– Они были слишком хорошими, чтобы их выбрасывать! – защищалась она.
– Вы бы могли их отдать, – и, повернувшись к Калли, добавил: – Гарри с меня ростом.
– Вот я их сейчас и отдаю, – парировала миссис Барроу. – Теперь, когда Гарри вернулся цел и невредим с войны… а вы, если хотите вкусный и горячий кофе, больше не прорóните ни слова, мистер Гэйб.
– Больше ни слова, – поспешно пообещал он.
Калли подавила улыбку. Кажется, угрозы миссис Барроу действовали на взрослых мужчин так же, как и на маленьких мальчиков.
– О, но наш чемодан уже здесь. Не знаю, сколько туда попало морской воды… у Ники есть свои собственные вещи.
Она посмотрела вокруг, но чемодан не увидела.
– Барроу унёс его в вашу спальню, – сказала миссис Барроу. – Почему бы пока не воспользоваться одеждой Гарри? – она подняла кучку грязной одежды с пола и отправилась в прачечную.
Калли кивнула и одела сына в чистую, хотя и поношенную одежду другого мальчика. Никогда в своей жизни Ники не носил такие потрёпанные вещи, но он, казалось, был весьма доволен, а беднякам не приходится выбирать.
– Леди, в той сумке всё мокрое, – сказал Джим.
– Откуда ты знаешь? – спросила она, надевая рубашку через голову Ники.
– Джим, э-э-э… нашёл наш чемодан, мама, – сказал Ники. Её глаза встретились с глазами Джима. – Он его тащил всю дорогу от пляжа. А это очень трудно и опасно. Тропинка раскисла от дождя.
– Спасибо, Джим, – сказала принцесса.
Джим, смущаясь, потёр пальцы ног друг о друга.
– Ну, я не совсем…
Калли закончила одевать Ники и поцеловала его в лоб. Она отлично понимала,
– Спасибо, Джим, – она по инерции поцеловала в лоб и сынишку рыбака. Джим скорчился, а кончики его оттопыренных ушей покраснели, но он сделал над собой усилие, чтобы не разулыбаться. Калли сразу представила, как отец и Руперт сейчас бы на неё орали из-за такого грубого нарушения правил. Она улыбнулась. Теперь она была свободна, не подчинялась ничьим правилам.
Некоторое время все молчали, потом со стороны дверного проема, где стоял, опираясь о дверной косяк, Гэйб, послышалось покашливание:
– А я не получу поцелуй? – спросил он.
Калли подняла брови.
– Я принёс чемодан с берега, – напомнил он и сложил губы, предлагая их для поцелуя.
– Спасибо, мистер Ренфру, но благое дело – это уже награда, – мягко ответила она.
Затем, повернувшись к миссис Барроу, добавила:
– Я поднимусь наверх, проверю состояние вещей в чемодане.
– Вы не будете завтракать, мэм?
– О, да, чашка чая и тост было бы замечательно, спасибо.
– А как насчет кусочка бекона, мэм?
Калли задумалась. Бекон. Сколько времени прошло с тех пор, как она ела бекон последний раз? Руперт запретил ей и это.
– Ну, хорошо, ещё немного бекона, спасибо.
Затем через несколько секунд добавила:
– Где будет завтрак?
– Я завтракаю прямо здесь, – Гэбриэл пересёк комнату и перекинул ногу через один из стульев, окружающих длинный кухонный стол.
Калли изумлённо посмотрела на него. Хозяин дома ест на кухне? Она никогда не слышала о подобном. Он, должно быть, прочитал её мысли, судя по тому, что затем сказал:
– Я нарушал посты на кухне у миссис Барроу с тех пор, как был того же возраста, что и Ники, или даже ещё меньше. В семь лет я думал, что здесь лучшее место в мире, не говоря уже о конюшне, – он бросил взгляд на Джима. – Держу пари, Джим тоже так думает, он же уже попробовал стряпню миссис Барроу. А, Джим?
Мальчик, не задумываясь, закивал.
– Я буду завтракать в… – Калли не была уверена, где именно. Она знала только, что не собирается есть на кухне с мужчиной, наблюдающим за ней, и со вкусом его поцелуев на губах.
– В комнате для завтрака, мэм? – предложила миссис Барроу. – Через минут пятнадцать?
– Да, если вы мне скажете, где это, – с благодарностью согласилась Калли.
По полу заскребли ножки стула.
– Я провожу вас.
Гэбриэл протянул руку.
Не в состоянии отказаться, Калли приняла его руку и позволила проводить себя до комнаты для завтраков. Сквозь высокие французские окна2 лился солнечный свет. Они выходили на террасу, в саду перед домом. Достаточно маленькая, чтобы быть уютной, но отнюдь не тесная, комната была отделана в нежно-зелёных тонах с бело-розовой обивкой мебели и шторами в тон. Комната казалась продолжением сада.
– О, какая милая комната, – воскликнула Калли, забыв, что она собиралась сокрушить его полным достоинства молчанием.
– Думаю, моей двоюродной бабушке она нравилась. Я никогда ею не пользуюсь, – равнодушно произнёс он, выдвигая для неё стул около овального стола из красного дерева.
Калли направилась к стеклянным дверям и вышла на террасу.
– У меня никогда не было двоюродной бабушки, – сказала она. – Вам нравилась ваша?
Он вышел вслед за ней.
– Да. Она была устрашающей пожилой дамой, но с очень добрым сердцем. Она каждый день мучила меня занятиями, – его губы сложились в скорбной улыбке. – Мальчики, считала она, относятся к человеческому роду, который крайне нуждается в облагораживании, достигаемом дисциплиной, упражнениями и поощрениями.
Он увидел выражение её лица и засмеялся.
– У бабушки Герты была страсть к дрессировке и разведению собак. Так же она обращалась и с мальчиками – ну, кроме разведения, конечно. Только не подумайте, что она была сумасшедшей старой затворницей. Она обожала суматоху светской жизни и ездила в Лондон каждый сезон, чтобы напугать свет, как всегда думали мы с Гарри. Возвращалась она всегда посвежевшей.
Калли улыбнулась и сделала несколько шагов вдоль тропинки.
– А своих детей у неё не было?
– Боже, нет! Сомневаюсь, что в Англии нашёлся бы мужчина, достаточно смелый, чтобы на ней жениться.
– Грустно, – сказала Калли.
Утренние лучи солнца разливали тепло. Пчёлы жужжали над цветками лобулярии и лаванды. Тропинка вела к круглой клумбе с солнечными часами. Принцесса направилась к ним, а Гэбриэл последовал за ней.
– С такими сантиментами как у вас, я удивляюсь, что вы не собираетесь снова выходить замуж.
– Нет, я не выйду ещё раз замуж, – ответила Калли. – Никогда. Ни за кого. Не хочу больше иметь с мужчинами ничего общего.
Он вздохнул.
– Тогда все мои надежды и мечты разбились навсегда.
Они пошли дальше. Нужно сразу расставить все точки над «i», подумала Калли. Лучше заранее всё
