы лошадей жертвовали одного из жеребцов у колодца возле Абергеля, чтобы обеспечить благословение остальным.
В древности у скандинавских народов принесение в жертву лошадей было одним из самых важных религиозных обрядов. Дитмар, епископ Мерсбурга, составитель хроник XI века, утверждает, что в этих землях есть место, столица страны, называемой Летра, в районе Селон, где люди привыкли собираться вместе, чтобы принести в жертву своим богам девяносто девять человек, столько же лошадей, а также собак и петухов.
Еще раньше во многих храмах поклонялись богу северян Одину (он же Вуден), особенно в большом храме Упсалы, где проводились самые торжественные праздники и приносились жертвы. Обычной жертвой была лошадь, но во времена национальных бедствий не обходилось и без человеческих жертв, причем однажды даже был принесен в жертву царь, что должно было отвратить голод.
В эпосе «Рамаяна» – истории странствий Рамы – описаны сцены, происходившие в Центральной и Южной Индии примерно двенадцать веков назад. Рассказывается, что Дашратх (Дашаратх), великий и благородный король Айодхьи, имел трех жен, которых звали Кансалья, Кейкейи и Самитра. Ни у одной из них, к величайшему всеобщему сожалению, не было сына, поэтому было принято решение прибегнуть к помощи ритуала Асвамедха, то есть жертвоприношению лошадей, чтобы умилостивить богов. По прошествии некоторого времени у Кансальи родился Рама, у Кейкейи – Бхарата, а у Самитры – близнецы, которых назвали Лакшмана и Сатругхан. Рама стал самым известным индийским царем своей эпохи, и летописцы единодушно называют время его правления золотым веком Айодхьи. После его смерти его сыновья стали основателями могущественных империй.
В том же эпосе рассказывается, как царь и царица вдыхали запах горящего жира жеребца, чтобы родить сына. Более подробно ритуал Асвамедха изложен в главе о конях солнца.
В долине Чамби и других частях Тибета специальные молитвенные флаги, называемые «кони- драконы», укрепляются на высоких шестах, устанавливаемых по сторонам дороги. На этих молитвенных флагах в центре изображена фигура коня с мистическим драгоценным камнем на спине. Вокруг центральной фигуры начертаны письмена, в которых воплощен индийский буддийский мистицизм и китайская мифология. Они должны призвать помощь божеств Ламы и дать благословление тем, кто вывешивает эти флаги, на которых, как правило, указываются их имена или год рождения. Пять божеств, на помощь которых рассчитывали древние, это:
1. Тот, кто дает мудрость (Манджушри);
2. Тот, кто хранит от ада и страхов (Авалокитошвара);
3. Тот, кто спасает от увечий и ран (Ваджрапани);
4. Тот, кто очищает душу от греха (Ваджрасатва):
5. Тот, кто дарует долгую жизнь (Амитайус).
Вероятно, изображение коня – еще один пример замены собственно жертвоприношения символом.
Некоторые люди считают, что деревья являются жилищами духов и, следовательно, священны, а в ряде случаев даже божественны, иначе говоря, достойны «короля жертв» – коня.
В Патагонии, между Рио-Негро и Рио-Колорадо, стоит одинокая старая акация с шишковатым и полым стволом. Индейцы почитают ее как обитель духа. Ни один местный житель не пройдет мимо, не оставив чего-нибудь, даже если это просто пучок конского волоса, который он привязывает к ветке. Но самое очевидное свидетельство святости дерева – это выбеленные скелеты множества лошадей, убитых в честь духа: ведь лошадь – самая ценная жертва, которую индеец может предложить божеству.
Как и древние персы, некоторые американские индейцы приносят в жертву лошадь, если собираются переправляться через опасную реку, чтобы дух реки утратил враждебность и проявил по отношению к ним дружелюбие. Любопытно отметить такую удивительную идентичность действий людей, разделенных гигантскими расстояниями.
У патагонских индейцев есть еще один любопытный ритуал, явно имеющий магическое происхождение, направленный на наделение ребенка человека некоторыми конскими чертами. X. Хескет Причард описывает церемонию следующим образом.
В некоторых случаях при рождении ребенка забивают корову или кобылу, отрезают брюхо, рассекают его и в это еще теплое вместилище помещают ребенка. Остальную часть туши племя съедает во время праздника. Существует вариация этой церемонии, представляющаяся еще более дикой. Если рождается мальчик, племя ловит кобылу или жеребенка: если отец ребенка богат и уважаем среди своих людей – первую, если нет – второго. Лассо обвязывается вокруг каждой ноги лошади, двойня петля накидывается на туловище и на шею. Люди делятся на две группы и берутся за разные концы лассо. Удерживаемое таким образом животное не может упасть. Отец ребенка выходит вперед и рассекает грудь кобылы от шеи вниз. Сердце и прочие внутренности вырываются, и ребенка кладут внутрь. Цель заключается в том, чтобы животное билось в конвульсиях, пока ребенок находится внутри. Считается, что после этого ребенок в будущем станет отличным наездником. Он становится кем-то вроде кентавра – наполовину человеком, наполовину лошадью.
Очень похожий обряд описывается в «Исторических трудах Гиральдуса Камбренсиса», датированных концом XII века. Обряд этот совершался во время инаугурации короля Ирландии и, очевидно, преследовал те же цели, что и у патагонских индейцев. Автор пишет, что на севере, в самом отдаленном уголке Ольстера, конкретнее в Кенил-Канил, существует народ, придерживающийся варварского, отвратительного обычая при инаугурации своего короля. Все население этой местности собирается в одном месте, в гущу толпы заводят белую кобылу. Тот, кто ожидает инаугурации, пока еще не принц, а жестокий тиран, не справедливый король, а лицо, стоящее вне закона; появляется он перед всеми на четвереньках, показывая себя зверем не только дерзким, но и неблагоразумным. Кобылу убивают, разрубают на куски и варят. Из мясного бульона готовят для будущего короля ванну. Сидя в ней, он ест мясо, которое ему приносят. Стоящие вокруг люди тоже участвуют в пиршестве. Он также должен испить бульона из ванны, в которой сидит, не наливая его ни в какой сосуд, даже не пользуясь руками. Если этот неправедный обряд выполнен должным образом, королевская власть считается крепкой.
Очевидно, причащение плоти священного животного и питье бульона имеют магический смысл и должны наделить человека, который публично продемонстрировал свою грубость и прочие непривлекательные качества, божественными чертами, символизируемыми белой кобылой, объединить его с божеством, обеспечить повиновение подданных ему как представителю Бога на земле.
Глава 25
Другие священные лошади
Хотя почти каждая глава этой книги в большей или меньшей степени посвящена священным лошадям, еще остались факты, не поддающиеся классификации.
Как мы уже видели, лошади являлись предметом религиозного почитания с глубочайшей древности. Геродот утверждает, что Кир Великий приказал наказать реку Инд за то, что в ней утонул один из его любимых коней[86]. В книге VII священные лошади предшествовали Ксерксу в переправе через Геллеспонт. Десять лошадей священной нисейской породы, богато убранные и посвященные Юпитеру, еще более усилили показную пышность его шествия. За ними следовала священная колесница бога, которую везли восемь белоснежных коней, сзади шел возница, придерживая вожжи, – ведь
