стенгазету. И вот сейчас эта активистка-оптимистка сидела рядом с нами понурая, бледная, с красными глазами, и уже не было в них прежнего огонька и задора. Она медленно помешивала ложечкой кофе, а к пирожному и пицце даже не притронулась.
– Самое ужасное, девочки, что замуж я вышла действительно по любви, – тихо и грустно начала говорить она.
– А кто спорит? – удивилась Алина.
Марина горько усмехнулась:
– Да я знаю, что шептали у меня за спиной. Нашла, мол, богатого: олигарх, фирм несколько своих, большой дом, четыре иномарки… Только я правда его полюбила. Он, когда ухаживал, делал это так красиво! Такие букеты дарил! Рук не хватало столько цветов удержать. В дорогие рестораны водил, в боулинг, в ночные клубы… А какие слова говорил!.. Вот я, дура, и растаяла!.. Да еще мама все пела: смотри, не упусти своего счастья. С таким жить – как сыр в масле будешь кататься. Ни в чем нужды не будешь знать. Мы, мол, всегда бедно жили, так хоть ты поживи по-человечески! Вот я и встречалась с ним. А потом… Он же был у меня первым парнем… Короче говоря, когда мне еще только шестнадцать было, он меня соблазнил… Я тогда просто голову потеряла: с ним было так здорово и прикольно! Это счастье продолжалось целый год. А потом я поняла, что беременна. Когда ему об этом сообщала, боялась ужасно! Думала, теперь он меня бросит… А он… Вы не поверите, но он мне сразу сделал предложение, кольцо с бриллиантом подарил. Я, дура, тогда думала, что он такой благородный! Он не просто не бросил меня, наоборот, женился и все, необходимое для свадьбы, купил на свои деньги, причем в самом дорогом салоне города. Я-то сама из бедной семьи, я о таком и мечтать не могла. А в загс нас везли на пяти иномарках…
– Нет, ну это вообще – сказка! – не выдержала Алина. – Мечта каждой девушки.
– Ага, сказка! Была до рождения детей. Тогда мы еще нормально жили. Успели пару раз за границу смотаться, муж мне машину купил. Правда, недорогую. «Хёндай Гетц».
– Нехилая машинка! – опять встряла Алина.
– Хм, нехилая-то она, нехилая… Только мне на ней поездить пришлось – всего ничего. Муж вдруг стал бояться, как бы со мной чего не случилось. Запретил выезжать из дома одной, приставил ко мне какого-то придурка, тот у меня и водителем был, и охранником. Таскался за мной везде, как хвост. Но это еще ничего. Просто я тогда не усмотрела первые признаки тирании у моего мужа. А этот категоричный запрет и был тем первым сигналом, за которым последовали и остальные, более серьезные. А потом и страшные… А еще… я ведь школу не закончила. Пришлось бросить, когда забеременела. Но я перешла в вечернюю, одиннадцатый класс закончила там. А еще решила твердо: вот дети чуть подрастут, поступлю в институт. На заочный. Хотела диплом получить…
Марина перестала помешивать кофе, машинально положила ложечку на блюдце и пригубила напиток.
– Ну, так что дальше-то было? Ты давай не тяни! – торопила Алина.
– Все самое страшное началось, когда я родила… Нет, даже не тогда. Из роддома он меня забрал, поздравил… Все нормально было… вроде… Домой привез – там уже няня нас ждала. У меня двойня родилась, я говорила? Мальчик и девочка. Ванечка и Танечка. Ванечка на три кило вытянул, а Танечка на два с половиной. Для близнецов это много. Роды прошли тяжеловато, и врачи велели мне отдыхать первое время, гулять на свежем воздухе и есть витамины, набираться сил, одним словом. Няня мне очень помогала. Хорошая вообще была тетка, она раньше медицинской сестрой в детской поликлинике работала. Муж ее оттуда большой зарплатой переманил… Господи, о чем это я?.. А, да… Он мне за детей серьги с бриллиантами подарил. Это, мол, пара к тому колечку. А до этого еще цепочку с кулоном. А родители мне на день рождения подарили шкатулку. Небольшую, такую, красивую, в старинном стиле, с музыкой. Я в нее все свои украшения складывала. Ну, так вот, сначала у нас вроде бы все хорошо было. Я с детьми нянчилась, Корнил бизнесом занимался, целыми днями в фирме своей пропадал…
– Подожди, подожди! Кто бизнесом занимался? – опять перебила Марину Алина.
– Ах да… Я же не сказала. Мужа моего Корнилом зовут. Ну, то есть бывшего мужа…
– Это что за имя такое странное? В первый раз слышу.
