— Вы уж извините меня за мой внешний вид. Только вчера обратила внимание на то, что в маминой комнате давно пора навести порядок: пыль кругом.
— Нет проблем. Вы долго еще будете заняты? А то разговорчик есть один.
— Что случилось? — сразу встрепенулась Курбанова.
— Вам, я думаю, лучше присесть.
— Что с мамой?
— Про маму пока ничего не знаю. А вот про лагерь…
Екатерина смотрела непонимающе, но спокойно, из чего можно было сделать вывод о том, что изменения в судьбе недавнего приобретения матери ей незнакомы.
— В чем дело?
— Где мы сможем поговорить? — Идея беседовать, стоя в узком темном коридорчике, как-то не особенно меня прельщала.
Мы вышли из дома и двинулись к тому столику под тенью сосен, сидеть за которым уже становилось для меня привычным. Привычка, надо сказать, довольно хорошая, потому что трудно описать все непередаваемые ощущения, испытываемые в тот момент, когда в жаркий солнечный день ты из пыльного грязного города попадаешь в такое великолепное место, дышишь свежим воздухом, наполненным запахом хвои, и наслаждаешься видом на Волгу.
— Может быть, кофе? — предложила Курбанова.
Я не отказалась не только потому, что Екатерина прекрасно готовила этот напиток, но и потому, что после вчерашнего мероприятия в кругу семьи Кирьяновых у меня порядочно трещала голова, а кофе в таких ситуациях всегда меня спасал.
— Что же вы хотели мне сообщить? — спросила Катя, когда чашечки с кофе стояли перед нами.
— Вы знаете, кому принадлежит лагерь?
— Маме, — недоуменно протянула Курбанова.
— К сожалению, сведения, которые вы имеете, устарели. Лагерь продан.
— К-как? Кем? Кому? — Екатерина явно была шокирована.
— Вашей матерью. Она ничего вам об этом не рассказывала?
— Нет, напротив, делилась со мной своими грандиозными планами по реконструкции и благоустройству. То, о чем вы говорите, наверное, какая-то ошибка. Этого быть не может! Мама не могла так со мной поступить: ничего не сказать…
— Я пока ничего не могу утверждать, но скорее всего продажа лагеря — состоявшийся факт. Короче говоря, сегодня же я намерена прояснить эту ситуацию. По крайней мере, появилась маленькая, но зацепка.
— Мама жива? — спросила Катя нерешительно.
— Будем надеяться, — ответила я, хотя знала — с Сурковой могло случиться все что угодно, даже самое страшное.
В конце концов, просто так, ни с того ни с сего не продают недавно купленное жилье, тем более такое шикарное, как этот лагерь. К тому же если совесть покупателя недвижимости чиста, он не станет брать с продавца расписки, во всяком случае, в риэлторских фирмах это не практикуется. Что-то тут, безусловно, не так. И вообще, почему новый хозяин не вступает в права владения лагерем и даже не показывается в нем? То, что мать ни о чем не рассказала дочери, тоже довольно странно. Определенно, продажа лагеря связана с исчезновением Сурковой. И скорее всего, все это совершалось быстро, иначе бы Курбанова не могла не заметить странностей в поведении матери.
Ответ на некоторые из этих вопросов я могла получить, познакомившись с Подольским, покупателем лагеря. Кто он такой? Что за человек? В каких отношениях состоял с Сурковой?
Одной из самых распространенных причин скоропалительной продажи недвижимости сегодня являются, наверное, денежные долги. Возможно, фирма, которую возглавляла Суркова, сотрудничала с Подольским, а потом обанкротилась, не сумев расплатиться с ним за что-то. Подходящим возвратом потраченных средств явился лагерь. Тогда почему Инна Георгиевна исчезла? Может быть, произошло худшее — Суркову просто убрали как опасного конкурента в работе, вымогательством лишив ее лагеря?
В общем-то, все эти размышления — пустая трата времени, надо было начинать действовать. Я решила поехать к главному бухгалтеру фирмы Сурковой, чтобы узнать состояние финансовых дел организации.
Офис поразил меня своей чистотой и уютом. По-видимому, Суркова на самом деле была женщиной со вкусом: обстановке и дома, и на работе можно только позавидовать. Все кабинеты встречали посетителей приятной прохладой, и мне сразу же вспомнилась та риэлторская контора, где хозяин томил работников в тесноте и духоте. Неужели такие люди не понимают, что все это отражается непосредственно на качестве работы людей!
Рабочие места были очень комфортными: современнейшие компьютеры размещались на специально предназначенных для этого столах, стулья имели мягкие сиденья. Стены украшали вьющиеся растения и картины. Да, непохоже, что фирма бедствует. Я обошла много кабинетов, хотя в первом же мне объяснили, где именно находится главбух. Но профессия частного детектива заставляет быть любопытной.
Стучать в кабинет бухгалтера не пришлось: в ожидании гостя она выглядывала из-за двери. Наверное, кто-то из сотрудников предупредил. Как же! Вся фирма уже была осведомлена, что явились менты. Мне пришлось в очередной раз воспользоваться спасительным удостоверением. Фирма находилась в десятиэтажном здании, арендованном разными организациями. Всех их надежно охранял сидящий на проходной особо бдительный охранник, который и меня без дополнительных объяснений не пропустил. Не знаю, он ли известил сотрудников сурковской «Ассоли», или кто-то из них стал случайным свидетелем нашего разговора, только меня определенно уже ждали.
Повышенный интерес к моей личности был обусловлен еще и тем, что сотрудники уже знали об исчезновении своей начальницы. И дело не в том, что кто-то сделал объявление об этом, просто, как я выяснила позже в разговоре с бухгалтером, Инна Георгиевна тщательно следила за работой сотрудников, всех знала по имени. Она целые дни проводила на работе, и, в случае отъезда куда-то, давала работникам тысячу указаний к дальнейшим действиям. К тому же визита милиции здесь ждали — люди были удивлены, что пропавшего человека никто не ищет, а Екатерина никого не поставила в известность о принятом решении нанять частного детектива. Преобладающим большинством сотрудников были женщины, а они, как известно, очень любопытны. Кто-то, конечно, был разочарован, увидев меня, поскольку предвкушал забавный флирт с каким-нибудь симпатичным следователем, а тут на тебе — всего-навсего Таня Иванова.
Встретившись с главбухом, я убедилась — Суркова не зря уделяла такое пристальное внимание каждому сотруднику. Люди у нее работали действительно верные и надежные. Первым делом Людмила Константиновна захотела поближе рассмотреть удостоверение. Она внимательно прочитала записи на печатях, фамилии лиц, подписавших удостоверение, и все остальное. Однако этого ей оказалось мало.
— Вы не могли бы сказать мне номер телефона вашего начальника? Я хотела бы выяснить, действительно ли вы работаете в этом отделе.
Честно говоря, я в своей практике весьма редко сталкиваюсь с такими умными женщинами. Надо же, она прекрасно осведомлена о всех методах безопасности! Если б эта тетка работала на меня, я бы ей увеличила зарплату.
Поведение бухгалтера нисколько меня не смутило, да и вообще, уверенного в себе человека трудно завести в тупик. Безвыходных ситуаций не бывает! Тревожить спокойствие Кири второй день подряд было бы верхом наглости, и я решила воспользоваться помощью еще одного из моих близких друзей, Гарика Папазяна. Он тоже работал в милиции, был моим давним поклонником, не упускал возможности сделать сто один комплимент и попытаться затащить меня в постель. А я, грешная, успешно пользовалась его симпатией, каждый раз довольно изящно устраивая ему облом. Ну, не в моем он был вкусе!
— Я вам помогу это сделать, — сказала я бухгалтеру и набрала номер рабочего телефона Гарика.
После длинного гудка трубку взял сам Папазян.
— Гарик Хачатурович? С вами говорит Татьяна Александровна Иванова. Главный бухгалтер фирмы «Ассоль» требует подтверждения того, что я действительно являюсь сотрудником органов.
