«Нам теперь есть где встречаться…» Не это ли является основным мотивом совершенного преступления?
Обстановка кухни соответствовала мебели, находившейся в комнате Ксении Даниловны. Скользнув глазами по шкафам, отделанным под мрамор, я продолжила свои поиски здесь. И опять ничего интересного. Старая, отжившая свой век посуда вкупе с обычной кухонной утварью.
Мое внимание привлек отрывной календарь, одиноко висевший на пустой стене и так несовременно смотревшийся рядом с новой мебелью. Верхний листок относился к двадцать первому сентября текущего года — дню смерти Ксении Даниловны. Просмотрев последующие листки, мне не удалось, как я рассчитывала, обнаружить какие-нибудь записи, которые многие заносят в календари, не очень надеясь на свою память.
Зато открыв дверь в совмещенный санузел, на угловой полке я обнаружила целую кипу уже оторванных листков. Календарь назывался «Ваше здоровье», и содержащуюся на листках информацию Ксения Даниловна, видимо, использовала в качестве чтива, когда находилась в данном отделении своей квартиры. Перебирая листки, располагавшиеся в хаотичном порядке, я обнаружила, что покойная все же изредка делала записи в календаре. Напоминания самой себе заплатить за квартиру или отдать в химчистку пальто были мне малоинтересны. Однако листок за седьмое сентября содержал следующую запись: «Посетить Светлану Зуйко». Аналогичная строчка нетвердым почерком была нанесена и на листок за четырнадцатое сентября. Интересно: 7–14–21. От первого до последнего числа ровно неделя. А еще ровно через неделю — двадцать первого сентября Ксению Даниловну убили. Кто же такая Светлана Зуйко?
К появлению Геннадия я как ни в чем не бывало сидела на диване и слушала музыку, будто даже и с места не вставала. Надпись на календарном листке — не бог весть что, но все же это лучше, чем вообще ничего. Поэтому два календарных листочка, аккуратно сложенные, лежали у меня в сумочке.
Все было куплено по моему заказу. Накинувшись на бананы, словно век их не видала, хотя только днем сжевала их несколько штук, я старательно демонстрировала, как мне не хватает витаминов, содержащихся в этих южных фруктах. Мне показалось, Геннадий остался доволен моим аппетитом. Достав высокие фужеры из стенки, он откупорил вино и разлил его, не переставая держать насмешливую маску на лице.
— За приятное знакомство! — провозгласила я, тут же подумав: может, стоило сказать что-нибудь менее замысловатое? Реабилитироваться я решила, залпом осушив стакан, как будто относилась к категории сильно пьющих женщин.
— Теперь пора перейти к главному, — ошарашил меня Геннадий, пронзительно глядя в мои глаза и придвигаясь ко мне вплотную.
У меня не было большого выбора, передо мной стояла одна лишь цель: ни в коем случае не дать свершиться тому, на что явственно намекал дышащий над моим ухом Геннадий. Необходимо всячески тянуть время, чтобы выведать необходимую мне информацию — где он был во время убийства своей бабки? Однако как это сделать, прежде чем он «приступит к главному», причем не вызвав подозрений, я представляла довольно смутно. Одно знала, мне необходимо держаться подобно средневековой крепости, подвергшейся осаде неприятеля. При необходимости придется, наверное, воспользоваться приемами карате, но сделать это только после того, как выведаю то, ради чего и согласилась на эту авантюру. Но самым тяжелым для меня сейчас было не поддаться собственному желанию, которое я старательно стремилась в себе подавить. Я хотела и одновременно не хотела, чтобы Геннадий привлек меня к себе…
Как из всего этого выйти с честью? Задача казалась невыполнимой, и все же надо что-то быстренько придумать. И тут…
— Ну валяй, задавай свои вопросы, а я попытаюсь на них ответить, — внезапно сказал Геннадий, и я растерянно захлопала ресницами.
— О чем ты? — действительно не поняла я. — Мы вроде не договаривались играть в викторину.
Геннадий откинулся на спинку дивана и, запрокинув голову, громко рассмеялся.
— А все-таки стоило вначале затащить тебя в постель. Тем более что ты сама этого хочешь.
Указательным пальцем он слегка приподнял мой подбородок и еще раз заглянул мне в глаза.
