брак был настоящим со всех точек зрения, а не только с точки зрения закона.
Тогда она не могла говорить с ним об этом – ее чувства слишком обнажились, а сама она чувствовала себя такой уязвимой. Вся ее защита… Гэйб уничтожил ее, занявшись с ней любовью так, как он это сделал. Она никогда не знала, что возможно чувствовать такое.
Калли хотела, чтобы ее брак стал настоящим; хотела, чтобы этот мужчина принадлежал ей; хотела любить его каждой частичкой своей души.
Гэйб воплощал в себе всё то, о чем она мечтала – добрый, сильный, любящий, мужчина, который будет почитать и уважать, который не станет сначала использовать женщину, а потом отбрасывать ее. Она желала, чтобы они были вместе всегда – а не день, неделю или месяц.
Но ее желания не играли никакой роли, ведь ей никак не удавалось придумать, как бы их брак мог осуществиться на самом деле. Замужество подразумевало нечто большее, чем просто чувства: это было ежедневное партнерство. Вся жизнь Гэйба сосредоточена здесь. А ее - со временем, после того, как проблема в виде графа Антона разрешится, - снова будет связана с Зиндарией.
Зиндария – будущее Ники, его наследство. Что же она будет за мать, если променяет славное будущее своего сына на собственное эгоистичное счастье?
Вся семья Гэбриэла жила в Англии – братья, тетушка, прочие многочисленные родственники, которые присутствовали на их свадьбе. Его друзья тоже жили здесь, а ведь они казались ближе друг другу, чем многие братья.
Калли, у которой почти не было ни друзей, ни родных, прекрасно осознавала их важность. Несколько ее дальних родственников проживало в разных уголках Европы, но она с ними никогда не встречалась, а в Зиндарии она была совсем лишена дружеского общения. Все принцессы ведут очень уединенную жизнь. Как она могла просить Гэйба променять свою насыщенную захватывающую жизнь на одинокое монотонное существование в чужой стране?
У него были семья, друзья, дом, земля, обязанности. Он являлся частью этого. Какой мужчина откажется от всего ради нее?
Никакой. Так что она должна смириться с этим и двигаться дальше.
Энергично растирая тело мочалкой, Калли пыталась подсчитать, сколько всего ей было дано. Благодаря ее браку Ники находился в большей безопасности, чем раньше. И у нее появился превосходный муж, пускай и на короткое время. Она могла хандрить и жалеть себя в ожидании того дня, когда Гэйб оставит ее, или могла наслаждаться тем, что было у нее сейчас. Схватить счастье, пока оно не покинуло ее, и радоваться.
Задумчиво намыливаясь, Калли познавала свое тело в совершенно новом свете; она касалась груди и нежных вершинок и вспоминала, как Гэйб ласкал их, щедро даря удовольствие. Вспоминала восхитительную ноющую боль между бедрами в том месте, где она никогда не ожидала, что там может так ныть и болеть.
Последний раз она так воспринимала и относилась к своему телу во время беременности. Калли помнила, насколько была очарована его женской силой и тайной, – ее совершенно, казалось бы, обычное тело на самом деле вынашивало ребенка, это живое чудо природы.
Прошлой ночью ее тело снова изумило Калли. Она никогда не представляла себе, какое наслаждение оно способно испытывать, не представляла, что она в экстазе может разлететься на тысячу кусочков, а после чувствовать себя так, будто парит в воздухе.
И ни разу за всю свою жизнь она не допускала и мысли о том, что ее тело может вызвать настолько неудержимую страсть у такого сильного сдержанного мужчины, как Гэбриэл Ренфру, что он совершенно потеряет самообладание. И оно вызвало. Трижды за ночь. Четырежды, если считать утро. Калли улыбнулась. Снова! Она улыбалась всё утро и ничего не могла с этим поделать. Молодая женщина ощущала себя так же, как она воспринимала собственное тело, – женственной, могущественной и таинственной.
Неожиданно ее перестало беспокоить то, что их брак был временным, что однажды их будут разделять тысячи миль и, хотя официально они все еще останутся женаты, каждый станет жить своей собственной жизнью. Что хорошего принесут ей постоянные мысли об этих мрачных перспективах? Она вышла замуж, чтобы спасти Ники. Одно это стоило той сердечной боли, которая могла ожидать ее впереди.
Раньше Калли не понимала, почему Гэйб решил жениться на ней. Задавалась вопросом, что даст ему этот брак. Но теперь она знала –
Казалось, будто бы прошлой ночью неким невероятным образом что-то внутри нее разрушилось и исчезло, и теперь она стала…
Внезапно Калли почувствовала себя легче и свободнее, словно ночной дождь омыл и очистил ее, как он очистил воздух. И теперь она была подобна чистой грифельной доске. Ее собственной грифельной доске, на которой она могла писать, стирать написанное и снова писать. Писать всё, что ей захочется.
Калли собиралась быть вместе с этим мужчиной и любить его, пока сможет. А если… нет, - когда он уйдет в соответствии с их договоренностью, она будет знать, что любила его со всей искренностью и страстью. И этого будет достаточно.
Выйдя из ванны, молодая женщина вытерлась, надела чистую сорочку и вызвала горничную, чтобы та затянула ей корсет. И, ожидая ее, принялась расчесывать волосы.
Она больше не боялась отдать свое сердце Гэбриэлу. Было уже слишком поздно, ведь в какой-то момент в предрассветные часы оно стало его. Возможно, это случилось тогда, когда он всецело и так великодушно отдался ей в руки. Он помог ей оказаться на вершине горы и научил летать…
Или, возможно, это случилось тогда, когда она была в отчаянии, и он, обнимая ее, окружил ее своей добротой и захотел помочь. Или тогда, когда, осушив поцелуями ее слезы, заставил почувствовать себя дорогой и любимой, а не полной дурочкой...
Или, может быть, это случилось тогда, когда он отнес ее в постель и любил в третий раз, любил так нежно, что это почти разбило ей сердце, и в конце концов она заснула, ощущая себя невероятно желанной.
Когда бы это ни случилось, ее сердце было полностью и навсегда отдано ему.
И хотя Калли решила не отказываться от этих счастливых мгновений, она все еще защищала себя от сердечной боли и понимала, что ей будет легче пережить расставание с Гэйбом, если она не откроет ему свои чувства.
* * *
Когда Калли и Гэйб спускались вниз, чтобы позавтракать, часы пробили четыре раза.
– Четыре! – воскликнула она. – Этого не может быть!
Ренфру сверился с карманными часами.
– Всё верно, четыре.
– О! Но куда же делось время?! Я обещала Ники, что мы увидимся утром.
Губы Гэйба изогнулись в медленной многозначительной улыбке.
– Ники найдет, чем заняться. И если хочешь знать мое мнение, это самое время было потрачено с толком.
Молодая женщина покраснела и улыбнулась. Она не могла перестать смотреть на него. Казалось, вся она улыбалась.
– Я проголодалась, – проговорила Калли, входя в маленькую столовую.
Ее муж резко остановился.
– Я тоже, – согласился он, пожирая ее глазами, – может быть, нам следует подняться наверх?
И хотя его глаза смеялись, Калли видела, что он совершенно серьезен.
– Нет, – она постаралась скрыть, какое удовольствие доставили ей его слова, но не смогла сдержать улыбки. Она чувствовала себя такой прекрасной, такой женственной, такой…