Тут уж я не выдержала:
– Алина! Какая разница, в первый раз ты это имя слышишь или не в первый? Не мешай, пусть рассказывает.
– Я мешаю?! Чем это я мешаю? Мне просто интересно, что это за имя такое – Кор-нил? А отчество у него какое? – продолжала докапываться Алина.
– Борисович. И вот, когда детям исполнилось три месяца, у мужа был день рождения. Он мне объявил, что я остаюсь дома с детьми, а он едет с компанией на природу, на шашлыки. Я так удивилась: а почему мне нельзя поехать? С детьми и Анна Ивановна может посидеть, она с ними хорошо управлялась. В конце концов, и мама моя может приехать, помочь нашей няне. Тут Корнил в первый раз начал на меня орать. Я так опешила! До этого он никогда на меня голос не повышал, ну, разве совсем немного. А тут прямо как озверел! Ты, говорит, еще мне указывать будешь, с кем и куда мне ехать?! Сиди дома, тебе сказано, и помалкивай… Короче говоря, уехал он со своими друзьями на обеих своих машинах, за рулем второго авто, естественно, был водитель. Где и как они гуляли два дня – не знаю. Когда он явился на третий день домой, был еще не совсем проспавшийся, и, кроме алкоголя и дорогих сигарет, несло от него духами. Я, конечно, все поняла, тем более когда он в джакузи лежал, я в ванную зашла и увидела, что у него на груди следы губной помады, ярко-красной… Но я ему тогда ничего не сказала. Промолчала, поплакала себе втихаря, и стали мы дальше жить. А что делать? У нас ведь дети…
Но вскоре все повторилось. Это когда он в первый раз домой компанию привел. И не просто компанию. Человек пять парней и одна девица. Мне она сразу показалась подозрительной, слишком вульгарной и… не знаю даже, как сказать… она была чересчур раскованна, что ли. Они все в гостиной расположились, а меня даже не позвали. Когда муж вошел на минуту в спальню переодеть залитую вином рубашку, я подошла к нему и спросила, не хочет ли он представить меня своим гостям. Как-никак, я хозяйка дома. А он с усмешкой так ответил: а чего, мол, тебя представлять! Нужна ты им! Они – партнеры по бизнесу, ты им до фени. И ушел к своим друзьям. Я потом слышала из гостиной музыку, смех, громкий разговор и визг этой девицы. Не знаю, чем они там занимались, дверь была заперта…
– Нет, это вообще ни в какие ворота не лезет! – взорвалась Алина. – Вот гад! Эх, меня там не было! Я бы всю их компанию вместе с этой вульгарной девицей…
– Ничего бы ты, Алина, не сделала. Когда компания разошлась, практически уже под утро, я начала выговаривать мужу, что такое поведение недопустимо. В доме, мол, дети… А он: «Тебе что, комнат мало? Вон их – целых семь! Сиди в любой да знай себе помалкивай. Я тебя кормлю, так что твое дело – детей воспитывать, а в мои дела не суйся». Причем сказал так грубо, с матом! Я опять проревела до утра…
– Похоже, это уже входило у тебя в привычку, – предположила я.
– Да, Полина, уже входило… Кстати, после того случая у меня от расстройства молоко пропало. А вскоре от нас няня ушла: Корнил и на нее наорал. Ни за что, просто попалась под руку. И вообще я стала замечать: чем дальше мы жили, тем хуже становилось. Наняли мы другую няню. И еще домработница у нас была. И водитель мужа, охранник по совместительству. И садовник… И при всех этих людях он позволял себе орать на меня. То я что-то не то сказала, то просто потому, что у него настроение плохое…
– Да, вот тебе и богатый… Вот тебе свой дом и иномарки… – Алина со злостью откусила большой кусок пирожного.
– Моя любовь к мужу как-то понемногу сошла на нет, – продолжала между тем Золотова, – я поняла, что сделала большую ошибку, выйдя за него. Родители мои к тому времени уехали из Горовска в Захолмовск.
– Поменяли Мухосранск на Задрипинск! – не удержалась Алина. – Чего они там потеряли, интересно?
– Там у нас бабушка с дедушкой живут, старенькие, им обоим уже за семьдесят. Вот родители и продали здесь квартиру, а там купили, чтобы к своим родителям поближе быть, ухаживать за ними…
– А тебя, значит, здесь бросили на растерзание этому монстру?! – продолжала негодовать Алина.
– Ну, тогда все было еще не так страшно… По-настоящему страшное началось, когда я однажды в сердцах крикнула, что ненавижу его. Он тогда меня ударил…
– Как?! – ахнули мы с Алиной разом.
