Киря молча хлопнул по моей протянутой руке. Он был, безусловно, озадачен. Для такого дела нужно подключать нескольких человек. Но тем не менее проблема эта разрешимая, поэтому на скорый ответ на вопрос я вполне могла надеяться.
Катерина позвала нас к столу, и мы, сумев расслабиться после серьезного разговора, очень неплохо провели время.
— Новостей никаких? — с ходу спросила я, заглядывая в кабинет Кири.
— Ты бы хоть поздоровалась для приличия! — с шутливой строгостью сказал он.
— Здрас-с-сь-те! — Я сделала реверанс. — Можно теперь говорить по существу?
— Все ты со своими шуточками!
— Ты ответишь, наконец, на мой вопрос? — уже с серьезным нетерпением спросила я.
— Ну что тебе сказать? На вчерашний день не было ничего интересного. Проверяли не только агентства по недвижимости: через какую-то свою подругу один парень в базу данных тамошней регистрационной палаты заглянул. На имя Сурковой ничего приобретено не было.
— Ну, это на вчерашний день, — я сделала особый акцент на слове вчерашний.
— Тань, ты прям договорить не даешь! Я это и хотел сказать. Вчера информацию мы получили в полдень, так что к этому времени многое могло измениться. Сейчас попытаемся это узнать, — Киря поднял телефонную трубку.
Он стал давать одному из своих подчиненных указания по поводу установления связи с Тюменью и выяснению интересующей нас информации. Пришлось сидеть не меньше часа, пока наконец телефон на столе Кирьянова не задребезжал.
— Да, слушаю, — сказал в трубку Киря. — Ага-а… ага-а… ага-а, все понятно.
Владимир посмотрел на меня с улыбкой.
— Что? — с нетерпением спросила я.
— Кажется, твоя взяла.
— Что? — Я подпрыгнула на месте.
— Отыскался след твоей дамочки!
— Да ты что!
— В натуре! — Кирьянов имитировал интонацию так называемых «новых русских» низкого пошиба.
— Рассказывай, а то зарэжу, — я в свою очередь спародировала «лицо кавказской национальности» и подставила к горлу друга шариковую ручку.
Киря сообщил: предполагаемая нами сделка на самом деле была совершена. Суркова Инна Георгиевна приобрела малогабаритную однокомнатную квартиру в одном из самых захолустных уголков города. Это показалось мне очень странным: из такого особняка да в малогабаритку, при всем том, что безденежьем данная особа по-прежнему не страдала. Так обычно поступают люди, не желающие бросаться в глаза. А для этого нужна очень веская причина!
В моем сознании постепенно выстраивалась логическая цепочка: экстренная продажа лагеря — таинственное исчезновение — принятие образа жизни серой мышки. Что-то очень напугало Суркову, раз она коренным образом изменила свое существование. Но вот что? — этот вопрос был сейчас для меня самым главным. Впрочем, ответ на него являлся не таким уж и далеким — адрес, по которому приобретена Инной Георгиевной квартира, мною выяснен. А поскольку задача, поставленная передо мной клиенткой, состояла в том, чтобы отыскать ее мать, я должна была быть на сто процентов уверена, что Суркова действительно находится по данному адресу. Ведь не исключено, что она могла там вообще еще не показываться, а жить где-то в другом месте, пока шел неизбежный в такой ситуации ремонт. Поскольку квартира только-только приобретена, от идеи сразу мчаться в Тюмень я отказалась, тем более что в период вынужденного перерыва я могла поработать день-два вокруг личностей, вызывающих у меня подозрения, — Орлова и Подольского.
Все эти мысли роем кружились в моей голове. Я почувствовала ощутимый прилив бодрости и острую необходимость действовать. Первым делом нужно было поехать к Курбановой и поделиться с ней новостями, а заодно повидать этого сомнительного типа — Орлова, уж больно он мне не нравился, не чиста его совесть, не чиста.
Я села в машину и, сильно хлопнув дверью, нажала на газ. Мне хотелось не то что мчаться в лагерь, а просто лететь туда. Это для меня типичное настроение на стадии развязки дела. Однако не успела я покинуть пределы Октябрьского района, как на одном из перекрестков по требованию гибэдэдэшников мне пришлось платить за свое пламенное рвение в работе. Отъехав, я подумала о справедливости «народной» расшифровки этой аббревиатуры:
Г — гони
И — инспектору
Б — бабки
Д — двигай
Д — дальше.
Вот я и двинула, правда, скорость пришлось поубавить, чтобы после очередной встречи с постовыми на бобах не остаться. Конечно, моего здравомыслия хватило ненадолго, и, выехав за город, я вновь набрала ту скорость, которая соответствовала моему внутреннему состоянию.
Первым, кто попался мне на глаза в лагере, был Орлов. Он что-то делал довольно далеко от особняка, но я сначала решила подъехать именно к нему.
— Володя! — кинулась я к Орлову с распростертыми объятиями и даже обняла его. — Такая радость! Такая радость!
Он стоял, как-то несмело отстраняясь от меня.
— Я сейчас вам скажу такую приятную новость!
Блеф был одним из безотказно действующих моих приемов, и многие виновные ловились на эту удочку, порой даже матерые волки. Этим же способом я решила пощекотать нервишки и Орлову.
— Володя! — продолжала я, не убирая рук с его плеч. — Инна Георгиевна, кажется, нашлась!
Орлов сглотнул слюну, и его кадык заметно дернулся. Я смотрела на него с великолепно имитируемой радостью.
— Теперь можно надеяться, что мы ее скоро увидим, тогда она нам все-все расскажет! — Я посмотрела на Владимира. — Ой, вы что, не рады, что ли?
— Рад, почему не рад! — как-то поспешно ответил Орлов. — Пусть расскажет, где была да что видела, — начал он уже более спокойно, между тем удаляясь от меня в противоположную сторону.
— Куда же вы? — все так же глупо улыбаясь, спросила я.
— Дел полно. У вас — своя работа, у меня — своя.
Орлов стал снимать мокрую от пота футболку. Он перекинул ее через плечо, на котором я в этот момент заметила татуировку. На фоне факела красовалось изображение парня в бандане, с автоматом в руках. Под рисунком была выколота надпись «грозный Грозный» и какие-то цифры. Несмотря на то что память меня никогда не подводила, я все же перенесла все это художество в свой блокнот и решила обязательно выяснить, что оно означает.
— Таня! — послышалось сзади.
Обернувшись, я увидела бегущую ко мне Курбанову. Приблизившись, она спросила:
— Вы не заблудились?
Очевидно, шутить Катерине давалось нелегко, потому что когда она улыбалась, ее глаза по-прежнему оставались серьезными.
— Да вот, вашего работника решила порадовать. В каких он, кстати, с вашей матерью был отношениях?
— Если весть хорошая, — ответила Курбанова с еле скрываемой радостью, — то он должен быть ей рад, потому что мама сумела найти с Володей общий язык, они очень часто откровенничали.
— Весть действительно неплохая. Правда, окончательного ответа пока нет, но я напала на след.
Курбанова смотрела с надеждой, от предвкушения приближающейся новости у нее перехватило дыхание.