— Твое желание просто выплескивается наружу, как ты ни стараешься его замаскировать.
В полном непонимании происходящего я приоткрыла рот и ждала дальнейших объяснений. Посмотрев на мои пухлые губы, Геннадий сделал рывок и быстро встал.
— Тебе ведь не терпится спросить, не я ли натравил собаку на свою бабку? — Он встал напротив меня, прислонившись к дверце стенного шкафа и засунув руки в карманы.
— Но… — только промямлила я.
— Как я узнал? Все получилось случайно. У бабки был квартирант, Виталий Скопцов. Ты должна его помнить. Так вот, фотография, на которой ты запечатлелась вместе с ним, висела у него над кроватью, и я ее видел.
Виталий Скопцов… Я помнила такого. Это было года три назад. Работала я тогда на его отца, который попал в переплет благодаря своему бухгалтеру. Тот скрылся, прихватив деньги фирмы, а обвинили Скопцова-старшего. Моей задачей было отыскать пропавшего вора и похищенные им деньги. Что я и сделала. Часть баксов предприимчивый бухгалтер уже успел потратить, но большую часть мне все же удалось вернуть законному владельцу. Тогда же, увидев меня в кабинете своего отца, Виталий, который был на четыре года младше меня, предложил мне с ним встречаться. Именно так — «встречаться». На столь консервативное предложение я ответила лишь смехом. Охи-вздохи на лавочках, прогулки при луне и прочая романтическая чушь, как я давно считаю, не для меня. Да, уже три года назад я имела твердое убеждение: мужчин я должна выбирать сама, и никогда наоборот.
Отчаявшийся Виталий Скопцов в качестве отступного предложил мне сфотографироваться с ним на фоне пышных каштанов, росших в парке, неподалеку от фирмы его отца. Чтобы побыстрее отделаться от парня, я согласилась. Потом он передал мне через отца получившийся снимок, но в моих архивах он не сохранился.
— Мы часто болтали со Скопцовым, и как-то раз он рассказал мне случай, произошедший с его отцом, который ты расследовала, — продолжал тем временем Геннадий. — Рассказал также, как познакомился с тобой. Неизгладимое впечатление ты произвела не только на бедного Виталю, но, должен признаться, и на меня также. Увидев тебя на кладбище, несмотря на твою размалеванность, я сразу тебя узнал. Остальное, многоуважаемая Таня Иванова, дело техники. Если бы я не держал в памяти твой умный взгляд, увиденный на фотографии, может быть, я и поверил бы, что ты круглая дура, коей хотела показаться.
Совершенно ошарашенно я смотрела на своего нового знакомого, не зная, что сказать. Каких только совпадений в жизни не бывает! Вот так стараешься, стараешься, а в итоге — все насмарку. Я выделывалась перед ним, как идиотка, а он тем временем тихонько надо мной посмеивался. И что теперь? Он предлагает задавать ему вопросы… С целью меня запутать? Или чтобы тем самым доказать, что в смерти бабки не принимал никакого участия?
— Не понимаю, — пробормотала я. — Скопцов же не иногородний, имеет вполне благополучного папу-бизнесмена. Зачем ему понадобилось снимать комнату?
— Он разругался с отцом и решил какое-то время пожить отдельно. Целый год он кантовался у моей бабки, а потом заключил с отцом перемирие и отчалил.
Обдумывая услышанное, я сидела, глядя в одну точку.
— Что же ты молчишь? Строишь тактику? — Геннадий глядел на меня насмешливыми глазами- щелочками, подспудно как бы спрашивая:»Сколько ты еще выдержишь, находясь от меня на таком расстоянии?» Страсти накалились настолько, что я действительно сдерживала себя из последних сил.
— Тебя ведь нанял мой «любящий» дядюшка? Он живет этажом ниже, не так ли? Ладно. Так вот, мне придется тебя разочаровать: на то время, когда было совершено убийство, у меня имеется железное алиби.
— И какое же? — с интересом спросила я, перекинув ногу на ногу и заговорив своим нормальным голосом. Одним словом — с удовольствием выходя из принятого для знакомства с Геннадием дурацкого образа раскрепощенной идиотки.
Явно довольный, что я наконец вывела сама себя на чистую воду, Геннадий невозмутимо сообщил:
