– Ну, Золотова, из нашей школы!
– Где?
– Да ты не туда смотришь! Вон, возле киоска, с метлой…
Я посмотрела в ту сторону, куда показывала подруга, и увидела немолодую женщину, подметающую дорожку. Она была в синем рабочем комбинезоне и стоптанных босоножках, с метлой в руке. Недалеко от нее лежал мешок, полный мусора. Женщина была какая-то сгорбленная и понурая.
– Алин, ты что?! Это не она, – возразила я. – Это какая-то тетка, пожилая и, по-моему, несчастная.
– Она! Просто ты ее лица не видела. Когда она подняла голову, я ее узнала. Да точно тебе говорю: она!
Я сразу вспомнила девочку из нашей школы, веселую красавицу Марину Золотову. Она была на четыре класса младше нас, но мы ее знали. Ее знала вся школа. Когда мы учились в седьмом, а Марина – в третьем классе, в школьном спектакле она сыграла куклу Мальвину в сказке «Золотой ключик». Причем играла так здорово, что все ребята, встречая ее на перемене в школьном коридоре, кричали ей: «Эй, Мальвина! Где твой Буратино?» С тех пор это сказочное имя прочно прилепилось к ней. Марина действительно чем-то была похожа на свою героиню: длинные вьющиеся волосы, правда, не голубые, а золотисто-русые, большие светло-карие глаза под густыми ресницами, губки бантиком, наивный и в то же время капризно-обиженный взгляд.
Потом я видела ее еще в нескольких школьных спектаклях. Играла она просто здорово, кажется, у нее был настоящий талант артистки. А на нашем выпускном вечере она пела для нас в школьном ансамбле: «Когда уйдем со школьного двора под звуки нестареющего вальса…» Ей долго аплодировали, потом на бис она спела что-то еще… Тогда она закончила седьмой класс, и я видела ее в последний раз. К этому времени Марина стала высокой и очень красивой. Еще я слышала, что она поступила в модельное агентство, но после десятого, бросив школу, вышла замуж за какого-то предпринимателя. Раньше, до замужества, Золотова жила в соседнем с Алиной доме, и потому кое-что о ней я знала.
– Алин, ты подумай: как Марина-Мальвина может подметать дорожки? У нее же муж…
– Олигарх! Да, я слышала. Но это она, верняк! Ты еще спорить со мной будешь?
Нет, спорить с подругой я не собиралась, знала, что это занятие бесполезное. Меня только удивляло, что жена предпринимателя может делать в таком виде и в таком месте? В этот момент женщина снова подняла голову, поправила прядь упавших на лицо волос, и я с ужасом обнаружила, что это действительно Золотова Марина.
– Давай подойдем, – предложила Алина.
– Зачем? – засомневалась я.
– Поздороваемся для приличия.
– Не стоит. Наверное, ей будет неприятно, что мы увидели ее в таком… что она здесь…
– Полин, так ведь надо спросить человека, может, у нее что-то случилось? Муж разорился или их обокрали?
– Не знаю… Я бы не стала этого делать.
– Почему? Интересно же!
Пока мы решали, подходить к Марине или все-таки остаться сидеть на скамейке, она, подметая дорожку, потихоньку приближалась к нам сама. Вечер был уже довольно поздний, начало смеркаться. Люди уходили домой, парк понемногу пустел. Мы с подругой продолжали сидеть, наблюдая, как гордость нашей школы ходит между скамеек с метлой и большим мусорным мешком и собирает пустые банки и пачки сигарет. Когда она подошла к нам довольно близко, мы с Алиной замерли. Она должна была вот-вот заметить нас…
– Золотова!
Эх, не выдержала-таки Алина, окликнула ее. Марина испуганно вскинула голову, увидела нас и, бросив метлу, пустилась наутек. Мы с подругой вскочили и рванули за ней. Наверное, в нас сработал животный инстинкт: если от тебя убегают, надо догонять. Настигли ее мы уже за прудом, в кустах сирени. Алина на бегу схватила девчонку за рукав.
– Золотова, ты чего убегаешь?! – накинулась на нее Нечаева.
Та стояла, тяжело дыша, и смотрела на нас как-то затравленно.
– Чего бегаешь, тебе говорят? Спринтером подрабатываешь? – продолжала отчитывать ее подруга.
Вдруг Марина, закрыв лицо руками, разрыдалась в голос. Мы с Алиной опешили: вот тебе раз!
– Ну-ка садись, – скомандовала Нечаева, потянув Золотову за руку и заставляя сесть на ближайшую скамейку.
Та покорно опустилась, не переставая реветь. Мы присели рядом.
– Мальвина, ты что, не узнала нас? – спросила я на всякий случай. – Меня Полиной зовут, а это вот – Алина. Мы с тобой в одной школе учились.
– Уз-зна-ла-а-а… – сквозь рыдания выдавила Золотова.
– Да ты скажи, что у тебя случилось? – потребовала я. – Может, мы тебе поможем.
– Мне теперь ник-кто не пом-може-е-ет…
Мы с Алиной посмотрели друг на друга. Подруга достала из сумки платок и начала вытирать глаза гордости нашей школы.
– Все равно расскажи, – настаивала она, – тебе легче будет. Ты что, боишься, что мы другим растреплем? Не бойся. Мы – могила! Ну, что там у тебя стряслось?
Мальвина всхлипнула еще пару раз, потом вытерла лицо Алининым платком и тихо сказала:
– Меня муж из дома выгнал…
– Ха! Всего-то! Я уж думала, у тебя катастрофа вселенского масштаба! А муж выгнал – это пустяки. Дело, как говорится, житейское. Сегодня выгнал, завтра назад позовет. Милые бранятся – только тешатся, – пыталась взбодрить Алина Золотову.
– Не позовет. Он со мной развелся. И детей себе отсудил.
Мы с подругой снова переглянулись. Алина даже не нашлась что сказать. Это, похоже, серьезно. Развелся, да еще и детей отсудил! Вот тебе и олигарх-предприниматель! Вон чего предпринял!
– Нет, ну, гад, а! – взорвалась вдруг Нечаева. – Полин, ты смотри, что творится! Развелся! Наша Мальвина, видите ли, ему не понравилась! Первая красавица школы! Да что там школы! Можно сказать, района!..
Я только кивнула.
– Марин, может, действительно расскажешь, что там у вас произошло, – предложила я. – А мы вместе подумаем, как тебе помочь. Мне кажется, не бывает безвыходных ситуаций…
Золотова шмыгнула покрасневшим носиком:
– Ладно… Расскажу… Только поздно уже, сейчас парк закроется. Эх, не успела я домести… Но ничего, утром пораньше приду… Девочки, вы меня подождите за воротами, я скоро, только переоденусь… Хорошо?
Мы с Алиной стояли за воротами и от нечего делать гадали, что такого из ряда вон выходящего могла сделать наша Мальвина, что муж развелся с ней. И не просто развелся, а выгнал из дома, как собаку, да еще и детей у нее забрал. Но наши рассуждения все равно ни к чему не привели. Гадать можно было бесконечно, а дать ответы на вопросы мог только один человек.
Когда она появилась за воротами в скромном ситцевом сарафанчике, с волосами, забранными сзади в хвост, мы с Алиной переглянулись. Как не похожа была эта скромная простушка на нашу школьную красавицу Мальвину! Я предложила пойти в кафе и там поговорить, а заодно перекусить. Алина с готовностью согласилась, а вот Золотова вся как-то съежилась:
– Ой, девочки, я в кафе, наверное, не смогу пойти… У меня с деньгами того…
– Пошли! – подхватили мы ее под руки и чуть ли не силой поволокли к моему «Мини-Куперу».
Народу в кафе было довольно много, но официант любезно пообещал найти нам столик. Мы заказали по чашке эспрессо и всякой вкуснятины к нему в придачу.
– Давай рассказывай, что у тебя приключилось, как ты вообще докатилась до такой счастливой семейной жизни, – командовала Алина.
Золотова вздохнула так тяжело и печально, что мы поняли: дело действительно дрянь. В школе Марина всегда была оптимисткой и по всяким пустякам не расстраивалась. К тому же она, как любят писать учителя в характеристиках, участвовала в общественной жизни школы, пела в ансамбле на вечерах и рисовала
